Во время движения коренник управляется как одиночка, а обе пристяжные имеют по одной вожже. Удержать правильно, не перепутывая, с нужным и разным натяжением четыре ремня в левой руке, а в правой кнут… Ага, ещё одна иллюзия. Кучер правит упряжкой в рукавицах. Четыре вожжи в одной рукавице… ну, понятно. Поэтому вожжи — в обоих руках. А кнут — заткнут. За облучок, за пояс, в сапог — кто к чему привык. Управление лошадьми — взмахом и натягиванием вожжей и голосом.
При трогании с места необходимо наблюдать, чтобы обе пристяжные принимали в этом участие. При остановке тройки необходимо одновременно и постепенно сдерживать всех трёх лошадей, иначе пристяжные будут мешать кореннику… Постоянное стремление к равновесию, к оптимуму, к балансу. Непрерывный поиск гармонии с вожжами в руках.
Иногда видно, что одна из пристяжных ленится, что не тянет, а просто бежит — нужно подогнать её. Но — как «увидеть»? Лошади ж они такие… хитрые. У неё же цифровая индикация типа: «лень: 10 %» — не загорается.
А повернуть тройку на полном скаку, да так чтобы седоков не вывалить? Отдельная тема: распрячь — запрячь. Элементарно: с кого начинать? С коренника или с пристяжных? С какой — с левой или с правой?
Самый умный по коням у нас — торк Чарджи. Так что я сразу решил его одним из возниц поставить.
Мда… Пришлось перерешивать. Как он на моё предложение обиделся!
— Я — инал! Потомок великого ябгу! Мои предки — повелители мира! А ты смеешь требовать, чтобы я кибиткой правил!
Я даже растерялся. У древних греков и римлян были даже цари, которые выигрывали гонки на колесницах сами, а не только их рабы. Император Нерон — и выигрывал такие гонки и основал систему четырёх «цветных» конных клубов, которая продержалась до захвата Константинополя крестоносцами. Бронзовых коней с византийского ипподрома, сделанных в честь побед одного из этих клубов, уже в 21 веке я видел в Венеции, в соборе Святого Марка.
А в Степи не так. Быть возницей для степного аристократа — позор, оскорбление.
— Чарджи, ну ты же верхом ездишь, своим конём правишь. Какая тебе разница? Что в запряжке их три?
— Ты, мшеди деди…! Ты простейшего не понимаешь! Воин едет на коне, смотрит вперёд, на друзей, на врагов, на высокое синее небо. А смотреть кобылам в задницу — дело рабов. Слуг, нищих, стариков. Никогда ни один благородный хан не будет управлять повозкой!
Ну и откуда такую заморочку можно узнать нормальному попаданцу? Хотя, если подумать… В Степи любая семья кочует на телегах. Мужчины идут верхами, гонят скот, делают главное дело. Повозки — дело второстепенное. Отсюда и статус этого времяпрепровождения.
Так кому быть кучером? Вопрос-то серьёзный, русская тройка — не трио, а квартет: три лошади и возница. Каждая такая команда должна быть «скатана», «слётана». Кони должны чувствовать и друг друга, и возницу.
Николай у нас — купец. По легенде — главный. Ему кучером — «невместно». Иначе достоверность прикрытия теряется. Мне… только как развлечение. На Руси та же степная система: конём правит вятший, благородный. Конями — слуга, раб. Я — боярич, и мне перед людьми моими — должно быть «стыдно». Мне-то лично — ну совсем не стыдно! Мне наоборот — интересно. Но им на меня смотреть… Три «К», сплошной «ку-клукс-клан» — коcятся, кривятся и краснеют. Сколько я им не объяснял, что хочется научиться, в ответ одно:
— Ты… эта… ежели для баловства… то мы конечно… но… поигрался и хватит.
От Сухана моего — лошади шарахаются. Я запаха не чувствую, а мои спорят:
— Это от него медведем несёт, или скотина мертвеца чует?
Я надеялся — пройдёт со временем. Но в какое селище не придём — скотина рваться начинает, а собаки с ума сходят.
Шестым я Чимахая взял. Заскучал мужик — надо «железного дровосека» в «свет выводить». Но Чимахая кучером не посадишь — он с конями работать забыл. Пока в лесу жили, под «божественной цаплей» — коней у них не было. Детские-то навыки бесследно не проходят, но его сперва надо подучить, обкатать.
Вот и получается, что кроме Ноготка и Ивашки на облучок и посадить некого. Ну и ладно — так тому и быть. Собрались, замаскировались, помолились, перекрестились. Покатились.
«Друг милый, предадимся бегу…». Предаёмся.
По реке санями идти хорошо. Метелей давно не было, снег плотный, слежавшийся, кони добрые, не заморённые. Тройки… аж летят. «Низэнько» так. Очень даже хорошо. Снег поскрипывает, морозец пощипывает, солнышко блестит. Дальше, как известно от Алексея Плещеева:
«Ласточка с весною
В сени к нам летит».
А вот этого нам не надо. Вот только ласточек мне сейчас… Надо успеть вернуться. Быстренько сбегали, чего надо — спроворили, быстренько вернулись. А то у меня в вотчине водополье пойдёт, купцы по реке двинуться, потом посевная…. Надо присмотреть, надо кучу дел доделать, новых начать… Поторапливаемся. Вся Десна длинной в 1100 вёрст. Но мы выскакиваем на неё сильно ниже Елно. И пойдём, вроде бы, не до самого устья. Если так гнать будем — неделю туда, неделю обратно, там — по-быстрому… Вполне успеваем.
Мы лихо проскочили Угру до самого верховья, укатанным зимником по замёрзшим, снегом заметённым, логам перевалили в Соложу, и без проблем выкатились к её устью, в точку рандеву. Селище там с характерным названием — Словени. Старое, видать, место. Тех ещё времён, когда все вокруг — славянами не были. Ну, «братья-словене» — встречайте!
Первым же встреченным нами «братом» оказался Гостимил. Вот уж точно — факеншит! Тесен мир, тесен. Никак не ждал встретить «двойного предателя», «отставного агента» из Елно в этих краях. И в попутчиках своих.
Мда… Маленький «бздынь» получился.
Собираясь «на дело» я озаботился кое-какой маскировкой. Прежде всего — по официальной легенде. Коль мы — «купецкие люди», то и выглядеть должны соответственно.
Одежонку — попроще, всяких цацек-побрякушек — долой, доспехами не светить, оружие дорогое замотать. Сани простые, без наворотов. Кони у нас — хоть и добрые, но не рысаки боярские. Вроде, из образа не выпадаем.
Одним из элементов этого «соответствия образу» была моя собственная роль. Понятно, что мальчишка-отрок быть старшим в купеческом караване не может. Так что я играю бедного родственника, дальнего племянника господина главного нашего стало быть приказчика Николая-свет как его там по батюшке.
Кроме такой вот «игры на публику», предполагал я поиграть «ваньку» и будущим «боевым сотоварищам по секретности».
Ситуация-то тёмненькая. Куда точно идём — неизвестно, зачем — не сказано. Чего на месте ждать — непонятно. Одно дело — «подай-принеси», другое — если резать кого… Почему служилые штатских в спецоперацию втягивают? Там всё так просто, что никакой подготовки не требуется? А начальство, того, не ошиблось ненароком?
