Игорь Алимов - 02 Дракон 2. Назад в будущее

- И как это понимать?

- Дядя Костя… - Ника продолжала улыбаться. - Я…

- Какой я тебе дядя?! - птицей взвился Чижиков. - Нашлись тут родственнички самозваные…

- Тише, - Ника приложила пальчик к губам. - Пожалуйста, тише, на нас обращают внимание…

Котя осторожно огляделся: пассажиры, сидевшие поблизости, и правда весьма заинтересованно таращились в их сторону, высматривая возмутителей спокойствия, а ближайшая стюардесса с профессионально озабоченным лицом уже направлялась прямиком к Чижикову.

- У вас все в порядке? - спросила она, остановившись рядом с Никой. - Все хорошо?

- Все прекрасно, - улыбнулась стюардессе Ника. - Просто я сообщила дяде такую приятную новость, что он не сумел сдержать радости.

- Ну… да… - согласно закивал Чижиков под внимательным взглядом стюардессы, а сам в это время придерживал локтем спрятанную за подлокотник бутылку. - Племянница у меня такая затейница.

- Быть может, вам принести чего-нибудь? - спросила стюардесса. - Вдруг, новость такая волнующая, что нужно успокоительное? Или, может, воды? Сока?

- Да, пожалуй сока… апельсинового, - выдохнул Котя.

Едва стюардесса отошла, он вперился в Нику взглядом и спросил, как ему показалось, сурово и требовательно:

- Что же за новость ты… или как вас теперь называть… для меня приготовила?

- Откиньтесь на спинку кресла, - с обезоруживающей улыбкой посоветовала Ника. - И дышите глубже, вы взволнованы.

- Уж как-нибудь управлюсь с волнением… - тут Чижиков снова сбился и окинул Нику оценивающим взглядом. - Погоди… Или погодите…

Котя был в явном затруднении.

- Давайте оставим все как есть, дядя Костя! - Ника была сама кротость. - Я вас называю на «вы», вы меня называете на «ты». Вы мой дядя, а я ваша племянница, притом большая затейница.

- Черт-те что! - вырвалось у Чижикова. - Ну просто черт знает что!

Вернулась стюардесса и подала Коте стаканчик с соком. Чижиков поблагодарил ее и, едва та отошла, нагнулся к Нике.

- Так, пересаживайся ко мне и давай объясняться!

- А что случилось, дядя Костя? - захлопала ресницами Ника, но пересела в ряд Чижикова.

- Это просто невозможно! - страшным шепотом вскричал Чижиков, сверля Нику бешеным взглядом. - Ты издеваешься? Издеваешься, да?

- Почему-у-у? - округлила глаза Ника, и если бы Котя видел ее впервые, он бы точно принял это удивление за совершенно искреннее.

- Ты издеваешься, - обреченно кивнул Чижиков, от души хлебнул сока и плюхнул в стакан по самый край виски. Ему мучительно не хотелось продолжать этот разговор, он не понимал, что и как спрашивать, но и молчать было нельзя: происходящее выходило за рамки обыденности, и с каждой минутой ему делалось все страннее. - Значит, ты разыгрываешь из себя дурочку. Ну что ж, замечательно, давай будем разговаривать как два идиота.

- Зачем, дядя Костя?

- Затем, что, быть может, тогда я смогу наконец хоть что-то понять, девочка из будущего, или теперь ты не из будущего? Итак, что мы имеем? Еще вчера ты была мелкой пигалицей в возмутительном платье. Нежданно-негаданно явилась ко мне под дверь. Чаю с бергамотом потребовала… Съела мой батон и мою колбасу… Сигарету выбросила… Призрака прогнала… Кота приручила… - Костя перечислял подробности первого визита гостьи из будущего, как будто они помогали ему удерживать разбегающиеся мысли. - А потом заявила, что ты моя спутница! И уже не отставала ни на шаг! Как банный лист приклеилась! А я тебя звал?! И лишь мой природный ум…

Тут Ника хихикнула.

- …и лишь мой природный ум, - с нажимом продолжал Котя, - помог мне от этой незваной спутницы отделаться. И вот я в самолете, я лечу в Пекин, и все хорошо и прекрасно, как вдруг ты снова здесь, и опять все идет кувырком!

Чижиков с законным возмущением поглядел на Нику. Ее наряд и сегодня был вызывающим. Несерьезный жакетик на одной пуговице, короткая юбка, белые коленки, как будто ей совсем не холодно на высоте без малого десять километров! Хм, коленки…

- И, кстати, где? - спросил он.

- Что - где?

- Царапина, спрашиваю, где? Которая вчера была на колене твоем детском? А сегодня вроде как саморассосалась?

- Вроде того, - без тени смущения кивнула Ника.

- О господи… - еле слышно простонал Котя, откидываясь на спинку кресла. - За что мне все это, за что?! Театр абсурда! Ты ведь не выглядишь идиоткой! Да и я совсем недавно был в полном уме и рассудке, пока ты не появилась. А, может, у меня теперь в мозгу нехватка кислорода образовалась, вот мне и кажется всякое? Может, мне мерещится этот разговор двух умалишенных? - Костя щипнул себя за руку и сморщился от боли. - Скажи, зачем ты так настойчиво морочишь мне голову? Ладно, я мог понять игры в дядю, когда тебе было… гм… тринадцать лет. У детей на редкость богатая фантазия, они вечно играют в разные игры и считают, что все кругом тоже должны принимать в этом участие. Но сейчас?! Кстати, сколько тебе сейчас лет?

- Двадцать три.

- Сейчас ей двадцать три! Очень мило! - Чижиков разом выпил содержимое стаканчика, почувствовал необходимость повторить и огляделся в поисках стюардессы. Стюардессы видно не было. - А сколько тебе будет завтра?! Ты не станешь случайно мальчиком из будущего, или того лучше - дедушкой?

- Дедушкой или бабушкой вряд ли, - тряхнула челкой Ника. - Мне двадцать три, я женского пола, если хотите, можете потрогать.

Котя подавился слюной.

- Знаешь что, затейница, я с тобой в игрушки играть не намерен. Не знаю, с какого перепугу ты вмешалась в мою жизнь, но тебя в этом самолете быть не должно! А ты есть! Как ты мне это объяснишь? Ты уж постарайся с объяснениями, или я в самом деле рассержусь до невозможности. Для начала скажи, ты ведь совсем не внучка Вениамина Борисовича?

- В каком-то смысле - нет, - как ни в чем не бывало, улыбнулась Ника. - Только зря вам кажется, дядя Костя, что вы очень наблюдательный. Лично мне кажется, что не очень- то.

- О чем это ты? - поднял брови Котя.

- А вы посмотрите… Вон туда, - кивнула она назад. - Толь ко осторожно. Незаметно.

Чижиков, пригнувшись, осторожно глянул в щель между креслами.

- Ну?

- Левее. В предпоследнем ряду.

Левее в предпоследнем ряду полулежал, откинув спинку кресла до предела, Алексей Борн - в черных очках и в боль ших черных же наушниках - и то ли не замечал ничего во круг, поглощенный музыкой, то ли делал вид, что не замечает.

- Опа-опа, Америка-Европа, - Чижиков инстинктивно вжался в кресло. - А он-то здесь зачем?

- Как и все, летит в Пекин, - ответила Ника.

И уточнила на всякий случай, видимо, все же подозревая недостаточную сообразительность мнимого дядюшки:

- Это прямой рейс. Без пересадок.

- Ну да, ну да. Что же мне… Пойти разве еще раз поздороваться? - раздумчиво спросил себя Котя, чувствуя, однако, что ни за какие коврижки не пойдет к Борну.