Пирамиды… горели. Во абсолютном мраке ночи их треугольные силуэты, одетые в ореол багрового, почти черного призрачного пламени, растекавшегося по граням, выглядели, как три громадных погребальных костра. Остатки могучих, тёмных сил, некогда сконцентрированных в этих храмах, словно бы фонили, просачиваясь сквозь толстые стены длинными, дрожащими языками. Даже с расстояния Поттер ощущал исходящее от них напряжение, подобное тому, которое люди чувствуют, находясь вблизи линий высоковольтных электропередач.
«Что же там такое?..»
Юноша вгляделся в темноту, и у него неприятно заныли зубы. Сюрпризы ночного Даймона не ограничивались жутко светящимися пирамидами: по равнине со стороны, откуда пришел Гарри, неслись сотни блеклых, зеленоватых парных огоньков. Они двигались короткими зигзагами, будто рыская – и эта картина что-то смутно напомнила невольному наблюдателю.
«Да это же чьи-то глаза! – внезапно обожгло Поттера, и он крепче стиснул рукоять меча. - А как они двигаются... Точно так же волки идут по следу, почуяв запах добычи».
Кого именно неведомые твари сочли добычей, Гарри знал точно.
«Ну, давайте, только подойдите... У меня есть чем поприветствовать вас…»
А жутковатые огоньки неторопливо приближались, понемногу охватывая полукольцом одиноко торчащий перст башни. Ближе... Еще ближе... Поттер различил какое-то пощелкивание, тонкий свист и стрекотание – а в следующий миг передние ряды незваных гостей налетели на первый защитный барьер. На удалении от башни расцвели десятки бело-оранжевых бутонов высокотемпературного пламени, беспощадно жгущего и рвущего на куски тех, кто нарушил очерченную магией границу. Ночь наполнилась пронзительным, скрипучим воем, в котором мешались боль и злоба. Ставя защиту, Гарри не пожалел сил на огненные заклинания, простые, но мощные, и, очерчивая границу, пламя вспухало всё новыми и новыми разрывами. В его свете ясно были видны ночные визитёры – скачущие низкорослые создания с тупыми жабьими мордами. Однако земным жабам вовсе не полагалось иметь зубов, а тем более таких, какие поблескивали в широких пастях их даймонских «родичей». Они вертко передвигались то на двух, то на четырех конечностях, их можно было принять за животных, если бы не короткие пики в руках. Твари гибли десятками, но, яростно вереща, продолжали настырно лезть вперед, пытаясь обойти огненную завесу и зайти с тыла, но везде натыкаясь на жаркое пламя. Отлично понимая, что при таком напоре и количестве атакующих, магический барьер быстро истощится, Поттер сосредоточился. Его растопыренные пальцы окутало малиновое сияние формирующихся в ладонях файерболов – огонь этим существам пришелся явно не по вкусу – но в этот момент в дело вмешался некто третий.
В темноте раздался странный звук, как будто вдалеке гулко и шумно выдохнул великан. Через мгновение звук повторился, но уже гораздо ближе, и зубастые жабы вновь завизжали, но на этот раз в их воплях отчетливо слышались страх и паника. Бросив своих мертвых и умирающих собратьев, они, как волна, стали быстро откатываться обратно. Но недостаточно быстро.
В свете догорающих останков по земле быстро скользнула какая-то смутная тень, похожая на стремительно плывущего над морским дном ската, и накрыла арьергард отступающих. Уродливые тела взмыли вверх и лопнули, вывернутые наизнанку, как испекшийся попкорн. Отчаянно голося и подвывая, полужабы припустили вскачь, но неведомый страж, похоже, привлеченный использующийся магией, не стал их преследовать, и отвернул, приблизившись к башне.
«Ага. Теперь он займется мной...» - скрипнул зубами Гарри, но тень не спешила, замерев у подножья как бы в нерешительности. В ушах Поттера внезапно раздался тихий звон, и голова наполнилась чужими, царапающими разум мыслеформами – удивление, злобная радость, хищное предвкушение, неуверенность, узнавание, еще большее удивление и, наконец, легкое разочарование.
Тень развернулась и исчезла во тьме так же быстро, как и появилась.
«Похоже, меня сочли своим... Не знаю только, радоваться этому или…» - Гарри облегченно вздохнул и снова уселся на мантию, внимательно вслушиваясь в ночь. Но всё было спокойно, и только уже привычные громовые раскаты нарушали тишину. – Скорее всего, это действительно был какой-то страж, нежить, уцелевшая в той войне. И он наверняка был порожден Каэр-Ду или кем-то из его сторонников, раз не счел меня врагом. Интересно, много тут таких осталось? И кто были эти ночные твари? Как они умудрились выжить?»
Спать уже не хотелось, и Поттер лежал на спине, размышляя о своем, пока черное небо не начало светлеть, понемногу превращаясь в уже знакомый, низко нависший серый, бугристый полог.
Когда окончательно рассвело, Гарри покинул свое временное убежище. До конечной цели его путешествия оставалось совсем недалеко.
По мере приближения главная пирамида, казалось, поднималась всё выше и выше, заслоняя собой сумрачное небо, наваливалась на смотрящего всей своей монолитной мощью, подавляла мрачным величием и непроницаемой чернотой граней.
Местность у её подножия выглядела так, словно на ней сошлись в бешеной пляске все первозданные стихии. Судя по всему, сражение здесь кипело особенно яростно – поверхность земли спеклась в блестящую корку, поднялась застывшими волнами; чьи-то статуи, как дорожные столбы стоявшие по обе стороны широкого пути ко входу в пирамиду, оплыли и согнулись, словно свечи, засунутые в печь. Никакой растительности. Ни клочка живой почвы. Под ногами – сплошь стеклисто-каменная крупа и обломки чьих-то костей. Растрескавшиеся камни. Хрусть, хрусть – слышал Поттер с каждым шагом.
Вход в пирамиду – торчащий из грани громадный параллелепипед с оспинами выбоин от неведомого оружия – издалека казался узкой, высокой щелью, но чем ближе подходил к нему Поттер, тем шире и выше он становился, пока не превратился в проём, в который свободно вошли бы плечом к плечу несколько десятков человек.
Гарри подошел к входу и внезапно понял, почему среди всего хаоса и запустения, мимо которого ему пришлось пройти по пути сюда, среди царства смерти, бушевавшей здесь много веков назад, конические громады выглядели чем-то инородным.
Они не были мертвы. Построенные в то время, когда человечество только-только распрощалось с каменным веком, пирамиды все ещё были живы, функциональны и готовы хоть сейчас выполнить то, ради чего их воздвигли. Стоя рядом с ними, Поттер ясно ощущал, что силы, некогда обитавшие внутри циклопических строений, никуда не исчезли, вовсе не умерли, а лишь уснули. Глубоким, почти беспробудным сном, но всё же только уснули, лишь по ночам приходя в лёгкое движение, как ворочающийся во сне человек. И как они отнесутся к потревожившему их долгий покой гостю, оставалось только предполагать.
