ГЛАВА 1
Все только начинается
Идя к башне, Велислав поклялся:- Я узнаю, что это было! Я узнаю, что угрожает нашей Альтиде, моим родным вендским лесам! Я выясню, что за дрянь убила моих друзей! Я одолею нечисть, что выползла из Гнилой Топи!Из леса несколько дружинников спешно вели небольшой конский табун.Хорошо, что стреножены, иначе разбежались бы по лесу. Пока всех соберешь! Да и соберешь ли? В ночном лесу напуганные кони разбегутся – ищи-свищи! На первый взгляд казалось – все жеребцы целы. Но вот здоровы ли? То, что недавно ударило по людям, наверняка зацепило и коней. Возможно, лесной кров смягчил удар. Каждый воин вел трех-четырех жеребцов зараз. Остальные, которых не держали под уздцы, не отставали и с надеждой тыкались людям в спины: мол, возьми! Не оставляй! Меня тоже приголубь. Не забудь и про меня! Вид жеребцов вызывал боль и жалость. Кони пряли ушами, приседали и жались – и к людям, и друг к другу. Они жалобно всхрипывали, тихо стонали, дышали часто и трудно. Со взмыленных боков клочьями летела пена.Казалось, кони не только до смерти напуганы, но еще и до крайности загнаны кем-то, или может, чем-то, – очень для них страшным.- Хорошие… хорошие… – С лаской в грубом голосе повторял один из дружинников. – Ну, не бойтесь, родные… не дрожите, родимые. Не надо бояться, – все прошло, никто вас больше не обидит. Пусть только кто попробует! Я ему задам!Увидев предводителя дружинник крикнул:- Велислав! Мы их прямо в башню заведем! Там и для них местечко найдется. Пусть рядом с нами будут: им так спокойнее – напуганы очень… если их к коновязи, или в конюшню, то опять одни останутся – плохо… Им сейчас ласка нужна, поговорить с ними надо. Видишь как жмутся – страшно им. Эх-х!- Хорошо, что ноги спутаны, – рассуждал идущий следом Борко. Молодой дружинник не отставал от товарищей: в каждой руке сжимал аж по три уздечки. Старался, стыдно за ту нежданную слезу. – Набегались бы мы по лесу! Пока б всех собрали! Да и не поймать их – со свободными ногами-то! Быстры, ловкостью не возьмешь. И сухариками после такого вряд ли приманишь. В жизни не видел, чтоб кони так боялись. Даже от волков, да от беров у них и то испуга меньше. Будто мертвяки неприкаянные объезжали, да гнали – чем ни попадя не разбирая дороги! Сбились бедные коняшки в круг! Прижались друг к другу и стонут – будто хворают тяжко. Слышите – чуть не плачут.Борко говорил, говорил… Не мог остановиться. На него нашло. Такое происходит с людьми после тяжкого испуга. Когда все позади, язык сам трещит без умолку. Велислав не раз такое видел. Ничего – это пройдет. Человек после передряги крепче становится. Губы Велислава тронула улыбка. Справный воин выйдет – быстро смятенье одолел.- Верно, ведите их в башню, – ответил Велислав. – Внизу, на первом ярусе на всех места хватит. И им спокойнее, и нам. – Пояснил: – В конюшню не надо. Ну ее… Кажись от этой напасти никакой конюшенник не спасет.У стен башни, сложенной из гранитных валунов, вот уже много лет была примощена основательная деревянная пристройка. Ее сработали из любезного для конского здоровья дуба. Сделали пристройку на совесть. Для каких целей ее ставили – непонятно, ведь рядом огромная башня. Но со временем пристройка превратилась в просторную конюшню. Внутри соорудили просторные стойла и клети в которых хранился запас отборного зерна и душистого сена. Снаружи пристройки, под навесом, находилась коновязь.- Хорошо б им овса задать, быстрей успокоятся, – прогудел Прозор. Он уже распахнул высокие, укрепленные кованными железными полосами, башенные ворота. – Ведите их сюда. Сейчас огонь зажгу. Воды давать не будем. Вид у них – будто сто верст без передыха отмахали. Запалим – чего доброго, не сгубить бы.Прозор, скрылся в проеме. Вскоре темный проем осветился, Перед башенными воротами заиграли блики света.- Вводите! – вернулся Прозор. – Пойду в конюшню, гляну. Должен овес быть. С осени несколько подвод завозили. – Дружинник скользнул в конюшню.Прозора редко видели унылым. Казалось, рослый воин не ведает усталости. Порой иные валятся с ног, а ему ничего – бодрый, общительный и дело делает, будто только что отдохнул. И никто не видел дружинника унылым. Прозор всегда храбрый, готовый ко всяким испытаниям прирожденный охотник и славный воин. Он, не задумываясь, бросился бы в самую опасную сечу, или вышел бы в одиночку – без оружия – против матерого бера. Никому не приходило на ум усомниться в его храбрости и силе даже в шутку во время хмельного застолья. Хотя, как и Велислав он уже перешагнул за тридцать годков, Прозор в душе остался доверчивым ребенком. За это его обожал княжеский наставник Любомысл. Он часто беззлобно подтрунивал над великаном. Прозор ему так же отвечал, но обиды друг на друга они не держали. Любомысл повидал немало стран, много узнал. Прозор с удовольствием слушал рассказы мудрого и острого на язык старика.Вскоре Прозор вышел из широких дверей конюшни. На каждом его плечо лежали по два объемистых мешка. Скорым шагом дружинник направился в башню, по пути оглашая окрестности зычным голосом:- Есть овес! Я точно знал – в первой клети свален! Там еще мешки есть, лежат в дальнем углу, у бочек. Ай, да что я! Вы ж все равно во тьме не видите! Кто-нибудь свет в конюшне запалите! Помогайте братцы – кто еще не сомлел. Вижу, плохо вам. Да надо перетаскать: пусть под рукой будет. Хорошо б еще сена.- Сбрую и седла прихватите! – крикнул Велислав. – Не до сена! Его потом заберем. Упряжь в первую очередь – мало ли что будет!Раздался тихий стук о землю. Потом, еще раз. И еще…- Э-э! Да что с вами, ребята? – Велислав увидел, что три дружинника бессильно лежали на белесой, покрытой ночным туманом земле. Присел над ними.- Плохо?!- Знаешь, Велислав, – прохрипел один из дружинников, остававшихся у башни сторожить коней и только что бодро выводивший их из леса. – Когда у вас на отмели невесть что началось – нам тут тоже досталось. Костер сразу погас – будто и не горел. Смрад от него пошел, не передать. Потом вроде бы как женский смех… а может детский. Над нами захлопали крылья, похо…Дружинник не договорил. Его тряхнуло, тело выгнулось дугой. Дружинника забила дрожь. На губах появилась пена; глаза закатились и подернулись мутью. Дружинник на мгновение потерял сознание. Придя в себя, он забыв, что хотел сказать, опять хрипло зашептал: – Ох… Велислав, и неприятный то был смех! Нас тошнить начало. Потом отпустило – мы к вам бросились… пока коней собирали – вроде ничего было. А сейчас…Воин, лежащий рядом, стучал зубами, из носа текла кровь.- Плохо… – прошептал он, и зашелся в кашле. – Ты уж не взыщи с нас, Велислав. Голова кружится.- Так! – воскликнул Велислав. Повысил голос: – Ребята, кто хвор – быстро наверх. Кто здоров – им на помощь! Не мешкайте! Болезнь на ногах не одолеешь!Велислав обернулся. Сзади него дружинники казались здоровыми. Но, нет! Их тоже одного за другим поражала неведомая хворь. Они шатались. Сначала один, что-то невнятно промычав, свалился на землю. Потом другой. Непонятный недуг выкашивал людей.- Прозор! – встревожено крикнул Велислав, выискивая глазам друга – как он?Прозор таскал мешки. Ему помогали Борко и Милован. Непонятная хворь их не поразила. Чуть не бегом трое дружинников сносили конский припас в башню.- Я Прозору помогу! – бросился к конюшне княжич. – Я себя хорошо чувствую! Правда-правда! Любомысл! Велислав! Вы хворых уводите! Прозор, подожди меня, покажешь, что брать надо…И мальчик, невзирая на слабые протесты своего наставника, выражавшиеся в безмолвных взмахах руки, скрылся в темном проеме конюшни.Любомысл смотрел на дружинников, бессильно сидевших у широких башенных ворот, и только беспомощно качал головой. Мол: «Ну что тут поделаешь? А? Вон, малец-то, здоровее иных мужей оказался!»Пристально вгляделся в одного, другого… «Да – дело плохо. Дружинники вянут прям на глазах. Надо их растормошить. Сейчас лишняя обуза ни к чему! Лучшее средство от хвори – это чем-нибудь занять себя. Неважно чем. В море всегда так. Мореходы это знают – в море болеть недосуг».- Да очнитесь вы, братцы! Все кончилось! Воины вы – иль нет?! Дальше жить надо! Помогайте – пошли в башню, светильники по ярусам разжигать. Там передохнете. Не в темноте же горе горевать. У кого трут есть? Кресало? Доставайте! За мной, воины!Любомысл вступил под гулкий свод. Кажется, его слова и задор подействовали. Ослабевшие, сраженные неведомой хворью дружинники поднялись. Качаясь и пошатываясь – будто крепко выпившие люди, пошли за стариком.После того, как лошадей завели на нижний ярус башни, Прозор с усердно помогавшим ему княжичем, а также с державшимися на ногах молодыми дружинниками – Борко и Милованом, которых хворь вроде бы не взяла, перетаскали в башню лошадиную упряжь, остатки овса и сколько хватало рук – сена.Велислав внимательно осмотрел площадку перед башней, обошел вокруг стен. Прошел вдоль ближних сосен. Снаружи никого не осталось – все вошли в башню. На всякий случай зычно покричал:- Эй! Снаружи никто не остался? Никого нет?! Сейчас ворота запирать буду! Дайте знак, если кто есть! Я подожду!Сверху, из узкой бойницы раздался голос Любомысла.- Все тут, Велислав! Не беспокойся! Все! Я проследил! Всех хворых уже уложил. Запирай ворота, Велислав! Все на месте!Про себя же Любомысл тихонько, чтоб никто не слышал, прибавил: – Все, Велислав. Все тут. Все – кто жив пока…В низовом ярусе на кованых, вогнанных меж камней крюках висели масляные светильники. Тут царил полумрак. Язычки пламени мерно и спокойно колыхались за толстым стеклом. Они светили неярко, но зато надежно и безопасно. Случайный пожар от лучины или факела башне не грозил, хотя внутри много дерева. Войдя в башню Велислав с усилием задвинул тяжелые створки ворот. Потом, с помощью Борко, Прозора и маленького княжича наглухо заложил их тяжеленным дубовым запором.- Все, ребята, ночь тут переждем. Тут нас никаким тварям не достать. Зубы обломает. Пошли наверх.Внутри небеленых стен сухо и тепло, хотя недавно прошла весенняя оттепель, сошел снег, да и само строение стояло недалеко от продуваемого ветрами речного устья.В башне никто не жил, но, несмотря на это, все немалое хозяйство содержалось в должной чистоте и опрятности. Не видно – ни застарелой махровой паутины на стенах, ни поросших плесенью углов.Изба сгинувшего рыбака, Ведени Водяного, стояла неподалеку. Он-то и следил за порядком и обустройством башенных помещений. Протапливал этот нехитрый приют для случайных путников, вынужденных остановится на отдых или ночлег, как издревле это принято в благодатной стране. Ведь неизвестно, кто и когда в башню заглянет и заночует.Когда построили это огромное сооружение никто из ныне живущих людей не знал. Да и откуда? Башню покрывала тьма веков. Несмотря на время, она хорошо сохранилась. Башня осталась от давнопрошедших времен: от древнего, жившего в незапамятные времена народа. О котором ныне живущим ничего неизвестно. Никто: ни один волхв, ни один чародей, ни один умудренный годами кудесник, никто не ведал, каким именем называл себя древний народ, каким богам поклонялся, куда сгинул. И главное – были ли это люди? Это осталось великой тайной…В разных местах подлунного мира: и в земле Альтиды, и в дальнем иноземье, кое-где встречались подобные строения. Иные из них обветшали, время и безжалостная стихия наложили на камень неизгладимый след. Иные же наоборот – сохранились в первозданном виде. Строения выглядели по-разному. Не обязательно, как одиноко стоящие зубчатые башни.Порой в глухом лесу, неожиданно встречались останки большого замка, выбеленные солнцем стены которого изъели дожди и ветра. А внутри развалин успело прорасти, тихо состариться и умереть не одно поколение вековых дубов. Средь холмов и полей встречались поросшие мхом остовы домов, куски крепостных стен. Кое-что сохранилось неплохо. И непонятно – почему? Некоторые постройки имели такой вид, что если не знать, что их возвели во тьме веков, то можно было бы подумать – их складывали вчера. В них валуны остались свежими и не щербатыми. И защитой от кого служили эти древние стены, тоже неясно. Не сохранилось ни преданий, ни сказок.Встречались и другое: люди иной раз наталкивались на диковинные каменные колодцы. В некоторых через край нескончаемым ручейком стекала чистейшая вода. Чудно то, что порой колодец находился на вершине холма, вокруг ни одного ручейка, а в колодце вода есть. Отчего? Может быть в древности их поставили на месте бивших из под земли ключей? А некоторые колодцы заброшены – пересохли. Стенки обвалились, а брошенный вниз камень исчезал в безмолвии.Порой из колодца доносился глухой шум. Он походил на далекий гул ветра, перемежаемого вздохами неведомого зверя. Кто или что вздыхает в глубине, никто не знал. А посмотреть – что гудит в непроглядной тьме, смельчаков не находилось. Никто не хотел лишний раз искушать судьбу. В вдруг эти колодцы вход в иной мир, куда после смерти отправляются грешившие люди? А вдруг это вход в пекло? Или там вечный лед? Может, кто-то и решался спуститься в колодец, да посмотреть. Да вот спустившись, так и оставался в ином мире. И вестей ему уже никогда не подать. Никто не знал, что внизу.Иной раз, в самых неожиданных местах, попадались древние мощеные брусчатым камнем, дороги. Они брали начало в неожиданном месте, например – посредине поля, и так же неожиданно обрывались – где-нибудь в глуши болота, или в непроходимой чащобе.Бывало так, что часть такой заброшенной дороги вела от середки небольшого пустынного острова, начинаясь от нагромождения камней, оставшихся от неведомой постройки. Дорога доводила до усыпанного галькой берега и плавно скатывалась в морскую глубь. И куда же она вела? Почему оказывалась под водой? Кто знает – что скрывала тьма веков? Какие изменения претерпел мир? Пройти по древней дороге дальше, и посмотреть, куда она ведет, конечно никто не мог. Люди ведь под водой дышать не умеют.Кое-где эти древние строения люди приспособили для своих нужд. Ну а некоторые, которые – ну никак! – нельзя приспособить, так и остались в запустении. Кому нужна лежащая посреди леса дорога? До нее еще надо дойти, продираясь сквозь густую чащобу. Или на что сгодится пустой бездонный колодец, ведущий, может быть, в самое пекло?В дальних краях люди даже близко не подходили к таким древним постройкам. Почти в каждой стороне считалось, что с ними связано что-то нечистое. Куда делись древние люди? Кто о них хоть что-нибудь слышал? Может, их забрали злые духи? А может, наоборот, – духи все это сотворили? Ответа никто не знал…Впрочем, такие страшные домыслы гуляли в иноземье. В Альтиде же, наоборот, постройками, оставшимися от древнего народа, умело пользовались. Вот и венды, давно облюбовали эту старую башню, стоящую средь их необъятных лесов. Они нашли для нее хорошее применение. Древняя Башня, как ее издавна называли, располагалась удачно: на высоком холме, недалеко от реки Ледавы, а сама Ледава через пару верст заканчивала свой бег и впадала в Варяжское море. В ясную погоду с верхней площадки башни просматривались и желтые пески Янтарного Берега, и скалистые, в легкой дымке, острова. Они лежали на полуночи, там жили вестфолдинги, и с них начиналась их суровая земля – Вестфолд.Вообще-то шедшие в Альтиду многочисленные парусные и гребные корабли мало интересовали жителей вендских лесов. Все корабли проходили мимо высоких стен крепости Виннета. Там мореходы все равно останавливались. В Виннете они разъясняли, в какой именно город или место Альтиды собираются идти, ради чего идут. Просто так мимо крепости не пройти: Виннета – это сторожевые ворота всей страны, через них нет свободного прохода. Такой порядок установили после того, как тридцать лет назад – драккары вестфолдингов вошли в Ледаву и беспрепятственно дошли до Триграда. Вестфолдингам, пришедшим якобы по торговым делам, удалось беспрепятственно захватить Триград. В дальнейшем они хотели покорить Альтиду.Благодаря удачному расположению Виннета стала сильным укрепленным постом пограничья, на котором в случае сомнения могли с легкостью задержать любое судно. Со дна реки поднимали цепи. Они надежно перекрывали дальнейший путь. И сама Виннета укреплена: врагу, нападавшему с суши, пришлось бы не один месяц осаждать крепость. Этого времени достаточно, чтобы стянуть войска со всей Альтиды и разбить изнуренного длительным сопротивлением неприятеля.Древняя Башня над рекой Ледавой служила для наблюдений за происходящем на море. Но не за кораблями, входящими в реку, ни за землями соседей, а для иной, более важной цели.Войн Альтида не вела. Последний раз войска созывались десять лет назад. На Альтиду шли дикари-бруктеры, и их победили… Но существовало иное, не менее грозное бедствие, чем нашествие иноземного врага. И приходила эта беда хоть и нечасто, но всегда неожиданно…
