— Нет не слышали, а чем он отличается от других барыг? Ум острее или хер длиннее!?
Не обратив внимания на выходку Вороньего Глаза, Аран уточнил:
— Да нет, я думаю у него все, как и у других. Только он попросил у нас парочку телохранителей, думаю вот, вас к нему приставить?
Урук заметно оживившись, переглянулся с Кером:
— А оплата?
— Все как обычно! Первая декада испытательная, оплата в половину оговоренного! Дальше, как всегда. Ну что, беретесь?
— А, жрачка!?
Аран улыбнулся:
— За счет нанимателя.
— Это хорошо, правда Кер?
— Неплохо! — согласился тот, не особо удивляясь ненасытной прожорливости своего друга.
Прибыв на место, они долго стучали в запертые ворота. Наконец вышел заспанный сивый привратник, близоруко прищурив глаза, он внимательно всматривался в двух «черных» стражников.
Определившись, наверное, кто они такие, он спросил у них:
— А чего вам!?
Кер, стараясь опередить закипавшего от негодования и долгого ожидания друга, быстро ответил:
— Мы из Братства Черной Стражи. Нам назначено к Саю Альверу!
Старик, словно что-то припомнив, проворчал:
— Где вы так долго!? Хозяин уж наверно заждался вас, охламоны!
Он указал, куда им далее пройти:
— Вот по правой дорожке, до Белого древа, а там налево!
Пройдя по указанному направлению, они уперлись в бледное, словно седое, дерево с листьями, словно чеканными из темного серебра.
Кер, немало читающий, в отличие от Урука, благоговейно произнес, глядя на древо, словно на святыню:
— Говорят, оно привезено в Раввену из далеких земель, нашими предками. Посаженое зеленым ростком, оно растет очень долго!
— Ну и что здесь такого?
Как более сведущий в истории, Кер разъяснил товарищу:
— Оно растет очень медленно, Белому древу такой величины, должно быть, по крайней мере, несколько тысяч лет!
Скорее всего, это дерево посажено приплывшими из-за дальних морей нашими праотцами!
Урук, почесав затылок и с уважением глядя на дерево, задумчиво протянул:
— Мда, а хозяин этого сада небедный, если у него в саду растет эдакая диковинка!
Глядя вслед уходящему Керу, Вороний Глаз воровато оглянулся и, сорвав пару серых листьев, сунул их за пазуху, догнал своего напарника.
Наниматель стоял среди цветущих кустов роз, о чем-то тихо беседуя с сухощавым пожилым человеком. Тот видимо работал садовником, судя по кожаному фартуку и резаку, которым он ловко отхватывал сухие ветки.
Сай Альвер на миг, оторвавшись от разговора с садовником и повернувшись к ним, бросил:
— Жить будете в сторожке, она пока пустует, сегодня можете отдыхать. Завтра я встречаю восход Солнца, привык чуть свет вставать. Ранним утром и увидимся!
Он отвернулся от них, его следующие слова уже были предназначены садовнику:
— Неповторимая красота и поэтичность созерцания цветущего сада должна…
Окончания витиеватой фразы они уже не услышали. Пройдя аллею, обрамленную низенькими деревьями, Урук лишь произнес с досадой:
— Клянусь Солнцем, он глядел на нас, словно мы сорняки, которые ему с корнем хотелось вырвать из своего разлюбезного сада.
Кер поковырялся мизинцем в ухе и, разглядывая извлеченное им содержимое на корявом ногте, укоризненно заметил:
— Урук, ты не понимаешь, мы с тобой должны врасти в этот сад и, пустив корни в землю, выглядеть пионами или анютиными глазками, извергая из себя приятное обонянию благоухание.
Ты же, опять похлебки с чесноком нажрался и дышишь на Сая, мешая его чувству осязания прекрасного.
Впрочем, настроение у них заметно улучшилось, когда они зашли в сторожку, приготовленную для их проживания. Два лежака, накрытые шерстяными клетчатыми одеялами, низкий стол, табуреты и широкий проем в стене, с вбитыми крюками для хранения их одежды и снаряжения. Все было под рукой и создавало даже какой-то уют для ее обитателей.
Они еще больше взбодрились, когда приветливая кухарка принесла им большую миску, доверху наполненную кусками жареного мяса с гречневой кашей, обильно сдобренную топленым свиным жиром и кувшин слабого, кислого вина.
Сытно поужинав и решив, по старой армейской привычке, что и во время сна, служба тоже идет, они завалились на боковую.
Все это было вчерашним вечером, а сегодня утром им предстоял первый выход с охраняемым лицом.
Окинув взглядом открывшееся их глазам великолепие, Кер с сарказмом, подражаю голосу Сая, произнес:
— Посмотри, Урук, какая здесь щемящая сердце, ослепительная красота цветущего сада, глаз просто оторвать невозможно!
— Ага, только зачем кому то из-за этого глаз отрывать!?
Клят меня возьми, я уже уколол палец. Колкие какие эти красные цветочки, зараза, совсем, как язык у моей тещи. Занозу только загнал! — Урук зубами вытащил колючку из пальца и выплюнул ее.
Друзья, без лишних слов, словно сговорившись, развязали тесемки штанов и дружно полили низенький куст благоухающих роз, несущий благодать в этот поганый мир.
Завязывая тесемки штанов и, подтянув их потуже, Кер довольно заметил:
— Да, вот теперь я чувствую себя хорошо, и никакие там благоухающие розы не сравнятся с этим чувством облегчения на моей душе.
— Особенно это после пива здорово бывает — согласился с ним Вороний Глаз: — Счас наш ненаглядный выйдет.
— Ты знаешь, он не так уж и плох, по сравнению с остальными?
Урук сплюнул на траву, высказывая этим свое подспудное отношение ко всем нанимателям, пользующихся услугами телохранителей:
— Это мы еще увидим! Первый день они все такие тихие, присматриваются к нам, гады!
Кер с трудом подавил зевок, сильно сжав челюсти и поежился от утренней свежести. Ему не хотелось, чтобы Сай Альвер в первый день работы обратил внимание на только что взятого им и зевающего телохранителя.
Оказывается, новый наниматель был не любитель мять бока по утрам. Им пришлось вскакивать ни свет ни заря, чтобы сопроводить его на ежедневную утреннюю прогулку.
Он вздохнул, эта собачья, с его точки зрения работа, не стоила того жалования, за которую они с Уруком взялись за это занятие.
Вороний Глаз тоже был не в восхищении от первого дня работы по найму. К их сожалению, бывших солдат Равеннской Империи, было слишком много в столице.
Если бы они отказались от этой работы, на их места с радостью, не гнушаясь, сразу пришли бы другие соискатели.
Сай Альвер неспешно шагал по дорожке, выложенной из массивных плит, высеченных из темно-красного гранита, которая вилась через живописный сад и выходила на обрывистый берег, с обустроенной площадкой, для удобства и лицезрения восхода Солнца.
Наниматель был из людей, появившейся плеяды новых равеннских знатных людей, которые в период распада Равеннской Империи сумели из простонародья, за счет своей хитрости и природной смекалки, правда не всегда праведным путем, разбогатеть и стать Саем.
