Возле здания районной ментовки он притормозил автобус. И осмелел настолько, что открыл окно и некоторое время прислушивался.
– Хлопцы, кто-нибудь бывал здесь?
Андрюха, принципиально не носивший усов в пику своему братцу Лёнчику, отозвался – он был пару раз, свидетелем вызывали. Кивнув, Михеич притёр машину вплотную к стене.
– Залезайте на крышу автобуса, оттуда в окно второго этажа, попробуйте найти огнестрелы и рации, – бросил он электрикам и Лёхе. – На всякий случай. Заодно и гляньте оттуда сверху, по сторонам.
Братья переглянулись знакомым жестом, но кивнули и сочли идею стоящей. Кто его знает, случаи они и в самом деле бывают разные… и заторопились наверх. Люк вентиляции выламывать не стали, со сдавленными матюгами полезли через окно. Бабам же бригадир тоже нашёл работу, уж за этим делом дурь-тоска в голову не так сильно лезут.
– Навести в салоне порядок, закрепить что можно – чует моё сердце, ехать далеко придётся, а может быть, и не один день. Заодно ревизию проведите, что у нас имеется.
А сам вернулся на место водителя, зачадил очередную цигарку, и крепко задумался. Как говорил кавторанг Самохин, если полыхнёт ядрёна война, то достанется всему миру. Правда, на войну окружающие странности походили весьма мало – но стоило признать, что на борьбу за мир и того меньше. И что теперь делать, оказывалось решительно непонятно. Как на грех, кроме как заполошное «тикать!», в голову упрямо ничего не лезло. А куда тикать-то?..
Уже припекающий в пальцы окурок затрещал, толкнул в рот горечью, и Михеич брезгливо вышвырнул его в окно. Бездумно проследил, как один из шлявшихся под стеной угольно-чёрных черепов с вялым интересом подлетел к шевельнувшемуся предмету, словно клюнул – и исчез за угол, то ли прихватив с собой, то ли сожрав добычу. Механик высунулся чуть сильнее, вдумчиво осмотрел ничуть не поеденные шины. И уже устраиваясь обратно на водительском сиденьи, почувствовал в голове этакое тягучее ожидание – верный признак того, что какая-то мысль вот-вот проклюнется наружу.
И точно, не успел Михеич толком хлебнуть минералки, как его рука с пластиковой бутылью замерла на полпути.
– Эй, Спинка Минтая, ты у нас вроде старушка богомольная?
По правде говоря, всхлипывающую но упрямо ворочавшую ящики вовсе не старую бабёнку вряд ли можно было отнести к таким уж правильным женщинам – достаточно было хоть разок услыхать, какими азартными оборотами она порою крыла с высоты кабины путевую бригаду или сцепщиков. Но с другой стороны, посты вроде как соблюдала…
– Ну?.. – та полуобернулась угрюмо, не подымая глаз от замершей в руках замызганной аптечки.
– Баранки гну, – беззлобно огрызнулся бригадир, краем глаза наблюдая за округой. – Если эту дрянь нагнал не к ночи будь помянутый, чё против неё помочь может?
Сам Михеич относился ко всем этаким делам с лёгоньким наплевательством. Хоть и разочаровался в родной партии, но и в церкву не спешил. Ругался словечком «демократы», а однажды чуть не набил морду очкастому интеллигенту из районной газеты…
– Серебро и святая вода, – не задумываясь, буркнула женщина и криво дёрнула плечом. – Можно чеснок, но то скорее против вомперов.
Михеич кстати вспомнил, что единственная на райцентр церква обретается… вернее, обреталась на самом высоком месте города – а стало быть, наведаться туда будет вовсе не лишним.
Автобус качнулся, по крыше глухо затопали. Парни вернулись с разочарованными физиономиями, притихшие – но и не совсем чтобы с пустыми руками. Два макарки и кургузый ментовский автомат это уже не кое-что. А вот все мобилки погорели… и полное здание пятен на стенах.
– Арсенал тут в полуподвале, мы сунулись было – и драпать сходу. Затоплено смолюкой этой, – Лёха брезгливо сплюнул и принялся грязными пальцами считать жиденькую кучку патронов.
Братья-электрики тоже сообщили мало утешительного. По их словам, накрыло всю округу, одни развалины и никакого шевеления… Михеич слушал молча, изо всех сил стараясь, чтобы угрюмость так уж сильно не проступала на лице.
– Ладно, – вздохнул он, зачем-то передёрнув затвор АКСУ и заглянув внутрь. – А это зачем притащили?
Ибо братья по своей неискоренимой хохляцкой хозяйственности (если не сказать прижимистости) приволокли два плоских ящичка, блистающих серым металлом.
– Ноутбуки, – отозвался Лёха. – Военное исполнение, титановые корпуса. Живые, но заряд в аккумуляторах почти на нуле.
Электрики одинаковым жестом пожали плечами, переглянулись и буркнули в том духе, что присобачить переходник к бортовой сети ПАЗика то плёвое дело. Бригадир не видел, чем эта новомодная дрянь сможет помочь, и примерно в таких же выражениях высказался. Но дальнейшие его слова насчёт наведаться в церкву все нехотя одобрили, и вот лентяйничавший на холостых двигатель вновь зарычал, приняв в своё огненное чрево порцию топлива.
– Святую воду не сделать без попа, но вот живую и мёртвую электролизом сварганить можно, – рядом с Михеичем сидел на корточках Андрюха и жадно смалил чинарик.
Лёха, которому Люська старательно и неумело мазала йодом поцарапанную где-то руку, тоже подкинул неплохую мысль – оказывается, в ювелирный на Пролетарке вчера завезли партию серебряных украшений, он когда утром сидел на толчке, случайно рекламу в газете заметил.
– Завернём и туда, – покладисто кивнул бригадир, осторожно объезжая полурастаявшую, как восковая, весёленького синего цвета легковушку. – Похоже, мы тут одни остались. И как народ, и как власть.
И тут (вот же чёртовы бабы!) именно Люська и поинтересовалась – а почему эта сияющая дрянь не трогает их? А смоляные черепушки вроде как даже отодвигаются… Михеич невольно остановил автобус и уронил голову на скрещенные на баранке руки. Не хотел он этого вопроса, хотя тот и точил подспудно.
– Мы избранные, – буднично и кротко заметила Спинка, и записала что-то очередное в немалый список.
В ответных словах Лёнчика (если из них опустить многочисленные и не совсем как бы и русские слова) прозвучала примерно такая мысль: а чем это мы лучше других? И если он, электрик третьего разряда Афанасенко, доберётся до глотки того самого избирателя, то не успокоится, пока… будь то хоть кто – бог или сам чёрт.
– У Лёхи бабка ведьма была, из настоящих, – Михеич поднялся с баранки и холодеющими руками подкурил себе как-то странно подрагивающую цигарку. – Оно через поколение передаётся, наверняка потому и мы рядом с ним уцелели. А вы, бабоньки, обе просто такие дуры, что вами даже посланцы ада побрезговали.
Спинка глубоко набрала в рот воздуха и… Некоторое время все молчаливо разбирались в подробностях адреса, куда она послала бригадира и всех мужиков заодно. Вот же трещотка! Кулаки братьев синхронно поднялись… рикошетом от улетевшей в задок бабы досталось и Люське.
