— Логово?
— Ну он же должен где-то жить? Я назвала это логовом.
— Ну ладно… Логово так логово. Пойдем…
«Вот мы и добрались», — подумала Аннаиг.
Миновав холмы старого имперского квартала, они оказались в древнейшей части Лилмота — Загнилище. В давние времена, когда Империя диктовала волю провинциям и могла обеспечить порядок в подчиненных ей землях, не только ящеры Чернотопья, но и люди строили здесь свои дома, но теперь только самые отчаянные смельчаки или безумцы рисковали искать пристанище в этих местах. Патрулей городской стражи тут днем с огнем не сыскать — лишь нищие, воры и грабители, чудовища… А еще противники главенствующей партии Ай-Зайлиля, преследуемые за их политические убеждения.
Логово нашлось довольно быстро: в здании, настолько старом, что первый этаж погрузился в густой ил по самые окна, они обнаружили обжитой угол. В остальных комнатах царили разруха и запустение, что вовсе не удивительно для Загнилища, мебель превратилась в груду обломков, за исключением, пожалуй, парочки кресел и кровати. Странно, что заброшенное жилище не кишело крысами — из-под ног выскочила всего одна.
Едва им удалось оглядеться, как со стороны улицы послышались приглушенные голоса. Единственный путь оказался отрезан. Аннаиг и Светло-Глаз отступили в угол, к каменной стене. Здесь они нашли старую лестницу, которая вела на второй этаж, а потом принялись карабкаться еще выше по ветхим деревянным стойкам каркаса, пока не достигли стропил. Девушка удивилась — что же за древесина может так долго сопротивляться сырости и гнили?
Но лучшего убежища все равно не найти…
Глаз жестом приказал ей молчать и не шевелиться — люди, вошедшие на первый этаж, осмотрелись по сторонам и даже взглянули вверх.
Аннаиг украдкой вытащила из кармана куртки глиняную бутылочку, откупорила и выпила одним глотком. На вкус зелье напоминало дыню, но сильно горчило. Почти сразу в груди стало теснить, а мышцы пронизала легкая дрожь. Сердце забилось часто-часто, но вовсе не от страха. Слабые звуки на первом этаже вдруг стали слышны так хорошо, как если бы она находилась рядом с говорящими.
— Где он? — спросил один из зашедших. Тусклый свет не позволял разглядеть его лицо, но он казался более смуглым, нежели остальные, — возможно, данмер.
— Скоро будет здесь, — отвечал второй — или вторая, чья кошачья грация в движениях выдавала каджита.
— Он уже пришел, — добавил третий.
К незнакомцам неспешно приблизился еще один, и Аннаиг узнала человека, за которым следила в течение нескольких истекших дней. Тьма скрывала его лицо, но, увидев горбатую спину, девушка ясно представила грубые черты и патлы нечесаных волос.
— Ты принес? — спросил каджит.
— Конечно. Под водой протащил.
— Это, должно быть, нелегкая работенка. — В голосе каджита послышались нотки уважения. — Меня всегда удивляло: почему ты возишься сам? Не проще ли нанять ящериц?
— Я им не доверяю. А кроме того, у стражников есть угри, нарочно натасканные, чтобы охотиться на аргониан. Они запустили их во внешний канал. Но я намазываюсь слизью угря, и рыбы принимают меня за своего.
— Какая мерзость! Почему ты не бросишь эту работу?
— Мне за нее неплохо платят.
Человек стянул через голову рубаху, а вместе с ней и горб.
— Погляди-ка, что у меня есть! Можешь даже попробовать, если хочешь.
Аннаиг выругалась, ударяя кулаком по стропилу, на котором сидела:
— Боги и дейдра! Это никакой не веркрок! Это торговец скумой!
— Нет, ты меня погубишь… — прошипел Светло-Глаз.
— Я-то нет, а вот кто-нибудь другой может.
— А мне не все ли равно?
Вот теперь девушка ощутила страх — настоящий, животный ужас.
— Кстати, — заметил каджит вполголоса, — кто те двое наверху?
Человек задрал голову.
— Ха! Откуда мне знать. Не мои — это точно.
— Хочу надеяться, что не твои. Я отправил Патча и Фликса прикончить их.
— А чтоб вас разорвало! — охнула Аннаиг. — Уходим, Глаз!
Но только она пошевелилась, как что-то свистнуло у самой щеки, и девушка пронзительно взвизгнула.
— Я так и знал! — огрызнулся Светло-Глаз.
— Шевелись давай! Нам нужно выбраться на крышу!
Они помчались, перепрыгивая с одного стропила на другое. Позади кто-то кричал, Аннаиг слышала, как преследователи топочут по толстым балкам. Почему же она не услышала их приближения? Или это какая-то магия?
— Сюда! — позвал Светло-Глаз.
Он показал на дыру в скате крыши — черепица давно уже обвалилась, открывая выход наружу. Выбравшись, они полезли вверх, цепляясь за неровности черепицы. Аннаиг чувствовала жар в груди и надеялась, что это одышка, а не воткнувшаяся между ребер стрела или метательный нож.
Вскарабкавшись на конек, они уселись — от земли их отделяло пятьдесят футов. Девушка вытащила из кармана два пузырька и протянула один Светло-Глазу.
— Выпей это, и прыгаем!
— А это что? — с подозрением поинтересовался аргонианин.
— Ну, я до конца не уверена. Но есть надежда, что это зелье даст нам возможность летать.
— Есть надежда? Где ты его взяла?
— Какая тебе разница?
— О Тхтал! Ты сама его сделала? Сама придумала? Не помнишь, что получилось, когда я выпил твое зелье невидимости?
— Помню! Ты стал почти невидимым!
— Невидимым? Моя кожа стала прозрачной! Я был похож на кучу требухи, которая ходит сама по себе!
Аннаиг отпила из бутылочки.
— Нет времени для споров, Глаз! Это наша единственная возможность спастись.
Их преследователи уже выбирались на скат. Девушка вскочила и выпрямилась, мельком подумав: а махать руками нужно? Но гадать оказалось некогда — поскользнувшись, она сорвалась с покатой крыши и с отчаянным криком рухнула вниз.
Вначале она летела камнем, но потом полет постепенно замедлился, будто девушка превратилась в мыльный пузырь. Позади на крыше раздавались удивленные крики людей, а обернувшись, Аннаиг увидела, что Светло-Глаз парит рядом с ней.
— Видишь! — торжествующе воскликнула она. — Действует! Ты должен больше мне доверять!
И едва Аннаиг произнесла последнее слово, как оба рухнули вниз.
На виллу они вернулись уже за полночь — злые, покрытые синяками и ссадинами, провонявшие мусорной кучей, которая очень кстати оказалась внизу и тем самым спасла им жизнь.
Отца Аннаиг они нашли в том самом кресле, где утром сидела девушка. Несколько мгновений она смотрела на его жиденькие седые волосы, на тонкие бледные пальцы, сжимающие бутылку вина, пытаясь вспомнить, каким он был до смерти матери, до того, как «Ан-Зайлиль» прогнала имперцев из Лилмота, разграбив и опустошив их имения.
