Нырнув под молот, Моравен проскользнул внутрь очерченной страшным орудием невидимой дуги и с размаху ударил гиганта в живот рукоятью меча, а затем, перехватив ножны снизу правой рукой, нанес великану удар в пах. Рев оборвался, сменившись всхлипом. Моравен выпрямился и крутанулся на месте, перебрасывая противника через плечо. Великан упал на спину и дернулся. Следующий разворот позволил Моравену избежать четвертой стрелы, а для его поверженного соперника на этом все закончилось; удар тяжелыми ножнами по голове надолго лишил его сознания.
На излете разворота Моравен отпустил меч. Рукоять летящего по инерции меча сама легла в правую ладонь. Моравен крепче сжал ее. Ножны освободились, обнажив клинок, описали широкую дугу и ударили лучника по кисти левой руки. Как Моравен и рассчитывал, ножны перебили лучнику пальцы, сжимавшие лук, и остановили пятую стрелу. Лучник пронзительно закричал, уронив свое оружие, и отбежал, придерживая здоровой правой рукой искалеченную левую.
Моравен Толо поднял меч. Серебряный клинок указывал точно на горло Павинти.
— Ты закончила круг?
Она отбросила свой меч и упала на колени. Потом легла навзничь, опустив лицо прямо в дорожную пыль.
— Джесейсерр, простите этой несчастной ее жалкую гордыню.
— Гордыню, Павинти? Что ты имеешь в виду? То, как присваивала себе Степени, которых не имеешь? То, что считала проходивших здесь путников своей законной добычей? — Его голос стал холоднее и серьезнее. — Или то, как позволила своим напарникам бесчестно напасть на меня, прежде чем мы вступили в поединок?
— Все это, Мастер.
— Встань. Сними эту накидку. Подними меч.
Широко раскрыв глаза, в которых отражалось недоверчивое изумление, женщина поднялась, отряхнула накидку, а затем сняла ее. Нерешительно нагнулась за мечом. Небольшой округлый серебряный талисман, подвешенный на ремешке из сыромятной кожи, выскользнул из складок одежды. Павинти медленно выпрямилась.
— Мне продолжать чертить Круг?
Он покачал головой.
— Для начала — Скорпион.
Она прикрыла глаза, затем выполнила движение. Он кивнул и дал ей следующее задание, а затем еще и еще. Она справлялась неплохо и достаточно быстро. Лучше всего удались Ворон и Орел, хуже обстояло дело с Волком и Собакой. Он продержал ее в этой позе девять минут. За это время его попутчики снова поднялись на холм. Двое откупщиков приготовились как следует врезать великану, если тому вздумается вдруг прийти в себя.
Когда Павинти уже обливалась потом, он объявил передышку, и женщина обессилено припала на одно колено. Ему показалось, что она собирается вонзить меч в землю и опереться на рукоять, но Павинти была не так проста, чтобы настолько неуважительно отнестись к своему оружию. Тяжело дыша, она подняла глаза на Моравена.
— Что еще я должна сделать, Мастер?
— Ответь на мой вопрос.
— Да?
— Ты носишь одежду Джейта, но не его меч. Что с ним сталось?
Павинти прищурилась.
— Я разбойница, господин, но не дикарка. Клинок был отправлен его семье, чтобы они могли воздать ушедшему подобающие почести.
Моравен ничего не ответил. Он подошел к съежившемуся лучнику и ударом ноги зашвырнул его лук в колючий кустарник. Затем, вложив в ножны меч и убрав его за пояс, жестом приказал лучнику отойти подальше от оружия. К тому времени, как он обернулся к своим спутникам, Конорсаи выступила вперед и подняла хлыст, намереваясь ударить разбойницу.
— Не делай этого.
— Она собиралась всех нас прикончить! — возмущенно прошипела женщина. — Ее надо немедленно наказать. Ты должен убить ее!
Моравен медленно покачал головой.
— Сломанную жизнь еще можно исправить. Отнятую — нет.
— Так сломай ее. — Конорсаи сделала повелительный жест, впрочем, уже не так уверенно, как прежде. — Прикажи откупщикам расправиться с великаном и лучником.
— Они напали на меня, а не на тебя. Их судьба в моих руках.
— По какому праву?
Моравен нахмурил брови, а затем посмотрел поверх ее головы на Даноса, который поднял накидку Мацила и бережно свернул ее.
— Почему бы тебе не взять пример с малыша? Как говорится — одно дело стоит больше, чем десять тысяч слов.
— Ее делом было убить нас.
— Нет. На деле она оказала уважение поверженному противнику. А ее слова, как и твои, не значат ничего. Теперь помолчи, — я прошу. Не вынуждай заставлять тебя.
Под ее сердитым взглядом он отвернулся и обратился к лучнику.
— Сколько вы украли у путников, отправляющихся на Празднество?
— Ничего. Ни единого гроша из имперской казны.
— И, тем не менее — это уже слишком много. Ты и ваш великан отправитесь на Празднество и вернете все награбленное. Вы раздадите нищим все, что у вас есть, до последней монеты, а затем отправитесь на запад.
— Но на западе вируки, и Соты, и дикари… Наши шансы там выжить…
— …намного выше, чем здесь, — усмехнулся Моравен. — Шансы просто великолепные: на западе вы больше никогда не встретитесь со мной.
Лучник размышлял не дольше одного мгновения.
— Здесь, в самом деле, становится чересчур многолюдно. Что ж, значит — на запад…
Конорсаи возмущенно фыркнула, но промолчала. Моравен, не обращая на нее внимания, повернулся к Павинти.
— Теперь нужно определить твою судьбу.
— Воля моего господина будет исполнена.
— Ты отправишься в Деррос, на юг, к виринскому побережью, в Школу Истора. Скажешь Главному Учителю, что тебя прислал я. Он будет помогать тебе тренироваться. Когда отпустит, ты покинешь Школу и в течение девяти лет будешь ксидантцу. Тебе придется странствовать и иметь дело с разбойниками — такими же, как когда-то была ты сама.
— Да, Мастер. — И она вновь распласталась навзничь в земном поклоне.
— Сегодня позаботься о своих напарниках, а завтра отправляйся в дорогу. Такова моя воля.
Откупщики, объединив усилия, подняли молот великана и переломили рукоять. Остальные продолжили путь, устремившись им вслед; Конорсаи ничего не оставалось, как присоединиться. Все путники держались на почтительном расстоянии от Моравена. Он прошел мимо разбойников и остановился, помедлив, пока их миновали старик со своей семьей, замыкающие шествие.
Моравен улыбнулся мальчику.
— Когда мы будем в Морианде, отнесешь эту накидку семье Мацила. Они вознаградят тебя. Береги ее.
— Да. — Данос кивнул и прищурился. — А вы и вправду Мистик?
— Данос, помолчи. — Элайт положил ладонь на затылок мальчика. — Не обижайтесь на его слова, Господин. Он еще ребенок.
— Я и не обижаюсь. — Моравен снова наклонился к мальчику, встретившись с ним глазами. — Я учился долгие годы, и был вознагражден мастерством. Я джесейсерр, но не стоит верить всему, что об этом болтают.
