И вот они стоят с открытыми ртами и глядят вдаль. Хранители приближаются, но явно не спешат. Мерно облетая плотные скопления облаков, спускаясь или понижаясь, лавируя в более спокойных воздушных потоках. Подлетев к поселению, на краю которого на них восторженно смотрели три маленьких ангела, они сделали круг и, наконец, сели на небольшой площадке, где и стояли юнцы, которые молчали, переглядываясь между собой, но ничего не говоря. Появились их родители, мать держала на руках новорождённую. Отец, преклонив колено, что-то проговорил детям, и те пошли навстречу Хранителям. Лишь один оглянулся на родителей — светловолосый. Отец одобрительно кивнул ему, и он пошёл дальше.
Так положено — не прощаться, не останавливаться — просто отпустить детей, передать их в руки Хранителей и, возможно, больше никогда их не увидеть. Сначала их ожидает обучение, в среднем оно длится около века, хотя учиться Хранители не перестанут никогда — мир меняется и надо соответствовать. Всё изменяется — это тоже закон. Ничто не стоит на месте.
Семангелоф легко, но с чувством, поклонился родителям. А затем они воспарили. Не прошло и пары минут, как они поднялись ввысь и их скрыли облака. Ещё несколько раз они промелькивали в разрывах туч. Родители провожали детей, которые хоть и были по рождению и крови им родными, но по своей сути совершенно чуждыми. Они хоть и ангелы, но есть в них что-то совершенно иное. Более высокое.
Переглянувшись, родители обратили взоры на новорождённую ангелину. Мать чуть качнула её — та открыла глаза и словно улыбнулась, увидев мать.
— Ну, вот и всё, Лилит — теперь ты одна. — Мать снова посмотрела на горизонт. — Как знать. Быть может, и встретишь ещё когда-нибудь своих братьев.
Два столетия спустя
Крепость среди лесов продолжала молчаливо тянуться вверх. Мир менялся, хоть и почти незаметно, но жизнь текла, подобно речным водам, никогда не останавливаясь. Росли новые деревья на смену погибшим по тем или иным причинам. Выросли и молодые Хранители.
Обучение основам их будущей «работы» заняло чуть больше века, но ангелы-Хранители не перестают учиться никогда. Ведь мир всегда преподнесёт что-то новое, и с этим новым нужно будет что-то делать. Поэтому даже про нынешних Хранителей нельзя сказать, что они знают и умеют всё. Но достаточно, чтобы приготовить достойную замену.
Как предыдущее поколение Хранителей, три ангела, каждый по отдельности, владели неким искусством. Конечно, в разной степени, ими владели все трое, но у каждого из братьев была предрасположенность к одному. И именно этому каждый из ангелов учил молодую смену.
Сеной был мастером боя и, соответственно, учил владению оружием. Он учил их всему, что знал сам, и юные ангелы старательно впитывали эти знания. Раз за разом они брали мечи и, в начале, по нескольку часов выводили узоры лезвиями по воздуху, сражались с тенью. Позднее отрабатывали те же движения, но уже в полёте — зависая на одном месте, летя вперёд, назад, вверх и вниз. Когда дело дошло до спаррингов, учитель долго заставлял их просто помногу раз взлетать ввысь и камнем падать вниз головой. И первые разы показали, для чего это нужно — неокрепшие кровотоки лопались, из носа сочилась кровь, но, так как ангелы падали вниз головой, она попадала в дыхательные пути и они начинали ей захлёбываться. Пока это не прошло, Сеной не позволял молодым, но уже горячим юнцам браться там, вверху, за оружие.
Параллельно с этим шли занятия с Сансеноем, которые были близки к владению оружием, но куда с большим охватом. Если Сеной натаскивал подрастающее поколение Хранителей просто постоять за себя, то Сансеной учил их правильно организовывать армии. Он обучал их в первую очередь думать. Для занятий он часто использовал некую игру с большим полем и рядами фигур, у каждой из которых было своё назначение, свои ходы и название. В этой игре они обдумывали стратегию, с помощью которой можно и нужно побеждать. Обсуждались все виды сражений, обороны, тактических вылазок, манёвров и, естественно, подлых приёмов.
Позднее, когда молодое поколение освоило на должном уровне уроки Сеноя и Сансеноя, в дело обучения вступил Семангелоф. Он учил ангелов тому, что нельзя пощупать или увидеть. Он называл это по-разному, но наиболее часто он использовал понятие «внутренний огонь». И это стало гораздо сложнее, нежели правильно держать меч или малыми силами вырвать победу в битве. Главное, что нужно было познать — это себя. Собственные силы, которые есть в каждом ангеле, но дремлют. А Хранители могут и должны на них опираться в своём служении этому миру.
Хранитель чувствует не только биение собственного сердца — он чувствует каждое сердце в мире. Он слышит каждое слово. Он видит всё. Он знает о каждой мысли, что отпускает его собеседник в разговоре. Его невозможно обмануть. Ибо он не просто ангел, коих сотни сотен вокруг — он Хранитель.
Конечно же, и сами ученики добавляли забот учителям. Как и положено Хранителям — они были разными как внешне, так и по характеру. И каждый из наставников отыскивал в троице ученика, который будет лучшим в одной из трёх дисциплин. Чтобы подготовить следующих за ними. Хотя два века слишком мало, чтобы уверенно сказать, кто куда наиболее годен, но так или иначе — подрастающее поколение показывало себя с достаточно прогрессивной стороны. В своё время молодые Семангелоф и его братья не могли похвастать подобным ростом. Возможно, поэтому они старались осаживать молодых и ретивых ангелов.
То, что увидели Хранители в будущих учениках, полностью совпало с тем, что выросло из них. Златовласый Гавриил был самым спокойным из юнцов. Он отличался тихим нравом и постигал то, что было отведено, с должным рвением и сосредоточенностью. Задавал верные вопросы и давал мудрые ответы. У него в равной степени хорошо получалось управляться с мечом и прочим оружием и выстраивать стратегию на поле брани на уроках Сансеноя.
Михаил был порывист и порой всем недоволен. Однако он постигал науки старательно и лишь в редкие моменты отдыха позволял себе вольности. Часто у него и Люцифера случались конфликты, и нельзя сказать, что они решались. Долгие нотации Хранителей не внушали им необходимой веры в то, что в братстве Хранителей непозволительна ненависть друг к другу. К сожалению, тихая злоба между старшим и младшим всегда присутствовала. Это огорчало наставников и всякий раз возвращало их к тому, что давно увидел в душах ангелов Семангелоф. Но надежда, что война разразится не между братьями, оставалась.
Люцифер был спокойным бунтарём. Не говоря ни слова, он мог дать понять, что не согласен с чем-то и ни под каким предлогом не будет исполнять то, в чём ему не было видно смысла. О, да. Смысл он искал во всём, порой ставя даже мудрых наставников в тупик. А постоянные нападки враждебно настроенного младшего брата вызывали у него ответную агрессию, что подчас выливалось в потасовки. Средний, или как его порой называли наставники — золотая середина, Гавриил завсегда оставался в стороне от этих распрей, предпочитая в нужный момент ударить каждому по больному месту и разом поставить на место обоих.
