Феномен Ушедших Высоких, исследованный сразу несколькими столпами Ордена Истории Империи Дэртар (Кравитц, Гленн, Ваэлна и др.), является тем не менее одним из наиболее неизученных белых пятен в истории. Так как исследуемое событие произошло еще до прихода в Элиду людей и даже до войны Высших Рас, открывшей, по эльфийским источникам, третье тысячелетие их существования — то есть случилось примерно две с половиной тысячи лет назад, — раскрыть мотивы, суть и все возможные последствия этого явления сейчас представляется практически невозможным.
С этим можно было бы смириться, если бы воздействия Ушедших на мир ограничивались изложенными в легендах и сказаниях разных народов. Но мы имели дело с необыкновенно сильной боевой и защитной магией на стороне врагов. Магией, адепты которой уничтожили шесть из семнадцати отрядов наших западных границ. С магией посвященных седьмой, восьмой и даже девятой ступеней, — с магией существ, не входящих в Конклав.
Я вижу недоумение и недоверие на ваших лицах, но, уважаемые, после анализа произошедшего два дня назад на севере Кархальдовых всхолмий, я пришел к выводу, опровергнуть который вам будет весьма сложно, если не невозможно, — мы имеем дело с магами из Ушедших Высоких. Тех, кого от Закона Всевидящего Брадалла защищает неоспоримая мощь Создательницы Ардат.
И до пяти часов сегодняшнего утра мы должны придумать, как нам с ними бороться...
Из вступительной речи Верна Ксалана, главы Гильдии Познания Конклава Магов Империи Дэртар на внеочередном заседании Общего Сбора Конклава 4 мая 199 года ВЛ, собранного для анализа неожиданно мощной магической поддержки Седьмого Нашествия кочевничьих племен на Империю Дэртара за два дня до начала собрания.
У Вельха, бездарно потерявшего одно маленькое зеленое яблочко в момент неожиданной встречи с Вайрой из Отверженных, теперь оставалось еще четыре. А потому, разделив на двоих, и Вельх, и Фрабар надолго пригасили чувства голода и усталости. Перебравшись через нагромождения поваленных стволов, вывороченных из земли валунов и корней, через сотню метров растрескавшейся, вздыбленной земли, они углубились в мертвый серый лес, который постепенно становился все более зеленым, живым и густым.
Обменявшись краткими рассказами (в основном говорил Вельх, пытающийся объяснить новому другу суть происходящего, обрисовавший Фрабару факт существования Врат Небес и основных легенд, связанных с условиями их открывания), они замолчали и шли вперед. Совершив эту попытку, Гленран ясно осознал, что для полного понимания Фрабару необходимо гораздо большее время и намного более искусный рассказчик, чем сам телохранитель...
Трудность пути не останавливала молчаливых спутников, равно как и незнание точного местонахождения своей цели, — Фрабар помнил лишь, что посреди Озера возвышалась Башня, в которую он вошел, и смутно обрисовал Вельху высокую, стройную фигуру кого-то, кто встал ему навстречу. Вельх же, из слов Вайры помнящий, что до Башни тогда еще абсолютно прозрачному, «стертому» Шестому было около трех часов непрерывного бега, а на дорогу обратно понадобилось примерно часа полтора, решил, что нужно просто идти в указанном направлении до тех пор, пока она не появится, — и уж там решать все вероятные вопросы и трудности.
Они начали свой путь примерно в семь утра, сразу же после часовой передышки, дождавшись, пока окончательно рассветет и взойдет Солнце.
И уже через полчаса небыстрого хода по неровной, заросшей многочисленной растительностью земле Вельх почувствовал: вокруг что-то неладно. Лес вздымался по сторонам, дышал шелестом листьев и трав, зеленел, темнел, местами уже начиная желтеть и алеть; над головами идущих пели, свистели и перекликивались невидимые птицы, часто доносились и иные голоса; за первый час пути они видели и пару волков, внимательно рассмотревших идущих вперед мужчин, но так и не поднявшихся из травы, чтобы убежать или атаковать, и мощного, мрачного лося, покосившегося на людей, нарушивших его покой, опустившего в их сторону свои опасные ветвистые рога, и даже маленького зайца, серой тенью скользнувшего у Вельха из-под ног.
Но не лес вокруг заставлял Гленрана внутренне сжиматься, с постоянным напряжением ожидая атаки с любой из сторон, — нет, воспитанное долгой службой чутье неразборчиво шептало ему о чем-то или ком-то, чуждом этой мрачной, темной зелени северной земли. О постоянной опасности, скрытой за высокими темно-коричневыми стволами, погруженными в шелестящее зеленое, местами желтоватое или пламенеющее море, — опасности, ждущей своего часа, все время держащейся где-то поблизости, где-то здесь, за спиной; постепенно напряжение внутри воина дополнилось безотчетным, нервным страхом.
Ему все время чудилось, что кто-то неотвязным, тяжелым и злым взглядом буравит его спину, защищенную лишь тройным слоем очень крепкой, но вполне пробиваемой даже обычным мечом кожи; кто-то с тем ным предвкушением выискивает и рассматривает сквозь призму задуманного слабости двоих, идущих вперед. Гленран постоянно чувствовал нарастающую уязвимость своей спины и поминутно оборачивался, пытаясь поймать ускользающее темное пятно в полутьме лесных теней, отчего довольно быстро устал и все чаще потирал ноющую шею.
Сотня шагов сменялась следующей, за получасом беспрерывной ходьбы наставал новый получас, а Вельх, следуя все за тем же неясным подсердечным знанием, продолжал настороженно озираться, инстинктивно ожидая, что безмятежное, древнее спокойствие этих мест внезапно взломается яростной и смертельно опасной атакой.
Но время шло, всхолмие переходило в лощину, заросли обрывались полянами... и ничего не происходило.
Теперь, пять часов спустя, когда яркий и неожиданно жаркий для северных земель полдень сверкающим оком небес навис над бредущими по лесу воинами, просвечивая сквозь рябое зеленое покрывало над ними, оба продолжали, не ведая усталости, не быстро, но и не медленно, идти вперед, — и вдруг, в какое-то неожиданное мгновение гнетущая сила предчувствия заставила Вельха с новой силой ощутить неотрывный, полный внимательной, расчетливой злобы взгляд, исходящий откуда-то из темноты между густыми ветвями.
Вздрогнув, Гленран резко обернулся, пытаясь глазами поймать наблюдающего за ними, но в спокойной, безмятежной толще стволов, высоких, частых кустов и низких, плотных крон, в море листвы, тревожимой лишь легким свежим ветром, он не смог разглядеть ничего.
Передернув плечами, воин повернулся к Фрабару, который остановился вслед за ним и столь же внимательным взглядом прищуренных глаз исследовал лес вокруг.
