— Хорошо сказано! — ответил тот.
— Мы примем ваше предложение на рассмотрение.
Здесь Арлин перегнула палку.
— Вот дерьмо! — сказал Маллиган, повернувшись к нам спиной и зашагав вниз по пляжу.
— Раз, два, три, четыре, — запел я.
— Мы любим наш корпус, как сахар в кефире, — прорычал он, обернувшись, но продолжая идти вперед за своим — и, возможно, нашим — пивом.
— Думаю, нам стоит ему рассказать, — шепнул я.
— Ему хочется узнать, кто из нас больше геройствовал, — ответила она. — Что ж, пусть возьмет у героя автограф.
При этом она не уточнила, кого из нас имеет в виду.
— Неплохая мысль, — ответил я. Боже, как здорово было сидеть на Солнце, поглощая лучи и алкоголь и смотря на нежные волны, скатывающиеся на берег, и изредка появляющихся чаек… и все это в компании с действительно классным мужиком — нашим новым другом.
Райская идиллия внезапно была нарушена, однако причиной тому была не дьявольщина.
Вообще, мы удостоились огромной чести: офицер высокого ранга, — а возможно, самого высокого из всех, которых мы знаем вообще — свободно беседующий с нами вне службы. Он не был нашим командиром, поэтому мы чувствовали себя довольно уютно в беседе с ним. По тому, как Арлин покраснела при первой с ним встрече, можно было бы предположить, что она скорее бы напялила топик поверх бикини, чем поверила в то, что встретится с главнокомандующим Нового Перл Харбора, вице адмиралом Киммелом.
— Так что вы решили? — спросил Маллиган. Мы не заметили его, гуляющего по пляжу. Он пришел с той стороны, откуда солнце светило в глаза.
— Сэр! — вырвалось из наших уст само собой и мы начали подниматься с сидушек.
— Сидеть, морпехи.
Затем он улыбнулся и повторил свою шутку, будто ожидал ответа.
— Мы были не готовы к вашей столь ранней атаке, — сказала Арлин, выйдя тем самым из положения. Тот засмеялся.
Адмирал продолжал стоять. Иногда ранг и самомнение не совпадают. Он снял свою соломенную шляпу и начал обмахивать себя, дабы спастись от палящего зноя. Загар почти не коснулся его ног, но они были украшены множеством других оттенков благодаря цветастым шортам-бермудам и самой яркой гавайской рубашке, какая только может быть. Когда он был вне службы, он одевался так, чтобы подчеркнуть свой досуг.
— Мне приятно, что кто-то из вашего поколения знает историю своей страны, — сказал адмирал, обращаясь к Арлин. — Это странное совпадение, что я ношу такое же имя, какое было у того адмирала, который был здесь, когда японцы разбомбили Перл Харбор. Сколько нашей истории канет в Лету в этой Демонической Войне, даже если человеческая раса выживет? Обращаюсь к хранителям, что живут в вашей голове. Книги по истории ближайшего будущего будут написаны вами.
Арлин вздохнула.
— Когда мы вернемся к боевым действиям, не думаю, что нам придется писать что-то, кроме рапортов.
— Золотые слова, — согласился я. Внезапно мне пришло в голову, что то, что я знаю об адмирале, будет новостью для Арлин, которая была признанным экспертом по части научно-фантастических фильмов и романов. Было бы приятно прямо здесь и сейчас подловить ее на чем-нибудь важном.
Однако еще перед тем, как я открыл рот, Арлин улыбнулась и сказала:
— Флай, а ты знаком с книгой адмирала Киммела? Он — ревизионист Перл Харбора.
Проклятье! Она проделала это снова — попала именно туда, куда целился я. Окончательно убедившись в телепатических способностях Арлин, я решил впредь посылать ее в атаку вперед себя. Особенно в тех случаях, когда перед нами встанет паровой демон.
Адмирал усмехнулся.
— Если бы я не был другом последнего президента Соединенных Штатов, я бы никогда не написал эту книгу, — сказал он, вспоминая дни до нашествия. Президент погиб, когда Вашингтон был захвачен плохими парнями. — Это он был одним из тех, кто изменил мое мнение о Перл Харборе, — продолжал Киммел, — а вовсе не моя жена-японка, как думают многие. Я верю тем свидетельствам, которые доказывают, что высшее командование Вашингтона утаило важную информацию от офицеров флота перед нападением японцев в декабре 1941. Впрочем, нам не об этом следует беспокоиться в этой войне.
Я кивнул, добавив:
— Теперь Вашингтона все равно нет.
Пока мы говорили, я заметил, что Арлин стала более расслабленной. Мы беседовали о наших армейских буднях перед тем, как пришли монстры. Я был рад, что у нас был такой командир на острове — человек, служивший офицером на корабле, а также капитаном, до этого участвовавшим в битве на Гульфе. Он совершал береговой осмотр в качестве командира, когда мир перевернулся.
— Хороший знак, — сказал он, указывая в сторону моря. На горизонте проплывало облако.
Маленькое белое облако.
Он начал было покидать нас, но вдруг обернулся, и его лицо приобрело такие же твердые черты, как бюст Юлия Цезаря. Но когда он заговорил, наиболее выразительно выглядел его рот:
— Им нас не победить. Похоже, именно этим островам дан второй шанс. Здесь никогда не случится неожиданной атаки. Пусть приходят, будь их тысячи или миллионы. Мы покажем им, что мы еще в большей степени монстры, чем они. Это наш мир, и мы его не отдадим. Более того, на этом мы не остановимся. Когда-нибудь мы дадим им битву уже на их территории.
Он хотел было продолжить свою речь, но слова закончились, и его рот лишь тихо продолжал подрагивать, не издавая ни звука, как оружие, в магазине которого закончились патроны. Оба мы ощущали пыл, исходящий от этого старого сильного человека.
Арлин встала и взяла его руки в свои. Этим она помогла ему прийти в себя. Жест был не уставным, но кого это сейчас волновало?
Годами я спрашивал себя, почему такой заядлый индивидуалист, как я, выбрал жизнь военного. Некоторые люди, спрашивавшие меня об этом, приходили к выводу, что мне хотелось жить с честью, в контраст отцу, даже близко не имевшему представления о таких вещах. Они понимали военное дело, как постоянный риск своей жизнью ради товарища. Но это было не так.
Я стал морпехом, потому что верил в свободу, в американскую мечту, которая помогла преодолеть те страхи, которые обуревали прочие страны. Зачитывать вслух Декларацию в каждый День независимости я считал своим обязательством.
Я любил свою страну достаточно для того, чтобы сражаться за нее. Сейчас мы столкнулись с врагом, который угрожает всему и всем на планете. Все военные организации, по неосторожности высунувшие свои бюрократические задницы, были уничтожены. Теперь настало время морпехам взяться за дело.
— Я почти принес холодный чай, — сказал Маллиган. — В котором плавают лимоны.
