— Аквилонцы! — в голосе Конана послышалась угроза и скрытая жажда крови. — Кром! Они дорого заплатят за это! Мы заставим их! Я сожалею, мать. Но я должен идти, — юноша поправил подушку Верины и, стремглав, бросился прочь, чтобы не пропустить важных новостей.
— Конан… — шептала мать ему вслед, но он не слышал ее зова.
Даже если б она кричала во всю мочь, то он бы не откликнулся. Случившиеся события тянули его, как магнитом.
Тем временем, Мордек уже покинул кузницу, и Конан присоединился к отцу снаружи. Другие жители деревни продолжали заполонять улицу, выскакивая из своих домов. Большинство киммерийских мужчин было высокого роста, с серыми или голубыми глазами, в которых сейчас сверкали льдинки. Все, как один, они сгрудились вокруг вестника с требованием подробностей.
— Все расскажу, — сказал тот, — с большим удовольствием.
Он был старше Мордека. Его волосы и борода серебрились сединой. Вероятно, вестник проделал долгий путь, поскольку дыхание его было тяжелым. При нем имелся посох с крюком на конце, и одет он был в длинный пастушеский плащ из овчины.
— Я — Фидах из клана Аедан. Мы с братом пасли овец в одной из долин под лесистыми холмами.
Мужчины из деревни закивали. Они знали, что клан Аедан проживает вблизи аквилонской границы и время от времени не брезгует кражей скота у соседей, а то и откровенным разбоем с пролитием чужой крови.
— Ну, ладно, — сказал Мордек. — Вы пасли овец, и что же случилось потом?
— А потом, показалась морда огромной армии, входящей в долину. И больше ее я в жизни не видел, — ответил Фидах. — Там присутствовали конные рыцари, лучники из боссонских болот и конечно, проклятые гандеры, славящиеся упрямством и смелостью почти как мы. Войско походило на гигантский пчелиный рой, и говорю вам — это не обычный набег. Они явились на нашу землю, чтобы на долго закрепиться, если мы не выкинем их обратно.
Среди жителей Датхила послышалось рычание, подобное тому, что издает дикая кошка, завидев добычу.
— Мы их прогоним! — выкрикнул кто-то из толпы и его поддержал гул мужских голосов.
— Спокойно! — крикнул Мордек, и Конан с гордостью лишний раз убедился, что его отцу достаточно одного слова, чтобы обратить на себя внимание. — Одним нам не под силу вытеснить армию захватчиков, — продолжил кузнец. — Мы должны собрать всех мужчин, способных нести оружие, из всех кланов и деревень.
Он осмотрелся, выискивая своих товарищей.
— Эоганнан! Глеммис! Вы сможете оставить свои дела на несколько дней?
— Ради аквилонской напасти — сможем, — объявил Глеммис.
Эоганнан, человек, не уступающий в габаритах кузнецу, был скуп на слова и просто молча кивнул.
— Отлично, друзья, — сказал Мордек. Глеммис пойдет в Уист. Ты, Эоганнан, отправишься в Нэрн. Любое из этих мест, не дальше, чем в паре днях пути. Пусть там народ узнает, что опасность близка. Скажите им, пусть разносят весть по другим деревням. Только, объединив совместные усилия, мы растопчем противника.
Эоганнан еще раз кивнул и тут же зашагал вниз по тропинке по направлению к Нэрну, полагаясь на глубокие познания местности для добычи пропитания за время пути. Глеммис, напротив, сначала забежал в свой дом. Он покинул Датхил с внушительным кожаным мешком через плечо. Конан предположил, что там более чем достаточно, овсяных лепешек, ржаного хлеба и вяленого мяса, для поддержания себя в дороге.
— Вы славно поступили, послав гонцов, — сказал Фидах. — Я же, в свою очередь, двинусь на северо-запад, к Лохнагару. Родственники моей жены из тех мест. Думаю, у меня не возникнет проблем, когда я попаду туда. Так что, мы встретимся вскоре, чтобы напоить наши мечи кровью аквилонцев.
С этими словами, он заспешил прочь, быстро переставляя ноги, и скоро исчез из виду.
Жители Датхила еще немного потоптались на улице. Потом, многие засобирались в дорогу. Некоторые из них намеревались отправиться вслед за Фидахом, другие к югу, поближе к аквилонской границе, которую преступили вероломные соседи.
— Несите свои мечи, копья и топоры ко мне в кузницу, — сказал односельчанам Мордек. — Я наточу их для вас и ничего не попрошу взамен. Каждый должен оказывать посильную помощь в борьбе с захватчиками. Цена любой работы ниже стоимости рабства.
— Мордек говорит как вождь клана, — раздался чей-то голос.
Это был Баларг — ткач, чей дом располагался по соседству с кузницей. Слова были почтительны, но тон резок. Между Мордеком и ткачом шла давняя негласная борьба за лидерство в деревне.
— Я рассуждаю как мужчина, с пониманием того, что нужно делать, — пророкотал Мордек. — А как я бы мог говорить иначе? — он на миг умолк и встряхнул своей большой головой. — Не приди сегодня пастух со страшной вестью, я бы говорил по-другому.
— Интересно как? — воскликнул Баларг.
Он был несколько моложе своего соперника, но не такой массивный.
— Так я отвечу! Ты всегда говоришь только о том, что выгодно тебе самому.
— Нет, — Мордек снова тряхнул головой. — Не время сейчас затевать ссору. В предстоящей войне понадобятся силы нас обоих. Наша с тобой общая неприязнь может подождать.
— Ладно, пусть будет так, — тон Баларга снова стал спокойным, но когда он говорил эти слова, то отвернулся от кузнеца.
Конан горел желанием отомстить за оскорбление, нанесенное его отцу, но, к счастью, сумел сдержать пыл. Если Мордек счел, что сведением счетов можно заняться и после войны, то и Конан подождет с местью ткачу. К тому же, дочь Баларга, Тарла, была ровесницей юноши. И с некоторых пор, сын кузнеца стал на нее заглядываться, чего раньше с ним не случалось.
Постепенно люди стали расходиться. Дома, их ждали женщины с кучей вопросов к мужьям и братьям. То и дело из жилищ доносились возбужденные возгласы, в которых слышались гнев и тревога. Киммерийкам было не привыкать к войне, и свободу они любили ни чуть не меньше своих мужчин.
Мордек опустил тяжелую руку на плечо сына.
— Возвращайся в кузницу. До битвы с врагами у нас будет больше работы, чем когда-либо.
— Хорошо, отец, — кивнул Конан. — Та сказал про копья, топоры и мечи. А как же шлемы и кольчуги?
— Шлемы? Шлем легко сделать из двух листов железа и сковать вместе. А вот кольчуга — дело другое. Ковка ее требует времени. Каждое звено должно иметь одинаковую форму и соединяться с соседним таким образом, чтобы не соскользнуть. За время изготовления только одной кольчуги можно выковать много других вещей. А враги ждать не будут. Думаю, в этом я прав, — кузнец расправил плечи.
Вернувшись в кузницу, они застали мать Конана, стоящей посреди комнаты. Юноша даже издал возглас удивления, ведь в последние дни она редко поднималась с постели. Конан раньше Мордека кинулся к Верине, чтобы помочь вернуться в спальню. Но женщина остановила его порыв жестом исхудавшей руки.
