Все постарались приехать пораньше. Выглянув в окно, леди Невилл увидела, что подъездная аллея забита каретами и лошадьми.
— Очень похоже на важные похороны, — сказала она.
Ливрейный лакей выкрикивал в отзывавшуюся эхом бальную залу имена гостей.
— Его Величества Королевской конной гвардии капитан Генри Компсон! Мистер Дэвид Лоримонд! Лорд и леди Торранс! (То была самая молодая из приглашенных супружеских пар, сочетавшаяся браком всего три месяца назад.) Сэр Роберт Гарбизон! Графиня делла Кандини!
Леди Невилл протягивала каждому гостю руку для поцелуя и желала приятно провести время.
Для танцев она наняла наилучших музыкантов, каких смогла отыскать, но хоть те и заиграли, едва она подала им знак, ни единая пара не выступила в середину залы и никто из молодых лордов не приблизился, как того требовали приличия, к хозяйке, дабы просить ее оказать ему честь и открыть с ним танцы. Гости жались друг к другу, перешептываясь, сверкая драгоценностями и не отрывая глаз от дверей бальной залы. Всякий раз как с подъездной аллеи доносился стук каретных колес, гости вздрагивали и сбивались в еще более плотную кучку; всякий раз как лакей объявлял нового гостя, все негромко вздыхали и потом некоторое время покачивались от облегчения с пятки на носок и обратно.
— Если они так боятся, зачем было ехать на бал? — презрительно бормотала себе под нос леди Невилл. — Меня вот встреча со Смертью не страшит. Мне лишь хотелось бы, чтобы Смерть по достоинству оценила роскошь моего дома и букет моих вин. Я умру раньше любого из них, но я не боюсь.
Уверенная, что прежде полуночи Смерть не появится, она бродила в толпе гостей, стараясь успокоить их — не словами, которых, как она знала, никто не услышит, но интонациями, как будто имела дело с табуном напуганных лошадей. Однако мало по помалу их нервозность заразила ее: едва присев, она сразу вставала; она пригубила дюжину бокалов, ни одного не допив; она то и дело поглядывала на свои украшенные драгоценными камнями часы, поначалу желая ускорить приближенье полуночи и тем покончить с ожиданием, а после, скребя по стеклу циферблата указательным пальцем, словно стараясь прогнать ночь и возвратить на небо солнце. Когда наступила полночь, она застыла вместе со всеми, дыша через рот, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь расслышать скрежет каретных колес по гравию.
Едва часы принялись отзванивать полночь, все, включая даже леди Невилл и отважного капитана Компсона, вскрикнули, испуганно и негромко, и снова примолкли, вслушиваясь в гулкие удары. Последними зазвенели часы, стоявшие наверху, в спальне. У леди Невилл заныло в ушах. Краем глаза она приметила свое отражение в одном из зеркал бальной залы — поднятое к потолку лицо, посеревшее, словно ей не хватало воздуха, — и подумала: «Смерть окажется женщиной, уродливой, омерзительной старой каргой, рослой и сильной, как мужчина. И самое ужасное, что у нее будет мое лицо». Часы отзвонили, и леди Невилл закрыла глаза.
Она открыла их, услышав, что в перешептывание окружавших ее людей вкрались новые нотки, страх смешивался теперь с облегчением и даже с некоторым вызовом. Ибо карет на подъездной аллее не прибавилось. Смерть не приехала.
Понемногу шум возрастал, то в одном, то в другом углу бальной залы вспыхивали смешки. Леди Невилл услышала, как стоявший поблизости молодой лорд Торранс говорит, обращаясь к жене:
— Вот видишь, голубка, я же говорил тебе, что бояться нечего. Это была всего только шутка.
«Мне конец, — подумала леди Невилл. Смех звучал все громче, он ударял ей в уши подобно бою часов. — Я пожелала устроить бал столь великолепный, что каждому, кого я не приглашу на него, будет стыдно перед всем городом, и вот что я получила в награду. Это была всего только шутка.»
Повернувшись к Лоримонду, она сказала:
— Потанцуйте со мной, Дэвид, — она махнула рукой музыкантам и те немедленно заиграли. Увидев, что Лоримонд колеблется, леди Невилл добавила: — Потанцуйте. Другой возможности вам не представится. Больше у меня приемов не будет.
Лоримонд поклонился и повел ее в середину залы. Гости расступались перед ними, смех на мгновение стих, но леди Невилл знала, что вскоре он вспыхнет снова. «Пусть их смеются, — думала она. — Я не страшилась Смерти, когда все они дрожали от ужаса. Не пугаться же мне теперь их смеха.» Но что-то покалывало в веках, и начав танцевать с Лоримондом, она опять закрыла глаза.
И вот тогда, совершенно внезапно, все лошади, какие были перед домом, заржали, тонко и коротко, точь в точь повторив полуночный вскрик гостей. Лошадей было много и приветственное их восклицание оказалось столь громким, что в бальной зале мгновенно установилась тишина. И все услышали тяжкие шаги приближающегося к дверям лакея и содрогнулись, словно от порыва просквозившего дом холодного ветра. И услышали беззаботный голос, произнесший:
— Я опоздала? О, мне так жаль. Лошади очень устали.
И прежде чем успел войти, чтобы объявить о новой гостье, ливрейный лакей, прелестная юная девушка в белом платье вступила в бальную залу и замерла, улыбаясь.
Ей было никак не больше девятнадцати лет. Густые и длинные светлые волосы спадали на оголенные плечи, тепло просвечивающие сквозь этот покров подобно чете известковых островов, вздымающихся над золотисто-темной поверхностью моря. Лицо с широким челом и скулами сужалось к подбородку, а кожа казалась столь чистой, что многие из присутствующих женщин — и леди Невилл в их числе — завороженно притронулись к собственным лицам и сразу отдернули руки, словно ободрав пальцы. Губы девушки были бледны, в отличие от алых, оранжевых и даже багровых губ прочих дам. Брови, более густые и прямые, чем того требовала мода, сходились над спокойными глазами, которые сидели столь глубоко и были столь черны, столь бескомпромисно черны, что пожилая жена одного пожилого лорда пробормотала:
— Похоже, тут не обошлось без цыганской крови.
— Или чего похуже, — высказалась любовница этого же лорда.
— Молчите! — произнесла — громче, чем намеревалась, леди Невилл, и девушка повернулась к ней. Гостья улыбнулась, и леди Невилл попыталась улыбнуться в ответ, но обнаружила, что губы ее словно застыли.
— Добро пожаловать, — сказала она. — Добро пожаловать, леди Смерть.
Легкий вздох, шелестя, пронесся по толпе лордов и леди, когда девушка взяла руку старухи в свою и в знак приветствия присела перед ней в реверансе — присела и поднялась в одно движение, словно волна.
— Вы леди Невилл, — сказала она. — Спасибо, что пригласили меня.
Она говорила с легким акцентом — таким же неуловимо знакомым, как и ее духи.
