Все же во взрослой, самостоятельной жизни, имеются свои плюсы. Я теперь ни от кого не завишу, могу поступать так, как считаю нужным. К тому же есть своя комната, где можно закрыться от всех и мечтать, не опасаясь, что кто-то ворвется и начнет издеваться, а к ежедневным перепалкам с бабой Нюшей я понемногу привыкаю.
На дворе стоит май, но по утрам ещё прохладно. Я пожалела, что не взяла кофту. От дома до остановки пять минут ходьбы — пришлось прибавить шагу, чтобы согреться и успеть на троллейбус. Но я опоздала. Вильнув белым задом, он скрылся за поворотом. Теперь ждать следующий троллейбус как минимум, минут пятнадцать, а пешком топать не очень хочется. Достав сигарету, я закурила.
На работу опоздаю, это точно. Всё бы ничего, но вот начальник цеха опять начнет читать нотации о беспечности и безалаберности молодого поколения.
Подкатил долгожданный троллейбус. Я с тоской посмотрела на сдавленные тела внутри него — опять переполненный… Пришлось с боем протискиваться в салон.
«Почему люди не летают, как птицы? Тогда давиться не пришлось бы. Взмахнул крыльями — и лети себе на работу…» — мои фантазии прервал резкий удар чужого локтя в бок.
— Аккуратней можно? — возмутилась я.
Здоровенный, с пятидневной небритостью на роже дядька дыхнул в лицо перегаром:
— Че? Сопля фельдиперсовая, это ты мне?
Да что же это такое, люди добрые?! Что за день сегодня такой? Ну, почему все так и норовят нарваться на скандал? Мне утренней стычки с соседкой хватило, а тут ещё это чудо небритое:
— Ты на себя посмотри, чучело огородное.
Лицо пьянчуги стало постепенно багроветь:
— Ты себя-то в зеркало видела? Кикимора болотная… Да на тебя ни один нормальный мужик не позарится!
Вот гад! Какое ему дело до того, кто зарится на меня, а кто нет?! Понимая, что нарываюсь на скандал, я всё равно не могла остановиться. Утренняя стычка с бабой Нюшей давала свои плоды.
— Козел…
— Что?! Это ты мне, шмакодявка?!
— Отвали, придурок, на тебя же люди смотрят. Не стыдно маленьких обижать?
Наглость моя объясняется только одним — давкой в троллейбусе. Сказав мужику ещё пару едких слов, я в ускоренном темпе стала прорываться к выходу.
— Су-ука!.. — донёсся из закрывающихся дверей троллейбуса приглушенный вопль пьянчуги.
Слезы готовы были сорваться с ресниц. Ну, что я им всем сделала? Почему каждый считает своим долгом меня пнуть или наговорить кучу гадостей? Может это из-за роста? Видят, что маленькая, думают — беззащитная, не ответит ударом на удар. Напрасно, даже у маленькой собачки есть зубы.
Покусывая от обиды губы, я дошла до завода. Обычно на вахте дежурит Сталина Петровна, единственная женщина, которая вызывает у меня чувство уважения. Она добрая, никогда не ответит грубо или резко, и постоянно подкармливает меня домашними пирожками. Но сегодня почему-то её не было. Не задерживаясь на проходной, я пулей влетела в цех.
— Нина! — окрик начальника вынудил меня остановиться.
Опустив плечи, я подошла к нему.
— Опаздываешь, Скворцова. Совесть есть?
Потекли нудные минуты нравоучений. В течение десяти минут Степаныч разглагольствовал о моём безалаберном поведении и халатном отношении к работе, а сам всё норовил заглянуть за вырез моей блузки.
Пробормотав для приличия «это больше не повторится», я с кислым выражением лица поплелась на работе место. Впереди меня ждали восемь часов монотонной работы.
Сегодняшний сон сильнее прежних врезался в память. К тому же боль в позвоночнике не проходила. Машинально делая работу, я вспоминала подробности сна. Рассказать бы кому, поделиться… Только вот кому? День промелькнул, я даже не заметила, как. В половине шестого цех опустел.
— Нинка, пойдем в кино? — возле проходной меня догнал Алешка Криворучкин, пухлый юноша двадцати лет от роду.
— Приглашаешь? — парень он хороший, добрый, хоть и увалень, мне его жалко и отказывать как-то неудобно.
— Так пойдешь? — Алешка заискивающе посмотрел мне в глаза.
Эх, Лешка, Лешка… Зря ты в меня влюбился, ничего путного из твоей любви не выйдет. Не пара я тебе, не пара. Старше, да и детдомовская. Мамаша твоя в обморок грохнется, когда меня увидит. Кому нужна невестка-детдомовка? Я для себя решила — до тех пор, пока не получу высшее образование и не устроюсь в жизни, семью заводить не стану. Хочется, конечно, и мужа, и детишек иметь, но сейчас не то время. Сама сполна нахлебалась, не хочу, чтобы мои дети жили в нищете.
— А что за фильм-то? — я поинтересовалась больше из вежливости, чем из любопытства.
Мне все равно, что смотреть, лишь бы домой попозже придти, когда Нюшка уже заснет.
— Фильм классный, фэнтези! Маги, драконы, — у Лешки загорелись глаза.
— Про магов, значит про магов, — я кивнула в ответ, и мы пошли в кино.
Мой кавалер купил билеты и большой пакет с попкорном.
— Будешь? — спросил Лёшка, протягивая мне пакет, когда погас свет и начался фильм.
— Нет.
Больше от своего ухажёра я не услышала ни слова, он полностью погрузился в происходящее на экране. У меня же фильм интереса не вызывал, и я решила поспать. Толком уснуть все равно не получалось, батальные сцены, с криками и звоном оружия, вынуждали открывать глаза. На широком экране то и дело проносились всадники на лошадях, размахивая огромными мечами. Маги швырялись в них огненными шарами. Откровенно говоря, я начала жалеть, что пошла на этот бред, даже хотела предложить Лешке уйти. Как вдруг в кадре появилась стройная девушка, в мужской одежде, с мечом в руке. Не знаю почему, но сердце у меня сперва сжалось, а затем бешено застучало в груди. Почему? Не из-за девушки же?
— Классная у нее катана… — восторженно прошептал Алешка.
Я не разбираюсь в оружии, но этот клинок так и стоял перед глазами. Хотелось подержать его в руках, ощутить вес и прохладу металла. Не сводя глаз с экрана, я ждала, когда меч снова мелькнет в кадре. Однако девушку с волшебным мечом увидеть еще раз так и не пришлось — фильм подошел к концу. На душе стало грустно и тоскливо, словно я не узнала чего-то очень важного. Раскрасневшийся Лешка взахлёб делился впечатлениями от просмотренной картины, я пропускала его слова мимо ушей, тихо удивляясь, что взрослый, в общем-то, парень интересуется подобной чушью. Когда мы вышли из кинотеатра, на улице уже стемнело.
— Можно, я провожу тебя? — Алешка произнес эту фразу нерешительно.
— Да нет, не стоит. Иди домой, Лех, тебя, небось, мамка заждалась.
Парень смотрел на меня щенячьим взглядом.
— Не, Лех, не… Мне тут идти недалеко, спасибо, сама доберусь.
— А может…
