— Пятеро, — равнодушно поправил хозяина вольготно раскинувшийся на мягких подушках гость. — До шестого ещё не добрались, и думается мне, не доберутся. По крайней мере, скоро. Никто не сможет связать его с нами. Со мной, — тихо поправился князь.
И это хорошо. А то с некоторых пор, тут вы, Ёся, правы, — с горечью кивнул он головой каким-то своим мыслям, — у нас слишком большие потери пошли. Этот наш барон, — князь раздражённо поморщился, — взял плохую манеру отвечать ударом на удар. А последнее время ещё хуже стало. К нему словно мухи на дерьмо липнут все обиженные, и этот мерзавец их привечает. Это крайне плохая для нас тенденция. И я не удивлюсь, что и та история с казнью вашего помощника Изи тоже его рук дело.
— Не его, — негромко проговорил работорговец. — А его товарища, друга и компаньона или ещё как хотите, назовите. Некоего Димона Счастливчика, как его совсем недавно прозвали в кругах трофейщиков, куда он заочно, ста процентами голосов был принят.
— Что-то новое, — лениво отозвался пассажир. — Первый раз такое слышу, чтобы в узкопрофессиональную среду трофейщиков, куда постороннему попасть практически невозможно, принимали. И принимали заочно. Да ещё к тому же ста процентами голосов за.
— Ну, — работорговец равнодушно пожал плечами. — Если всех поить без просыху пять дней, да самыми лучшими напитками, то и не такое возможно. А он поил. Ровно пять дней, пока выборщики, вместе с выбираемым, не пришли в совершенно невменяемое состояние. Тогда они его и приняли в свои славные ряды. А потом ещё пять дней все дружно выходили из запоя, с соответствующими весёлыми приключениями на стезе безудержного пьянства.
Потом протрезвевшие трофейщики решили его исключить, но он куда-то пропал. Что-то их отвлекло, а потом и вовсе забылось. И теперь наш с вами товарищ формально относится к данной группе товарищей. Хотя слухи доходят, сильно с ними не ладит. Что совершенно непонятно.
— Что-то я вас не понимаю, — поднял на работорговца тяжёлый взгляд его гость. — Вы ему завидуете? Я вас правильно понял?
— Завидую, — тяжело вздохнул работорговец. — Завидую его молодости, удаче, щедрости, с которой он горстями раскидывал самородный жемчуг по полу трактира, когда гулял.
Наверное, уборщик там сразу стал богатым человеком, — тихо рассмеялся он. — Вот же кому-то повезло.
Здоровью его завидую. Удивительно крепкому здоровью и хорошей печени, — особо выделил голосом хозяин этот момент, бросив на гостя косой взгляд. — Это надо же. Пить без просыху десять дней подряд и не помереть. Такому нельзя не позавидовать.
Неделю поил весь город и пил сам как лошадь, а потом его торжественно приняли в славные ряды трофейщиков.
— Вот так всё просто? — изумился его собеседник.
— Не просто так, а за невероятную удачливость и щедрость, с которой он поделился с другими найденными лично им богатыми, добычливыми местами.
— В самом деле?
— Нет, конечно же, — тонко, с пониманием улыбнулся собеседник. — Скорее всего подсмотрели за ним, а сам он был неосторожен, следы оставил. по которым его и нашли. А потом легенду для простачков сочинили, какой он добрый и щедрый. Этакую сладкую пилюлю на горькие обстоятельства. Ну а самому первооткрывателю, чтоб не сильно огорчался, подсунули другую сладкую пилюлю отступного в виде членства в славном сообществе трофейщиков копателей. Чтоб сильно не обижался и зла не затаил.
По всей видимости, по какой-то причине опасаются, чтоб мстить не стал, как в этой среде принято.
Ну да что мы всё ни о чём, да ни о чём, — спохватился хозяин. — Рассказывайте, князюшка о себе. Что у вас произошло? Почему всё-таки вы вернулись один? И как обстоят наши дела в интересующем нас деле.
— Плохо, — мрачно констатировал гость. — Все наши с вами подозрения полностью подтвердились. Бароны де Вехторы вскрыли семейную сокровищницу и потихоньку, через подставных лиц распродают драгоценные камни, готовясь к войне. И остановить их мы не можем.
— Сведения совершенно точные и дважды перепроверены. Камни что они продают, старые, со следами длительного хранения где-то под землёй. Патина и всё такое. Это совершенно точно установлено нашими экспертами. Во всяком случае, ничего подобного этим камням ныне нигде не добывается. Нет таких шахт. Камни совершенно точно старые, ещё тех, прежних времён.
— А вариант с найденной кем-то, теми же баронами старой шахтой вы не рассматривали? — вопросительно поднял свои примечательные брови хозяин. — Такое ведь тоже может быть.
— Не только рассматривали, но и перепроверяли, — невозмутимо отозвался гость. — К нам в руки попали несколько человек из отряда некоего Бугуруслана, по нашим данным, человека барона, занимавшегося продажей камней в Приморье. И после соответствующей обработки они выложили всё. Что их атаман тайно продаёт полученные от барона камни и что получены камни от него.
А то что этот атаман человек барона сомнений не вызывает, уж слишком чётко всё складывается в одну корзину. Сначала они торговали вместе на приморской равнине, потом якобы разругались и группа Бугуруслана начинает торговать отдельно. А потом неожиданно выясняется, что основным видом их деятельности является тайное приторговывание изумрудами. Потом уже отправляют вырученное золото барону в места его нынешнего нахождения, в левобережный город Старый Ключ.
Мы перехватили пару таких обозов, так что ошибки нет.
Вывод прост. Не был бы он человеком барона, не отправлял бы золото ему домой. И не был бы он его человеком — не было бы у него и изумрудов на продажу. А уж, как и по какой причине тот получил от барона изумруды, уже неважно. За работу какую ему дали или на реализацию — для нас интереса уже не представляет.
Нам важно другое. Барон сошёлся с Малонгарской ордой и те его поддерживают.
— Малонгарской орды давно не существует, — тихо отозвался его собеседник. — Последний Великий Хан кончил жизнь свою в котле Императора Сур де Монте, двести лет назад разгромившего Великое ханство на равнинах Малой Лонгары и занявшего все земли его рода. А саму орду, их города и веси развеяв пеплом по ветру. Теперь там пустошь.
— Развеять ханство по ветру он развеял, — неохотно согласился с ним гость. — Да всех не уничтожил. И с тех прошедших двухсот лет они заново размножились, только уже под другим именем. Но, как вы знаете, от смены имени суть не меняется. Как были татарами, так ими и остались. И если раньше они назывались малонгарские, а теперь пореченские, лучше или добрее к своим врагам они не стали. А мы с вами, уважаемый господин Ёся, им враги. Исконные враги.
