Из ревущего круглого «облака» вниз спустилось нечто вроде воронки — яркой, светящейся, тоже воющей и вращающейся с невероятной скоростью. Воронка вытянулась, коснулась своим тонким концом вставшей на дыбы лошади, на какое-то мгновение необычайно расширилась — и жеребец исчез. На несколько секунд воронка замерла, похожая на отлично сбалансированный детский волчок. Потом вой стал стихать.
Через несколько секунд ствол воронки сам собой медленно поднялся, почти втянулся внутрь — теперь он был длиной не более человеческого тела — и завис над Путем. Все «облако» резко взмыло ввысь с той же быстротой, с какой опустилось.
Вой прекратился, крохотные молнии внутри красного круга начали затухать. «Облако» на глазах бледнело и вращалось гораздо медленнее. Вскоре оно стало не больше клочка темной тучки на горизонте, а потом исчезло совсем.
От Яго не осталось и следа.
— Только ни о чем меня не спрашивай, — успел сказать я, так как Рэндом уже повернулся ко мне, — я тоже ничего не понимаю.
Он кивнул и переключил свое внимание на нашего лилового знакомца, который как раз начал погромыхивать своей цепью.
— Ну а что с этим клоуном делать? — спросил Рэндом, проводя пальцем по лезвию клинка.
— Я уверен, что он определенно пытался нас защитить, — сказал я, делая шаг вперед. — Прикрой меня. Я хочу кое-что попробовать.
— Ты уверен, что способен двигаться достаточно быстро? — шепнул он. — С твоей дыркой в боку...
— Не беспокойся. — И я продолжал тихонько подходить к грифону.
Рэндом был прав насчет моего левого бока; подживающая уже рана, нанесенная тем кинжалом, все еще побаливала и при каждом удобном случае как бы старалась мне помешать. Но я крепко сжимал Грейсвандир в правой руке, и почему-то как раз сейчас мне особенно хотелось доверять собственным инстинктам. Раньше я часто и весьма успешно пользовался своей интуицией. Порой подобная игра со смертью представляется мне как нельзя более уместной.
Рэндом сдвинулся чуть вперед и вправо. Я повернулся лицом к грифону и протянул ему свою левую руку, как если бы, например, здоровался с незнакомой собакой. Впрочем, довольно медленно протянул. Наш геральдический приятель уже давно встал, выпрямился и теперь как раз разворачивался мордой ко мне.
Он довольно долго и внимательно изучал Ганелона, стоявшего поодаль, слева от меня. Потом уставился на мою протянутую руку. Потом снова низко-низко опустил голову и поскреб клювом землю, в точности как прежде, и очень тихо что-то прокаркал; потом поднял голову, медленно вытянул ее по направлению ко мне, подтащил поближе свой огромный хвост, чтобы было удобнее, и коснулся клювом моих пальцев. Затем повторил все представление сначала. Тогда я осторожно положил руку ему на голову. Виляние хвостом усилилось, но голова оставалась неподвижной. Я нежно почесал ему шею, и грифон стал медленно подставлять ее под мои пальцы: ему явно было это очень приятно. Я убрал руку и отступил на шаг назад.
— По-моему, мы с ним друзья, — тихонько проговорил я. — Теперь ты, Рэндом.
— Ты что, смеешься?
— Нет. Я совершенно уверен: это безопасно. Попробуй.
— А что, если ты ошибаешься?
— Тогда я перед тобой извинюсь.
— Ничего себе!..
Рэндом подошел к грифону и протянул к нему руку. Тот по-прежнему вел себя исключительно дружелюбно.
— Ну хорошо, — сказал Рэндом примерно минуту спустя, все еще почесывая грифону шею, — и что мы этим доказали?
— То, что это всего лишь сторожевой пес.
— И что же он стережет?
— Ну разумеется, Образ!
— В таком случае я утверждаю, — заявил Рэндом, отступая назад, — что работа этого сторожа оставляет желать лучшего. — Он указал на темный сектор. — Что, собственно, объяснимо, если он так же дружелюбен ко всем тем, кто не ест ни овса, ни лошадей.
— А по-моему, в этом отношении он как раз весьма разборчив. Возможно также, что его посадили здесь уже после того, как Образ был поврежден, на случай возобновления подобных злостных попыток.
— И кто же его здесь посадил?
— Это я и сам хотел бы узнать. Кто-то из наших сторонников, видимо.
— Что ж, попробуй собрать дополнительные доказательства своей теории. Теперь вели Ганелону погладить эту собачку.
Ганелон не двинулся с места.
— А может, у членов вашего семейства какой-нибудь запах особый, — сказал он в конце концов, — и грифон по нему отличает уроженцев Амбера? Нет уж, спасибо, тут я пас.
— Ладно. Это не так уж и важно. Ну а что ты вообще можешь сказать обо всем случившемся?
— Из двух группировок, борющихся за право сидеть на троне Амбера, — сказал Ганелон, — сильнее та, которую представляют Бранд, Фиона и Блейз: у них, как ты сам говорил, гораздо больше знаний и возможностей воздействовать на те силы, что вьются вокруг королевства. Бранд ничего толком не рассказал тебе — разве что ты сам умудрился видеть кое-какие случаи, к которым он мог иметь отношение, — однако, согласно моему предположению, нанесенный Образу ущерб наглядно демонстрирует те средства, благодаря которым союзники этой группировки завоевали доступ в Амбер. Благодаря действиям одного или нескольких из этих союзников и возникла, например, черная дорога. Если сторожевой пес, посаженный здесь, реагирует на запах членов вашей семьи или еще на какую-то подобную информацию, заложенную во всех вас, то это значит, что он преспокойно мог сидеть здесь и не чувствовать ни малейшей потребности вмешиваться, пока творилось зло.
— Возможно, ты прав, — заметил Рэндом. — А что ты думаешь насчет способа, которым они воспользовались?
— Если хочешь, — сказал Ганелон, — я вам это продемонстрирую, но только мне кое-что для этого нужно.
— А что именно?
— Идите сюда, — пригласил он, направляясь к краю площадки, на которой горел Образ.
Я последовал за ним, Рэндом тоже. Грифон осторожно крался со мною рядом. Ганелон повернулся и протянул руку:
— Корвин, можно тебя побеспокоить? Передай мне, пожалуйста, тот кинжал, что я подобрал там.
— Пожалуйста, — произнес я, вытаскивая кинжал из-за пояса и протягивая ему.
— Ты так и не сказал, что для этого нужно? — снова спросил требовательным тоном Рэндом.
— Кровь Амбера, — ответил Ганелон.
— Не уверен, что эта идея мне по вкусу, — покачал головой Рэндом.
— Тебе придется лишь уколоть палец этим кинжалом, — сказал Ганелон, протягивая ему клинок, — чтобы капля твоей крови упала на Образ.
— И что случится тогда?
— Давай попробуем и увидим.
Рэндом посмотрел на меня:
— А ты что скажешь?
— Давай-давай! По крайней мере что-то выясним. Это действительно интересно.
