Дракон тяжело опустился на землю, и его когти, высекая искры, пронзительно заскрежетали по камням. Чудовище встало на лапы – ни дать ни взять дозорная башня – и взмахнуло огромными крыльями. От их оглушительного удара Эльминстер кубарем покатился со склона к сбившемуся и дико блеявшему от ужаса стаду овец. Надо бежать, надо...
– Мечи! – выпалил он самое сильное, какое знал, заклинание, но тут неведомая сила заставила его сначала замедлить отчаянный бег, а затем и вовсе остановиться. Его развернуло и медленно потянуло назад, к дракону. С трепетом в сердце Эльминстер почувствовал, как в жилах у него закипает кровь, – вот она, магия! Прежде он с такой надеждой ждал, что когда-нибудь встретится с настоящей магией, но вместо необузданной радости он вдруг обнаружил, что ему совсем не по вкусу то, что он сейчас чувствует. Когда же его голова вопреки его желанию сама собой поднялась, в нем зашевелились злость и страх. Нет, все это ему решительно не нравилось.
Дракон сложил крылья и теперь, как стервятник, сидел на груде камней, – стервятник высотой с башню и с хвостом, занимающим пол-луга. Судорожно проглотив подкативший ком, Эльминстер почувствовал, что у него пересохло во рту. Человек спустился с дракона на землю и теперь стоял около него на покатом валуне, повелительно указывая на подростка.
И снова тело беспомощно сковала чужая воля, заставляющая смотреть прямо в глаза незнакомцу. Заглянув в глаза дракону, он познал ужас и восхищение. Теперь все обстояло гораздо хуже. Взгляд равнодушных глаз человека обещал в лучшем случае боль и смерть. Юноша ощутил, как внутри него заворочался холодный страх.
В безжалостных темных глазах незнакомца появилась насмешка. С большим трудом Элу удалось совсем чуть-чуть отвести взгляд. Самым краешком глаза он разглядел смуглую кожу вокруг неумолимо жестоких глаз, кудри цвета меди и амулет, мерцающий на безволосой груди. Ниже, прямо на коже человека, виднелись какие-то знаки, наполовину скрытые темно-зеленым одеянием. Пальцы незнакомца украшали кольца из золота и неизвестного, блестящего с синеватым отливом, металла. На ногах у него были мягкие сапожки такой искусной работы, какой Эл никогда еще не видел. Слабое голубоватое магическое сияние (однажды отец сказал ему, что он – Эльминстер – обладает даром видеть магию, но об этом никому нельзя рассказывать) исходило от амулета, колец, одежды и знаков на груди человека, так же как и от каких-то гладких палочек, концы которых выглядывали из-за голенищ. Яркое сияние переливалось вокруг вытянутой руки незнакомца... Эльминстеру уже не нужен был никакой другой тайный знак, чтобы понять, что перед ним – чародей.
– Как называется деревня внизу? – безучастно прозвучал вопрос.
– Хелдон. – Имя само собой сорвалось с губ Эльминстера прежде, чем тот успел понять, что происходит. У слюны во рту появился привкус крови.
– Хозяин деревни сейчас там?
Эльминстер пожал плечами, но вдруг обнаружил, что произносит: – Д-да. Чародей прищурил глаза:
– Назови его имя. – Он чуть поднял руку, и голубоватое сияние стало ярче.
Эльминстер вдруг почувствовал неотвратимое желание рассказать этому грубому незнакомцу все – в буквальном смысле этого слова. Внутри противно заворочался холодный страх.
– Элтрин, о повелитель.
Он почувствовал, как у него от напряжения дрожат губы.
– Опиши его.
– Высокий, о повелитель, стройный... Он часто улыбается и всегда добр...
– Его волосы? – резко оборвал чародей.
– Т-темные, о повелитель, с сединой на висках и в бороде. Он...
Раздраженный взмах руки, и ноги сами понесли Эльминстера. Застонав, он попытался остановиться, но, увы, все было напрасно: он уже разворачивался и – совершенно беспомощный перед магией движения, – спотыкаясь, бежал вниз по склону, прямо туда, где луг оканчивался отвесным обрывом.
Путаясь в зарослях высокой травы, Эл, чтобы окончательно не растерять присутствие духа, всеми силами цеплялся за свою маленькую победу: по крайней мере, чародей не знает, что он – сын Элтрина.
Пусть совсем маленькая, но победа. Но между тем скалистый обрыв неотвратимо приближался. Эльминстер задыхался от быстрого бега, в ушах свистел ветер. А внизу, как всегда прекрасные, простирались покрытые дымкой тумана холмистые просторы Аталантара.
С обрыва Эльминстер бросился головой вниз, и ужасное принуждение, от которого дрожало все тело, тут же отпустило его. Навстречу стремительно ринулись скалы, а он, пытаясь спасти свою жизнь, сражался со страхом и яростью.
Раньше ему иногда удавалось двигать предметы одной только силой мысли. Иногда... пожалуйста, о боги, вот бы сейчас такое!
Ущелье, по которому летел Эл, было совсем узким. В прошлом месяце в него свалился ягненок, и из него совсем вышибло жизнь еще задолго до того, как разбитое тельце коснулось дна. Эльминстер закусил губу. Наконец перед глазами появилось белое сияние, которое он так силился вызвать в себе. Оно, как дымкой, прикрыло приближающиеся скалы. В отчаянии хватался юноша за воздух и извивался во все стороны, словно стараясь хоть на мгновение отрастить крылья.
Он упал в терновый куст, который больно обжег кожу, покатился дальше по камням, потом ударился обо что-то упругое, – может, виноградную лозу? – его отбросило в сторону, и он снова падал, все ниже и ниже.
– Ааааа! – эхом разносился по горам его крик. Мир все быстрее вертелся вокруг него. Эл хватал ртом воздух и не мог его найти, белое сияние застилало глаза.
Боги и богини, сохраните...
Дымка сгустилась и вдруг рассеялась. Откуда-то сверху раздалось жуткое чавканье.
Что-то темное и влажное пролетело мимо него прямо к окутанному мраком подножию скал. Эл потряс головой, чтобы немного прояснить мысли, и, не шевелясь, осмотрелся. Рядом с ним на камнях виднелись пятна свежей крови. Тень над головой закрыла солнце. Повернув голову набок, Эльминстер замер, прикинувшись мертвым. Во всем теле билась боль, он ощущал ее толчки... но кости вроде целы. Спустятся ли сюда чародей или дракон, чтобы убедиться, что с ним покончено?
Дракон, с торчащей из пасти овечьей ногой, сделал круг над лугом и исчез из виду. Когда он в другой раз пролетал над ущельем, уже две овцы бились у него в зубах. Сверху донесся хруст костей.
У Эльминстера совсем не осталось сил. Он дрожал от подступающей тошноты и голода, всем телом прижимаясь к скале, как будто ее суровая, непоколебимая сила могла подсказать, что делать дальше. Снова послышался шум драконьих крыльев. Широко открыв рот и неестественно вывернув шею, Эл замер, устремив неподвижный взгляд в безоблачное небо.
Пролетая на драконе, чародей окинул пристальным взглядом распластавшегося на камнях мальчишку и, наклонившись вперед, что-то прокричал. Гулкое эхо прокатилось по ущелью и угасло на самом дне. Мощные плечи дракона вздыбились, и он взлетел высоко в небо. Воздух пронзительно засвистел под ударами сильных крыльев, когда чудовище развернулось и стало снижаться в сторону Хелдона.
