Маг вытер рот парчовой салфеткой.
– Что ты делала утром?
– Я уже говорила: оставляла сообщения в подходящих местах.
Незачем Узаре знать, что я насыпала доверху свой кошелек. Я не плачу ни за что из этой роскошной жизни, но мне нужна была причина сшиваться в пивных, верно?
– А ты чем занимался?
– Я обошел все дома гильдий с просьбой о доступе в их библиотеки или архивы, – помрачнел Узара. – Но весь народ поголовно занят ярмаркой.
Это терло его, привыкшего к уважению и беспрекословному сотрудничеству, как плохо сидящий сапог. Я прикрыла улыбку салфеткой.
– Праздник длится всего пять дней. Посмотришь на архивы потом. Мы почти целый сезон добирались сюда, и еще несколько дней не опрокинут весы ни в ту, ни в другую сторону.
Узара молча кивнул и принялся за еду, но в его теплых карих глазах я заметила скрытое недовольство. Надо что-то сделать, пока он не ушел по собственному почину. Не хочу, чтобы он бросил случайную руну, которая нарушит мои планы.
Я собрала облизанным пальцем последние сладкие крошки ватрушки и оттолкнула тарелку.
– Давай поглядим, что за зрелище устраивает этот город.
– Думаешь найти своих друзей в такой толпе?
С тех пор как мы отправились в это долгое путешествие из Тормейла, Узара еще ни разу столь откровенно не выказывал своего презрения. Что ж, пора ему наконец почувствовать себя непринужденно со мной.
– В городах не так много Горных Людей, поэтому их можно было бы найти, – откликнулась я. – В основном они торгуют с деревнями в предгорьях. Но Сорград и Грен предпочитают оставаться незамеченными. Ты недалеко уйдешь в нашем ремесле, если будешь застревать в людской памяти.
Узара состроил скептическую мину, а потом вдруг одарил меня веселой улыбкой.
– Это должно быть интереснее, чем торчать здесь до ночи. Как ты верно заметила, в Хадрумале мы лишены таких зрелищ.
Его слова заглушил перезвон колоколов по всему городу. Мы выскочили на широкую парадную лестницу трактира. Весь тротуар был плотно забит народом. Стражники в отполированных ради праздника доспехах прогоняли зазевавшихся с мостовой. Встав на цыпочки, я разглядела только первый из огромных символов гильдий, высоко поднятый ремесленниками. Затем грузный мужчина в шляпе, щедро украшенной перьями, совершенно заслонил обзор. Я потянула Узару за руку.
– Давай найдем место получше.
Ненамного выше меня ростом и всего на несколько мер тяжелее, маг также атаковал, чтобы увидеть шествие. Благоразумно используя локти и булавку от броши, мы продвинулись к входу в переулок, где выступавшие из построенного Тормалином здания камни фундамента предоставляли всем желающим удобную позицию. Я подала Узаре руку, и мы увидели гигантские ножницы, которые подпрыгивали над большаком. Вырезанные из дерева, но покрашенные и позолоченные, чтобы походило на металл, они, несомненно, символизировали богатство Гильдии портных. За ремесленниками, потеющими под частью своей ноши, шагали члены гильдии в отделанных мехом мантиях. Они улыбались, кланялись и махали руками. Наконец появился сам глава гильдии. Он восседал в мягком кресле, водруженном на плечах подмастерий, видимо, выбранных за одинаковый рост и крепкие мускулы. Раздалось громкое «ура» – кто-то из ремесленников захотел показать верность мастерам своей гильдии.
Сразу за портными шествовали сукновалы и красильщики с натянутыми на крючках тканями. Поднимающийся ветер теребил полотнища, но в целом вид был не особо захватывающим. Гораздо больше понравились зрителям скорняки и меховщики, идущие следом, поскольку их ремесленники напялили головы чудовищ: волков с безумными серебряными глазами и малиновыми языками, высунутыми над окровавленными зубами, и рычащих медведей с покрытыми пеной челюстями. Среди них шныряла гибкая фигурка, наряженная хитрой куницей, в маске и с хвостом, а мужик в длинном кожаном фартуке гонялся за ней с крашеным деревянным ножом, таким же длинным, как моя рука. Я смеялась вместе со всеми.
– По сравнению с этим праздники в Хадрумале выглядят чересчур степенными. – Узара наклонился к самому моему уху, чтобы я услышала.
– Селерима устраивает почти такие же хорошие представления, как Ванам, – благодарно крикнула я. Следующими появились дубильщики, затем кожевники. Шествие медленно тянулось, знамя каждой гильдии поднималось над Великими Воротами, прежде чем ее члены отправлялись пировать в свои Дома. Флаги, провозглашающие мириады искусств и ремесел, коими зарабатываются деньги для городов Энсеймина, развевались вдоль рек, привозивших ценности из гор и лесов, и усеяли Великий Западный Тракт, который доставляет всевозможные товары и предметы роскоши в древнее королевство Солура на западе, в уменьшенную Тормалинскую империю на востоке и для всех между ними, кто имеет серебро на расходы. Шорники, седельники и каретники уступили место бондарям и столярам. За оловянщиками и ножовщиками двигались кузнецы, презирающие изделия других гильдий. Их ремесленники несли массивный молот из блестящей стали и полированного дерева, так что мускулы бугрились под одеждой.
Золотых дел мастера единственные допустили женщин в свою процессию, величавые жены и надменные дочери восседали на руках членов гильдии, украшенные горстями колец, ожерелья и серьги позвякивали, броши и шпильки скрепляли синие платья и головные уборы. На мой взгляд, эффект был малость подпорчен дюжими подмастерьями, марширующими рядом, впереди и сзади: каждый потрясал здоровенной дубиной, исподлобья озирая толпу. Вряд ли было совпадением, что следом шли оружейники; кинжалы и мечи сверкали на солнце, когда ученики размахивали своими пробными изделиями, угрожая отсечь чьи-нибудь жадные руки. Я лениво спросила себя, будут ли дамы носить украшения на пиру гильдии и трудно ли будет найти немодное платье служанки.
Наконец порывистый ветер донес до нас соблазнительный запах. Серебряных дел мастера и медники не удостоились должного внимания, вся толпа в ожидании повернулась к пекарям и пивоварам, мясникам и бакалейщикам. Огромный каравай, плывущий высоко над головами толпы, произвел сильное впечатление, а пьянящий запах дрожжей из чанов эля, которые катились за ним, перебил даже потные запахи немытых тел. Связки жареной колбасы прибавились к сдобным булочкам и леденцам, разбрасываемым в обе стороны, и дешевые глиняные кубки пива передавались из рук в руки. Едва прошла последняя гильдия, как толпа снова задвигалась, народ хлынул на дорогу, стремясь урвать свою долю щедрот и сэкономить на обеде. Появились коробейники и пирожники вместе с жонглерами и артистами. Все жаждали набить карман праздничными деньгами, накопленными за последнюю половину зимы и первую половину весны. Какой-то хитрый менестрель затянул хвалебную песнь, провозглашавшую могущество Селеримы, и блестящие пенни посыпались в его перевернутую шляпу.
