А затем, возможно, он приобретёт меч — ведь разве не все дворяне носят оружие?
Хотя он понятия не имел, что делать потом, странное чувство, почти волнение, прокатилось по нему. Он сделал только первый шаг в своем преображении.
* * *
Восемь ночей спустя, в разгар полнолуния, Крысёныш снова прогуливался в торговом районе. Он больше не держался в тени и не трудился скрываться вообще. Он дважды возвращался к мастеру Харту и теперь носил бордовую тунику и новые сапоги — с каблуком. Владельцы магазинов и таверн теперь вежливо приветствовали его, и он наслаждался этим.
Он снял большую комнату в «Белой Флейте» на неопределенный срок, но сегодня вечером его терзало одиночество, и он не знал, куда себя деть. В прошлом, в Миишке, Тиша всегда находила, чем занять его бессонные ночи, но теперь её не было рядом. Он продолжал идти, пока не услышал женский смех впереди, и его взгляд инстинктивно последовал за звуком.
Впереди он увидел яркое здание, окрашенное в пурпурный, кремовый и желтый со стороны крыльца. Две молодые женщины стояли у него, одетые в атласные платья с глубоким декольте. Вывеска над дверью гласила: «Песнь Сирены».
Бордель. Он всегда знал об их существовании, но никогда раньше не видел ни одного.
Это задело его интерес, и он подошел ближе, хотя и решил держаться в тени соседнего здания, чтобы его не заметили. У одной женщины были светлые локоны и желтое платье, в то время как другая уложила свои темные волосы в высокую причёску и носила лиловое. Между ними стоял человек, по-видимому наслаждаясь их вежливо-напряжённым спором.
— О, всё в порядке, Лилак, — сказала белокурая женщина, ее голос был высоким и напряжённым. — Сегодня ты уже и так сделала много работы. Вероятно, больше, чем любая из нас. Я займусь виконтом.
Темноволосая сладко улыбнулась:
— Я так не думаю, Вера. Всю неделю ты еле работала. Я уверена, что госпожа Гилфорд предпочла бы, чтобы я обеспечила его комфорт.
— Леди, — с улыбкой прервал виконт. — Я с удовольствием провожу вас обеих внутрь.
Блондинка склонила голову, и ее высокий голос понизился, и в нём появился намёк на акцент и лёгкая хрипота:
— И заплатишь за нас обеих?
Крысёнышу понравился, как звучит ее голос. Что-то в нём заставило его почувствовать себя уютно, хотя виконт еле заметно вздрогнул от этого изменения.
Виконт пристально посмотрел ей в лицо, затем подтянул к себе за локоть темноволосую женщину:
— Ну, возможно этим вечером только мисс Лилак.
Они оба исчезли внутри, и блондинка, Вера, зашипела в тот момент, когда дверь закрылась. Она развернулась и схватилась за перила крыльца обеими руками.
Смотря сквозь темноту, Крысёныш озадачился, как бы заманить её в переулок и покормиться ею. Но вдруг она тяжело прислонилась к двери, и тусклый свет уличного фонаря упал на неё.
Крысёныш выдвинулся вперёд, пожирая её глазами. Хрипловатый голос был не единственной её примечательной чертой. В свете уличного фонаря он разглядел, что её атласное платье было не просто желтым, а потрясающего яркого, солнечного оттенка. Светлые локоны тугими завитками обрамляли ее круглое, слегка надутое лицо. Красные напомаженные губы выделились на фоне ее гладких, бледных щек, а поддельные рубиновые сережки свисали с мочек ее ушей.
Но самой очаровательной ее особенностью были ярко-синие глаза, похожие на сапфиры.
Она была самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. Что-то в ней, что он не мог объяснить, привлекало его. Он больше не хотел покормиться ею.
Скорее он стремился поговорить с нею.
Но он был словно приморожен к месту, просто смотря на неё, и не мог двинуться. Он не был готов приблизиться к такой красавице — такой богине. Он должен был собрать в кулак свою храбрость и продумать надлежащий план.
Отступив поглубже в тень, он сбежал.
* * *
Вера схватилась за перила.
Она только что проиграла ещё одного дворянина Лилак, этой бойкой девке, которая слишком много о себе думала. Это было несправедливо. К настоящему времени Вера ожидала достигнуть гораздо большего, но после первой удачи, обстоятельства изменились, и она оказалось в тупике.
Не так давно, она была рабыней своего собственного отца, который, прикрываясь телегой «аптекаря», колесил по улицам внешнего кольца, продавая микстуры, порошки и мази отчаявшимся. Его настоящим промыслом было воровство, и он использовал ее в качестве приманки. Она носила слишком обтягивающее хлопчатобумажное платье, извивалась и флиртовала, чтобы отвлечь потенциальных клиентов, в то время как отец обчищал их кошельки.
Иногда, если у клиента была лошадь или фургон, отец заставлял ее отводить мужчин подальше за какое-нибудь здание, и затем она должна была сделать что-либо необходимое, чтобы занять их подольше, включая разрешение полапать ее — или хуже — в то время как он перерывал их седельные сумки, фургоны или телеги.
Она делала всю тяжёлую — отвратительную — работу, но её отец никогда не делил монеты с нею.
Всего месяц назад, ей удалось самой стащить кошелек, не слишком тяжёлый, но с достаточным количеством денег, чтобы позволить ей сбежать от отца и скрыться во втором городском кольце — в торговом районе. Она купила желтое атласное платье, вымыла волосы и должным образом их завила и уложила. Почти все украденные деньги были потрачены на это, и она пошла к госпоже Гилфорд в «Песнь Сирены» и попросилась на работу.
Если Вера позволяла мужчинам лапать её, независимо от того, нравятся они ей или нет, то ей могли заплатить.
Госпожа Гилфорд была коренастой женщиной с видным стажем в этой же профессии и носила красивое платье из темно-фиолетового бархата, а ее темные волосы были уложены вокруг головы в высокую причёску.
Вера хорошо знала о своем очаровании, и теперь, когда у нее было приличное платье, она была уверена, что любая госпожа разглядит её ценность. Она была сильно удивлена, когда госпожа Гилфорд начала колебаться.
— Мы не среди наиболее уважаемых домов удовольствия в Беле, — сказала госпожа Гилфорд. — Не как «Синяя Голубка» или несколько других домволайн во внутреннем кольце. Мы не распространяемся об этом, но мужчины, которые приходят сюда, питают определенную иллюзию, что наши девочки лишь на голову выше шлюх на углах улиц. Ты сможешь поддерживать эту иллюзию?
Вера была так оскорблена, что ей даже захотелось плюнуть в лицо госпожи, но она быстро передумала. Она порасспрашивала тут и там, и это был лучший бордель во втором кольце, где даже можно было встретить богатых мужчин. Плюс, ее отец никогда не додумался бы искать ее здесь. Так что она стиснула зубы и изобразила улыбку.
