Мужчина в голубом вдруг резко встал:
— Достаточно, Сивара. Оставь нас. Я сам позабочусь о нём.
Девушка послушно поднялась, передала старцу склянку и, тихо скользнув к дверям, слилась с полумраком тёмного проёма. Опять поднялся ветер, завывая с настойчивостью покинутого маньяка. Держать глаза открытыми больше не было сил. Старец в голубом быстро растёр мазь и вышел.
Этот странный корабль, по-видимому, явился из другого мира. Но в бушующем море человек чувствовал себя здесь в безопасности. Кто эти люди? Куда они держат путь? Впрочем, это не особенно интересовало его сейчас. Вот разве девушка…
Он счастливо вздохнул, глаза слипались, и уже через минуту сладкий сон унёс его в темноту.
Проснулся он в прекрасном настроении, полный восхитительной неги, и обнаружил, что укутан до подбородка тёплым светлым одеялом. Сквозь высокие окна над кроватью струился ровный дневной свет. Волны тихо покачивали корабль, то вздымая, то опуская его, как грудь спящего. Лёгкий шорох у двери заставил обернуться, но было поздно — кто-то уже торопливо вышел из каюты. Тогда он решил осмотреться и приподнялся на локте.
Это была удивительная комната: кругом рундуки с резными позолоченными крышками и тяжёлыми медными петлями, роскошные гобелены на сказочные сюжеты, расшитые драгоценными камнями, огромные сундуки и резные кресла. На полу лежал ковёр с глубоким, похожим на тёмный мех, ворсом. Копья, укреплённые по углам, являлись как бы частью орнамента. На одном из сундуков он заметил большой лук и колчан со стрелами. А в довершение всего под маленькими окошками красовался ряд древних расписных щитов, качавшихся, как маятники, в такт движению судна.
Дверь тихо отворилась, и в каюту вошёл высокий человек в красном плаще. С виду его можно было принять за ожившую деревянную статую — казалось, он весь состоял из резких линий и острых углов. Высокие, жёсткие складки тяжёлого плаща, лицо — длинное, резко очерченное, но такое грубое, словно по дереву забыли пройтись шкуркой, чтобы смягчить его безжалостную жестокость. Тёмные неприветливые глаза, тяжёлые брови, седеющие волосы, откинутые со лба и свисающие остроконечными прядями с затылка. Даже маска любезной улыбки, растянувшая, как резину, его лицо, не могла скрыть равнодушия и холодности вошедшего. Незнакомец подошёл к кровати и голосом, напоминавшим грохот камней в жестяной банке, представился:
— Фроар. Второй министр Наниха. Я спал, когда вас обнаружили. И… кто же вы? — Он небрежно опустился на край кровати, кутаясь в плащ, словно замёрз.
— Не знаю… — неуверенно пробормотал спасённый. — В самом деле, не знаю… — Взгляд его стал беспокойным, словно он изо всех сил пытался что-то вспомнить. — Не помню. Ничего не помню. Только ветер. Ветер и вода…
— Вы из Корфа или из Наниха? — Глаза Фроара пристально следили за ним. Похоже, ему был небезразличен ответ.
— Корф? Наних?
— Ваше имя?
— Имя? — Спасённый долго размышлял, затем поднял глаза. — Простите, я такой… бестолковый… Совсем не могу заставить себя думать… Джен. — Он схватился за голову. — Джен! Мне кажется — это моё имя! — Он продолжал размышлять вслух. — Джен… Что с того? Не могу думать. Ничего в голову не лезет.
— Джен, — мягко сказал Фроар. — Как случилось, что вы оказались в открытом море? Корабль потерпел крушение? Или, быть может, вы рыбак? Возвращались домой с уловом, лодка перевернулась…
Спасённый покачал головой:
— Нет. Я почему-то уверен, что я не рыбак. Хотя, конечно, в голове у меня каша. Стоп. Кажется, что-то начинает проясняться. Большой город. Много народу…
— Наних, — быстро подсказал Фроар.
— Нет. Не Наних. Нью… Нью… Йорк. — Джен оживился. — Конечно! Это город Нью-Йорк!
— Никогда не слышал о таком городе.
— Да, и вот ещё что. Одна загадка не даёт мне покоя. Здесь какой-то странный воздух. Знаете, такое чувство, что он наэлектризован. — Фроар из этой тирады, видимо, не понял ни слова. — И все вы здесь говорите на каком-то странном языке, я его раньше никогда не слышал, но почему-то все понимаю.
— Ваш язык равно странен моему слуху. Ни в Корфе, ни в Нанихе так не говорят. Но я понимаю смысл ваших слов, потому что слушаю не то, что вы говорите, а то, о чём вы думаете. Речь для меня подобна молчанию. Я слышу мысли. Здесь немногие могут похвастаться такими способностями. Очень немногие. Наверное, вы были немаловажной персоной в своём Нью… Йорке. — Фроару явно понравилось название города.
— Важной персоной? Не думаю, — потупился Джен. — И не помню. Океан. Ветер и корабль, проходящий мимо, — вот все мои воспоминания.
— Корабль? Другой корабль прошёл мимо?
Джен кивнул. Маска сочувствия моментально слетела с лица Фроара. Он воровато оглянулся и, низко наклонившись, почти зашипел:
— Что за корабль? Как он выглядел?
— Солнце уже зашло, и я разглядел только красно-жёлтые паруса.
Фроар устало откинулся на спинку кресла; от былой доброжелательности не осталось и следа.
— Вы Каспелю… Вы кому-нибудь об этом говорили?
— Нет. Я был так измучен…
— Правильно. И не говорите… — Он опять наклонился и быстро зашептал: — Вас могут неправильно понять. Каспель и все эти… остальные. Это я вам верю, а они могут не поверить. Вы — чужестранец из города Нью-Йорка, — города, которого не существует! Есть только Корф и Наних, да ещё пара островов где-то в океане, даже не нанесённых на карту, потому что их всё равно никто никогда не видел. Но я-то вам верю. — Он хитро подмигнул. — О да. Я вам верю. И помогу, если и вы доверитесь мне. А ведь вам ох как скоро понадобится поддержка. — Он отпрянул. — Прибудем на место — что вы будете делать? Куда пойдёте? — Фроар красноречиво развёл руками. — Вам даже не к кому обратиться. Они? Они не станут вас и слушать, для них вы — одинокий сумасшедший. Но я вижу, что мы можем быть полезны друг другу. В вас есть что-то такое… Вы можете передавать мысли, и… — Он уставился в потолок. — В общем, я предлагаю свою помощь, но тогда вам придётся делать то, что я скажу.
— Да, да, пожалуйста. Это действительно очень любезно с вашей стороны!
— Во-первых, вы должны убить Каспеля, — сразу оживился Фроар. — Каспеля видели? Его цвет голубой, как мой — красный.
Джен вспомнил высокого старца в голубом плаще, вспомнил, как тот подал ему бокал с вином, и кивнул.
— Пока Каспель на корабле — мы все в опасности. Если старик узнает о посудине, которую вы видели прошлой ночью, он может наделать массу глупостей, к примеру — потопить этот корабль. — Резкий голос Фроара теперь звучал приглушённо. — Пока жив Каспель — все мы в опасности.
