Вопросы теснились в гудящей голове Герфегеста, саднила израненная грудь, но статуи-хранительницы не умолкали. Они лишь сменили той;и лад своего предупредительного гудения, и это означало, что времени на разговоры у них нет. День обещал быть солнечным и жестоким. В подтверждение мыслей Гер-фегеста снаружи донесся щелчок тетивы, и в дверь что-то ударило. Конечно, стрела.
Если тебя хотят убить, незачем выпускать стрелу в твою дверь. Нужно целиться в твое горло. И всадить железное жало точно в кадык.
Герфегест не сомневался в том, что паук-убийца и неведомые гости за дверью связаны одной неразрывной, хотя пока еще и не осознанной причинной цепью. Вначале они хотели его убить, теперь хотят разговора. Значит, надо поговорить. Других вариантов у него, похоже, нет.
Герфегест был по-прежнему наг, но отнюдь не смущался этим. Подобрав среди останков Слепца свой меч, он подошел к двери. Немного помедлил. Потом распахнул дверь настежь.
Выстроившись полукольцом у ручья, напротив святилища стояли полтора десятка человек. Они были одеты в пластинчатые панцири с огромными декоративными наплечниками. На головах у них красовались гребенчатые шлемы с полумасками, прикрывающими глаза и нос. Вооружены незнакомцы были преимущественно секирами на длинных древках, трое имели короткие луки с крутым прогибом, а один, стоящий чуть впереди остальных и выделяющийся небольшим церемониальным щитком на левом локте, опирался на палицу с массивной многогранной главой. Он поигрывал цепью с разомкнутым ошейником, который пришелся бы впору теленку, но отнюдь не собаке.
Три лучника – значит, застрелить его, в совершенстве владеющего «веером бражника», будет непросто.
Десяток обалдуев с секирами -к– значит, его все-таки зарубят. Зарубят, оставив своих шестерых. Плохо. Два черных лебедя на пурпуре церемониального щитка – значит, Алустрал пришел в Сармонтазару. Потому что черные лебеди – птицы Гамелинов. Очень плохо.
– Я имею два вопроса, – сказал главный, когда приличествующий молчанию срок истек. Теперь по привычным установлениям Алустрала полагалось либо говорить, либо сходиться в танце стали, либо расходиться. Расходиться, похоже, никто не собирался, рубиться было рано, оставалось говорить.
– Я имею два вопроса, – повторил главный, смакуя каждое слово 9«Наверное, общаться с людьми ему выпадает редко», – некстати подумал Герфегест). – Где мое животное и ты ли Герфегест из проклятого Дома Конгетларов?
– Твое животное… – Герфегест усмехнулся. – Оно очень устало. Ты, наверное, кормил своего конька овсом, а надо было бы – своим хреном. Тогда мог бы выйти толк.
Оскорбление удалось на славу. Один из лучников одобрительно хмыкнул – похоже. Слепца недолюб-ливали,даже свои. Мелет в гневе швырнул цепь на землю, но сдержался.
– Отвечай на второй вопрос! Ты – Герфегест? – рявкнул он.
– Да, я Герфегест, – «достоинством поклонился Герфегест, – из бесчестно истребленного Дома Конгетларов, – добавил он. И в глазах Герфегеста помимо его воли блеснули кровавые отблески пламени. Пламени над башнями Наг-Туоля.
– Хорошо, Герфегест из проклятого Дома Конгетларов, – сказал Мелет с особым нажимом на «проклятом». – Мое животное приходило не за твоей жизнью. (Герфегест был другого мнения, но он счел за лучшее промолчать.) Оно искало одну вещь, которая принадлежит пославшим меня. Имя этой вещи – Семя Ветра. Отдай его нам, и мы уйдем. Уйдем так же, как некогда ты ушел из Алустрала. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей женщине.
С последними словами Мелет едва заметно улыбнулся, бросив взгляд куда-то за спину Герфегеста. Герфегесту не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что в дверях святилища давно стоит Тайен. Стоит, так же как и он, не стесняясь своей наготы, и в ее руках сейчас напряженный лук, а через плечо повешены колчан и широкая перевязь с метательными ножами. Все это он видел в глазах Мелета, и еще, к своему огромному удивлению, Герфегест видел, что Мелет не лжет. По крайней мере, предводитель отряда верил своим словам. В противном случае лицо раскрыло бы Герфегесту темные намерения его обладателя.
Со своей стороны Герфегест счел ложь унизительной.
– Твое животное не ошиблось. Семя Ветра действительно со мной. Но ответь – по какому праву вы пришли требовать с меня то, что оплачено моей кровью и моими ратными трудами сполна? Я искал Семя Ветра семь лет, я истоптал Сармонтазару от Када до Магдорна, от Цинора до Хелтанских гор и сделал это не единожды. Семя Ветра принадлежит мне, как мои легкие и печень.
Мелет рассеянно пошевелил носком сапога свившуюся у его ног цепь Слепца.
– Твои легкие и печень слишком легко достать те-перь, человек из проклятого Дома Конгетларов. Слишком легко, чтобы ты мог спорить.
Мелет был прав. Его правота была воплощена в мощных панцирях пятнадцати воинов, принадлежащих Дому Гамелинов. Его правота тусклым пламенем.жила в широких лезвиях секир. Его правота была вплетена в жилы куцых складных луков.
Когда-то у Герфегеста был друг. Единственный настоящий друг, которого он встретил в Сармонтазаре. Друга звали Элиен. Сын суровой и прекрасной северной страны Харрены прожил очень короткую человеческую жизнь длиною в двадцать два года. На ее исходе Элиен начал войну за спасение своего Брата по Слову. «Слишком долгая история, чтобы вспоминать ее перед лицом своих убийц», – подумалось Герфегесту. Элиен выиграл войну, спас Брата по Слову и обрел преданного друга – Герфегеста. Но, главное, в войне Элиен нашел свою любовь, странную и непостижимую Гаэт, девушку-тень.
Герфегест навсегда запомнил тот день – второе число месяца Вафара. В тот день закончилась их дружба. Элиен, идущий Путем звезднорожденного, пережил второе рождение, превзошел свою человеческую сущность и необратимо изменившийся остался, чтобы навсегда забыть о войне и жить во имя любви к Гаэт. Герфегест, последний из Конгетларов, ушел, чтобы найти Семя Ветра и раствориться в Хелтанских горах.
Тогда Герфегест не понимал Элиена, не понимал, что означает новая отрешенность в его взгляде. И только встретившись с Тайен, он понял, что в жизни нет и не может быть ничего лучше, чем любовь и спокойствие. Ни слава, ни могущество, ни даже борьба во имя призрачной справедливости не стоят ничего.
Сейчас, стоя с обнаженным мечом перед своим кровавым прошлым, которое жестоко и решительно вторглось в безмятежность настоящего, Герфегест принял решение, о котором – он это знал совершенно доподлинно – ему никогда не придется жалеть. Ни ему, ни Тайен.
Герфегест разжал левый кулак и протянул Семя Ветра Мелету.
– Вот оно. Возьмите его и уходите прочь. Навеки. И можете передать Гамелинам, что Герфегест из Дома Конгетларов умер сегодня ночью от укуса горной сольпуги.
