Виктория Уориннгтон обессилено упала вниз, потеряв сознание. Кольцо скатилось с ее ладони…
* * *
Словно из тумана вышагнула фигура. Виктория ощутила чужие прикосновения, но была слишком слаба даже для того, чтобы просто открыть глаза.
Блеснул голубоватый свет… Ожог перестал болеть. Что это? Как хорошо…
— У вас ничего не сломано? Давайте я помогу вам встать… Аккуратнее, аккуратнее…
Голос человека был с примесью удивления и робости.
Виктория со стоном встала. Боль в спине куда-то ушла. Сильный запах гари при первом же дыхании вонзился в ее ноздри противной змейкой.
— Глазам свои не верю…!
Мужчина широко открыл глаза. Он имел короткие, серые волосы и круглое лицо, которое буквально излучало удивление и радость.
— Вам не больно? Выпейте это, — произнес он, шаря по карманам робы и вытягивая небольшую, красную бутылочку.
— Кто вы? Где я вообще? — тяжело сказала Виктория, глядя по сторонам, — Боже, какой ужас! Дирижабль упал!
Человек в коричневой робе хотел что-то сказать, но она отстранила его и бросилась к обломкам летающей машины.
— Лугард… Вильгельмина… Как же так?
Девушка опустилась на колени. По ее щекам потекли слезы.
— Выпейте это, — настойчиво велел мужчина, протягивая Виктории бутылочку.
Она машинально взяла ее и поднесла к губам. Живительно тепло разнеслось по ее сосудам, разогревая и леча измученное тело.
— Боже, я чуть не умм… умерла здесь, — от пережитого шока девушку знобило, — я пережила семь кругов ада…
Неожиданно она расхохоталась.
— Семь кругов ада? Семь кругов ада! Они мертвы, а я жива…!
Смех прекратился также внезапно, как и начался и сменился рыданиями.
— Как же так? Как же так?!
Она невидящим взором вгляделась в изумленного мужчину.
— Где все? Что происходит?! — закричала она, потрясая мужчину за рукава, — Зачем я?! Почему?!
— Успокойтесь, мисс, — он вежливо дотронулся до руки девушки, — вы только что пережили большой шок, и…
Виктория повисла у него на шее, тихо всхлипывая и стоная.
— Почему я выжила? Почему?
Мужчина ласково отстранил ее, и твердо взглянул Виктории в глаза, сжав руки, волнуясь.
— Я совершенно не знаю, что делать… э, и вы… В смысле, вы тоже не знаете, что делать, но кто вы — знаете?… Конечно, какой глупый, слабоумный вопрос, для э… Как вас зовут?
Виктория, еще не полностью придя в себя, с удивлением взглянула на мужчину.
— Пожалуйста, простите меня… Я чертовски все запутал, — вздохнул мужчина, — Меня зовут Вирджил. Я новичок в религии Панарии, в вашей религии и…
— Панария? — переспросила Виктория, — что это?
Вирджил удивленно взглянул на нее.
— Ты Живущий, — тихо произнес он.
— Живущий? Хватит говорить загадками! — Виктория, теряя самообладание, готова была снова расплакаться.
Это гнусная шутка? Кто этот фанатик? Мысли пронеслись в ее голове, пробуждая самые противоречивые чувства.
— Видите ли… Панарии… это религия, которая сформировалась вокруг вещей, о которых он говорил, в смысле вы говорили… О, забудьте… давайте начнем сначала. Или этого начала, так как многое предшествует этому. Вы реинкарнация могущественного эльфа, культа Панарии, и чье имя, э…
— Да? — обессилено спросила девушка, лишь бы для того, чтобы что-нибудь сказать. Эй казалось, что это все бред и дурацкий сон.
— Да, да… да, имя, э… Стоп! Я припоминаю! Это было написано в священной книге. «Живущий будет жить опять на крыльях огня». Подождите-ка, я думаю в ней написано: «возродится на крыльях огня». О, кровь и зола! Почему им всегда надлежит быть такими чертовски загадочными? — воодушевился Вирджил, что-то торопливо вспоминая, — Э…
Виктория застонала. Казалось, мужчина этого не заметил, что-то торопливо бормоча себе под нос.
Девушка покачнулась и вздрогнула. Ее мутило. Что-то в ее памяти настойчиво давало знать о себе.
— Гном… Кольцо… — прошептала она, отходя от Вирджила, который повернулся к ней спиной и снова шарил по карманам робы.
Метнувшись к дымящимся обломкам дирижабля, она откинула несколько небольших кусков металла.
— Где же это? Где, где…
Синяя штанина… Где же он? Ага, здесь меня подобрал Вирджил, значит… Тут.
Откинув обгорелую картину, Виктория с страхом взглянула на обгоревшее лицо карлика. Его волосы были когда-то зачесаны назад, но теперь остались только горелые, сальные обрубки.
Уориннгтон пристально взглянула на землю возле него и наклонилась.
— Вот и оно, — подумала Виктория, вращая в руках кольцо. Оно было серебряное, покрытое красивыми узорами из синей эмали, в форме двух летящих голубей.
Догадавшись заглянуть под обод, она прочла четкие, выдавленные буквы — «Шуйлер и сыновья».
Она хотела его отшвырнуть, но вопреки желанию одела на указательный палец и вздрогнула. Снова склонившись над карликом, Виктория вытащила из обгоревшего нагрудного кармана его пиджака красную книжечку, которая чудом не выпала в этой адской топке. Она оказалась паспортом.
«Престон Рэдклифф…». Далее имени ничего не возможно было прочитать, потому что все остальные листки почти полностью сгорели.
— Мисс, где вы? Куда вы подевались? — окликнул девушку Вирджил.
Виктория Уориннгтон обессилено подошла к нему.
— Эта история о карлике и кольце?
— Хм. Я не знаю о кольце. Но эта история возвращается… как я говорил, я не знаю много о пророчествах Панариев, но я думаю, вам стоило вернуться и сразиться со злом. Черт возьми! Я должен был знать об этом ранее…
Теплый вечер плавно клонился к закату. Лучи солнца веселились в волосах Виктории, играя в прятки.
— Разве я важная религиозная фигура? Это нелепость. Я не собираюсь никуда, слышите, никуда возвращаться и тем паче, разговаривать со всякими фанатиками, — с трудом выговорила Виктория, всеми силами пытаясь придать голосу решительности.
Вирджил улыбнулся. Его лицо, покрытое сетью мелких морщин, дрогнуло. Вот, оказывается, как может преобразить обычная улыбка лицо.
— Не смущайте меня этим. Вы уже вернулись. Поверьте, я говорю правду.
— Если это смущает вас, вообразите, что должна чувствовать я! — зло сказала Виктория, пытаясь хоть как-то пригладить свои волосы.
— Пошло оно все! Где-то здесь есть алтарь… Посмотри на это, если ты так умен… э, уважаемый Живущий, — он замолчал, думая, — смотрите, я такой же новичок во всем этом, как и вы. Я думал, это все было иносказательным, до тех пор, как я увидел вас, выползающим из обломков этого проклятого дирижабля невредимым. Видимо Панарии были все-таки правы…
