С рассветом сборы продолжились с удвоенной энергией. Маркус отправил в центр города гонца от ордена с целью найти специалистов по языкам, в принципе способных расшифровать древние письмена внутри пещеры. К тому же Ларратосу сообщили, что вскоре прибудет крупный специалист в области техники.
Ларри же отправился в библиотеку — подальше от всей этой суеты. Перед такой экспедицией было бы весьма полезно ознакомиться с различными историческими (и не только) материалами, имеющими отношения к горе Нурия. На библиотечной двери на мизрахийском языке красовалась надпись: девиз паладинства, своеобразный символ веры:
Leit ihpat — yesh hababa
Leit lifsekel — yesh Eliyon
Leit garal — yesh bahira
Leit amina — yesh sekel
Leit ra'a — yesh yedi'a
Yedia — hia kahat.
Ларри открыл дверь и оказался в библиотеке. Но общедоступные паладинские книги сейчас его не интересовали — основные он уже читал, обучаясь у Элиддина. Теперь Ларратос искал знаний, доступных более высоким рангам, чем таламид. В конце общего зала виднелась фиолетовая дверь, на которой был изображён треугольник с глазом посередине — вполне стандартный символ магии и мистицизма.
Ларри подошёл к двери закрытого фонда, и вздрогнул, внезапно услышав глухой металлический голос:
— Кто ты, желающий пройти? — вопрошала дверь (или то, что за дверью).
— Мельд. Ларратос Мельд, — произнёс донельзя удивлённый Ларри. Его никто не предупредил, что библиотечные двери обладают такой странной магией.
— Тебя нет в моём списке, — мрачно констатировал голос. — Предупреждаю: вход возможен лишь паладинам в статусе не ниже адепта. Предъявите амулет для проверки статуса.
При этом нарисованный на двери глаз в треугольнике будто бы ожил и засветился. Амулет Ларратоса с выгравированным тигром блеснул золотым огнём и через три секунды погас.
— Статус адепта подтверждён, — произнёс тот же металлический голос, — Ларратос Мельд, вы добавлены в список лиц, имеющих доступ к архиву. Больше вам не обязательно предъявлять амулет для входа.
Дверь, наконец, открылась, и Ларратос облегчённо вздохнул. Вообще, посетить закрытый зал Ларратосу порекомендовал его бывший наставник, Элиддин аль-Кахаби:
— Настав… Элиддин, а что такого интересного можно найти в закрытом зале библиотеки?
— Многое, Ларри. Подлинные версии разных пророчеств. Древние рукописи, которые слишком ценны, чтобы выдавать их простым таламидам. А также книги, которые могут развратить неокрепший ум юного ученика. Только взрослых мужчин, достигших восемнадцати лет, берут в паладины. Однако в закрытом зале находятся книги, которые слишком опасны для прочтения восемнадцатилетними учениками, и их можно читать, только имея статус адепта, который редко кто получает ранее двадцати двух-двадцати трёх лет. Но у тебя уже есть этот статус, так что, думаю, твой возраст не имеет значения.
— Элиддин, а что же всё-таки это за книги?
— Книги серых паладинов.
— Каких? Серых?! Разве такие бывают? Они что, нейтралы вроде Зарины?
— Не совсем, Ларри. Хотя… Да, её можно отнести к серым паладинам. Серыми паладинами называют носителей мечей из небесной стали, не являющимися ни членами нашего ордена, ни шеддитами. Серыми паладинами становятся, скажем так, еретики от паладинства.
— Еретики? Элиддин, вы же сами мне рассказывали — и я читал в книгах, что наш орден свободен от предрассудков! Над нами властвует только Абсолютный Закон!
— Да, но не все правильно толкуют Абсолютный Закон. К тому же, — Элиддин перешёл на шёпот, — наш орден не совсем лишён предрассудков — у нас есть свои. Хотя бы такие, как запрет женщинам и нечеловеческим существам быть паладинами. Лично мне эта система не кажется совершенной. Но я предпочитаю не распространяться об этом. А некоторые паладины излагали мои мысли открыто. Письменно.
— И за это их разжаловали и они сделались серыми паладинами, да?
— Да, Ларри. Часть серых паладинов — изгнанники и отрешённые, часть — паладины, добровольно покинувшие орден.
— Будто шеддиты какие-то!
— Да. Часть серых паладинов действительно становится шеддитами. Баал Хаддад — перед тем, как получить титул владыки шеддитов, был некоторое время серым паладином. Часть серых паладинов независимо странствует по свету — а некоторые начинают вести образ жизни обычных людей, при этом используя Абсолют в личных целях.
— Интересно, Элиддин.
— Я советую почитать книгу паладина Ариэля Даййена "женщины и нелюдь: перспективы равноправия в ордене Стали и Пламени" или его же книгу о Шаддае. Написал он эти книги, когда ещё был в ордене, а потом его оттуда выгнали…
Ларратос подошёл к одной из полок, и его взгляд остановился на книге с интересной надписью на обложке: Абдель Рахман: "Правда и ложь о сущности Хаоса".
— Ну, выбрал уже, с чего начать? — услышал Ларри голос Элиддина. — Извини, я тут немного задержался — совет собрали на внеочередное заседание…
— Должно быть, неплохая книга, не так ли, Элиддин? — обернулся Ларратос, указав бывшему наставнику на труд Абделя.
— Нет, Ларри, — встревожился Элиддин. — Эту книгу следует читать в последнюю очередь. Там — пропаганда зла! Именно из-за этой книги Абделя и изгнали из ордена, как рассказал мне Маркус. Я удивлён, что она до сих пор хранится в архиве — по идее, её давно следовало бы уничтожить.
— Элиддин, я же адепт, — ответил Ларри, — неужели вы думаете, что простая пропаганда легко сможет на меня воздействовать?
— Ладно. Поступай, как знаешь.
Ларри открыл книгу. Во вступлении говорилось:
"Некоторые дилетанты, даже из ордена Стали и Пламени, отождествляют Хаос со злом, что есть в корне неправильно. Хаос есть отсутствие порядка как такового, Хаос нередко несёт разрушение, но он сам по себе злом не является. У хаотических созданий красная аура, а у приспешников зла — чёрная. Конечно, темные владыки шеддитов обладают смешанной красно-чёрной аурой, но ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между Хаосом и злом.
Хаос не есть зло. И Хаос ни в коей мере не изменяет принявшего его человека — в плане ориентации на добро и зло. Тёмный лорд Баал Хаммон изначально был ксенофобом — даже будучи формально паладином. Хаммон был злым до принятия Хаоса. Хаос — понятие, лежащее по ту сторону добра и зла. Человек, принявший его, освобождает свою истинную личность от груза культурных установок.
Если человек был злым, он станет истинно злым. А нравственный человек, даже приняв Хаос, останется нравственным. Хаос — лишь средство, а не цель. В одном паладины и шеддиты сходятся: они отрицают воспитание как главный формирующий личность фактор: паладины утверждают, что лишь в зрелом возрасте можно осознать нравственность, шеддиты — что хаос и есть свобода. И в этом отношении правы и те и другие.
