С высоты виднелись мелкие человеческие фигурки — они перемещались по поляне, собирались в кучки. Тут же располагались цветные шатры, расставлены столы и мебель — прямо под небом, на холодной по-весеннему земле. Их увидали и замахали платками.
Едва высадив всадников под дубом, Сияр и Вейко тут же взмыли вверх — на встречу с братьями. У них тоже был праздник, и белая стая лунных жеребцов принялась весело летать кругами, гоняясь друг за дружкой.
Оказавшись на земле, они с волнением огляделись. Кругом были незнакомые люди, большей частью молодые ребята, не старше лет двадцати. Они гуляли по поляне, или сидели кучками, часто посматривая вверх, на сияющую дневную звезду. Другие, старше и степеннее, сидели у самого дуба, за столами и беседовали. А ещё вокруг мельтешела ребятня с сияющими от восторга глазами — ученики Брунгильды, которые жили в дубе.
Вот из-за стола поднялась знакомая фигура — это Магирус Гонда машет им рукой, приглашает к себе.
— Мои ученики, — сказал он собравшимся магам, и те с одобрением окинули взглядами фигуры молодых волшебников.
Сидевшие у стола Брунгильды люди были настоящими дивоярцами, это сразу ощущалось — в манере разговора, в стройности фигур, в выражении глаз, в благородстве лиц, в явном интеллекте. Выглядели они вроде молодыми, и в то же время взглядом выдавали в себе большой опыт и многие годы. У некоторых были пепельные волосы, как у Магируса. Другие сохранили естественный цвет волос. Все они явно принарядились для такой встречи, и выглядели празднично.
Сидело их тут, под великим дубом, восемь человек, и было в них нечто очень сходное, выдающее принадлежность к некоей высшей породе. Не та явная царственность монархов, которая выдает привычку повелевать, а некая глубокая посвящённость в тайны мира, что возвышало их над всеми обитателями Селембрис, ставило выше королей. Надо же, сколько дорог изъездил на своём коне Лён за эти годы, сколько повидал городов, через сколько королевств проехал, а даже не знал, что в волшебной стране помимо Брунгильды и Магируса есть другие дивоярцы. Просто не догадался, вот что удивительно. Но, если тут есть и другие магистры, то должны быть и их ученики, такие же будущие маги небесного города, как Лён и Паф.
Компания молодых людей, гуляющая в стороне от дуба, на поляне, которая служила ученикам, живущим в дубе, классом в тёплое время, оказалась состоящей из юношей и девушек не старше двадцати лет. Самый младший выглядел лет на пятнадцать. Были они как раз учениками магов, прибывших на встречу к Брунгильде. Здесь все дожидались прибытия Дивояра.
Никто не спал, и просторный шатёр с коврами, лежанками и одеялами пустовал — все находились снаружи. Прямо на траве располагался низкий столик с самоваром и угощением. А гости сидели вокруг кто на чём — кто на подушках, добытых в палатке, кто на каких-то низеньких скамеечках, кто просто на траве. Здесь состоялось первое знакомство тех, кого ждёт долгий век на службе великому городу. Это были тщательно отобранные среди множества учеников кандидаты в дивоярские маги.
Были они внешне разными, как их наставники, и в то же время удивительно походили на своих учителей. Так в двух немного высокомерных юношах, явно аристократического вида Лён сразу признал учеников того мага, что очень тепло беседовал с Гондой. Их звали Фабиан и Алатрез. Эти двое жили со своим учителем Вэйвэ Валандером в его великолепном замке высоко в горах и происходили из семей знатных горцев, что было заметно по их тонким благородным лицам. Они как раз рассказывали своим новым знакомым о жизни в горах.
Приземистый крепыш Турайк, похожий на гнома, с широким простым лицом и сильными руками, жил со своим наставником в холме, в подземных хоромах. Этот парень учился у своего учителя оружейному искусству, весьма редкому и очень ценимому среди магов, потому что оружие, которое они изготовляли, было поистине бесценным — настоящие дивоярские клинки, именуемые небесной сталью.
Среди девушек, красивых, нарядных и порядком высокомерных, одна очень отличалась и внешним видом, и манерой поведения. Энина была невысокой, скромно одетой и простенькой. Рядом с прочими она проигрывала своей хрупкостью, застенчивостью и неяркой внешностью. Её личико с узким подбородком, слишком светлой кожей и бледными веснушками украшалось только пышными светло-русыми волосами, их придерживал простой деревянный гребень, в то время как у других девушек волосы были искусно убраны.
Пока все остальные с азартом рассказывали о своём житье-бытье, о приключениях и чудесах, какие видели в своих путешествиях по волшебной стране, Энина подобралась к Лёну и Пафу сзади и тихонько спросила:
— А правда, что вы жили в этом дубе?
— Правда, — с улыбкой ответил Лён.
— А я знаю вашу учительницу, — просто сказала Энина, — Она к нам прилетала. Я жила в лесной школе, только не такой, как ваша. У нашей Виринеи просто большой деревянный дом, тоже в лесу. Она с Фифендрой часто встречалась, когда они собирались на Лысой Горке, чтобы выпить зелья и полетать.
Вот здорово как оказалось! Энина была ученицей одной из тех колдуний, с которыми встречалась Фифендра!
— Твоя учительница тоже там? — спросил Паф, кивнув в сторону стола магистров.
— Нет, её там нет, — качнула головой Энина, — Она не дивоярская волшебница, просто собирает детей и учит их мастерству. Мне кажется, она сама из вашей школы, только говорить об этом не любит. Фифендра не всех ведь оставляет у себя, многих просто передает своим бывшим ученицам — они содержат такие же лесные школы.
Это было интересно, и Лён с Пафом, ничего не знающие об этой стороны жизни лесных волшебниц, внимательно слушали Энину. Теперь многое из прежних событий получило своё объяснение и стало выглядеть иначе.
Одним из первых воспоминаний Лёна о лесной школе была история о том, как они с Пафом тащили к Лысой Горке котёл с варевом. И про ведьм, которые там встречались. Тогда два ученика лесной колдуньи думали, что собираются в полнолуние на этой горке старые карги, настоящие бабы Яги. А оказалось, что ведьмы вовсе не старухи, это они просто пугали учеников. Чтобы те не вздумали когда не надо шататься куда не следует.
Все эти старухи, которые были вовсе не старухами, хотя и жили удивительно долго, ранее были ученицами Фифендры и продолжали её дело — собирали у себя детей с магическими данными. Тех, в ком талант был явно заметен, передавали в школу великого дуба, где продолжался отбор. Энину же не передали только потому, что у неё оказался особый дар, которым Брунгильда не обладала и, следовательно, учить ему не могла. Энина владела редким даром целительства.
