В маленькой комнате было семь коек. Во второй комнате — большой, где стояло четырнадцать коек — поселился Жора. Было еще одно помещение, которое прежние постояльцы использовали, видимо, в качестве кухни. Там сохранился стол в комплекте с пятью табуретками, и даже имелась закопченная газовая плита на четыре конфорки. Из четырех работала лишь одна, как сразу выяснил Жора. Завхоз, пока искал ключи, рассказал, что гостиницу уже лет двадцать не ремонтировали. Да и селили туда редко. Залетной бригаде строителей из Южного Туркестана, которые готовы были работать за сущие гроши, даже такой убогий комфорт был не по карману. Они спали обычно там, где работали — вповалку.
Гостиница оживала лишь на пару недель в году — во время уборки урожая. Операторы зерноуборочных комплексов и водители зерновозов не любили ночевать в кабинах своих машин. По здешним меркам, они считались людьми состоятельными и могли потратить деньги на более сносные условия проживания…
От размышлений Новикова отвлек посторонний звук. Он прислушался. Потом встал и осторожно подошел к окну, сдвинув остатки штор. Фонарь над крыльцом не горел, но небольшой гостиничный двор хорошо просматривался и в лунном свете. По центру — от сарая до крыльца — тянулась узкая тропинка. Остальная часть заросла лопухами. Особенно густые заросли тянулись вдоль старой теплотрассы. Дождь закончился, и ветер гонял по двору мокрый бумажный мусор. Тени двигались равномерно, как им и полагалось.
До рюкзака всего один шаг. Мягкая кобура сверху. Одно движение
— и Новиков ощутил в ладони привычную прохладу ребристой рукояти. Оружие должно быть под рукой. Со снятым предохранителем. Однажды эта привычка уже спасла ему жизнь. С тех пор он всегда стреляет первым. И у двери никогда не стоит. Самая удачная позиция — у капитальной стены, которая дальше и от окна, и от двери. В углу самый широкий сектор обзора, и риск поражения в случае рикошета снижается…
В приоткрытую дверь просунулась лохматая голова Жоры.
— Георгий, включите свет, если вам не трудно, — попросил Новиков.
— Ваша Честь, вы не спите! — обрадовался Жора.
Единственная лампочка, свисавшая с потолка на длинном проводе, изрядно запылилась. Но даже такого тусклого освещения хватило, чтобы Жора разглядел в руках у Новикова автоматический пистолет «Оса». Он так и застыл, наполовину просунувшись в дверь. Тридцать седьмой калибр, увеличенная до восемнадцати патронов емкость магазина, возможность стрельбы очередями. Этот легкий и относительно компактный пистолет, изготовленный из титанового сплава, Новикову нравился.
— Георгий, в Академии вас так ничему и не научили. И все же постарайтесь в следующий раз действовать более осмотрительно. Не надо подкрадываться к моей двери. А тем более по ночам.
— Виноват, Ваша Честь. Я не…
— Можете называть меня Дмитрием Евгеньевичем. Честно сказать, мне очень не хочется, чтобы завтра весь Русско-Полянский уезд знал о том, что мы не группа инженеров из города, а полевой Трибунал. Если не ошибаюсь, это ваш первый опыт?
— Первый, да… — Жора смутился. — Но я уже участвовал в двух Процессах.
— Не сомневаюсь. Однако у полевого Трибунала есть своя специфика. Вы ее скоро Поймете. Соблюдая несколько простых правил, можно дожить даже до отставки по выслуге лет.
— Я просто хотел…
— Ложитесь спать, Георгий. А завтра подготовьте для меня аналитическую справку. Интересуют любые упоминания Русско-Полянского уезда, а тем более крестьянского товарищества «Победа» в оперативных отчетах последних 10 лет. И еще. Наша рабочая смена в зернохранилище начинается вечером — в 18–00. Надеюсь, вы еще не забыли «легенду»?
Жора поморщился. Легенду лепили на коленке. Хозяйство закупило новое оборудование для сушильной установки зернохранилища, а бригада монтажников задержалась. Управляющий заверил, что специалисты приедут не раньше чем через две недели. Вот они и договорились, что Трибунал будет делать вид, будто занимается монтажными работами. Никто, мол, даже не усомнится ни в чем…
Утром Вера выглядела бодрой. Ее поселили в доме секретаря наблюдательного совета «Победы» — Анжелики Ивановны. На этом настоял управляющий. Негоже, сказал он, когда женщина под одной крышей с двумя мужчинами живет. Начнутся пересуды. Новиков не хотел пересудов, поэтому сразу согласился.
В предвкушении завтрака настроение у Веры с каждой минутой улучшалось. Чего нельзя было сказать о Новикове, который забылся лишь с рассветом.
— Кто-нибудь знает точный адрес местного кафе? — поинтересовался он, зевая и непрерывно потирая виски.
— Я знаю, — с готовностью откликнулась Вера. — Мне Анжелика Ивановна объяснила. Здесь рядом.
— В этой дыре все рядом, — хмыкнул Жора, но сразу сник под пристальным взглядом Новикова.
Судя по тому, что зал кафе практически пустовал, основной поток желающих позавтракать уже разбрелся по рабочим местам. Скучающая повариха на раздаче переставила поближе подносы с выпечкой и приветливо улыбнулась.
— Это вы и есть — командировочные? И надолго к нам?
— Мы и есть, — согласился Новиков. — Надеюсь, что ненадолго.
— Вы за наличные или под запись питаться будете? — кивнула головой повариха, удовлетворенная ответом. — Наше начальство командировочным тоже под запись разрешает.
Новиков оглянулся на Веру с Жорой.
— Тогда и нам под запись, если начальство разрешает, — кивнул он.
— А у вас сигареты под запись можно брать? — полюбопытствовал Жора. Получив утвердительный ответ, он приободрился. Первая приятная новость за утро.
Меню разнообразием не баловало. Зато порции были большими. Да и готовили местные поварихи вкусно — по-домашнему. После блинчиков со сметаной, теплой ватрушки и большой чашки ароматного чая даже у Новикова улучшилось настроение. А вот Жора, наоборот, начал хмуриться.
— Дмитрий Евгеньевич, я могу ошибаться, конечно, но за нами внимательно наблюдают, — не выдержал он.
— Кто? — спокойно поинтересовался Новиков. Он вытер губы бумажной салфеткой и откинулся на спинку стула.
— Дама, которая сзади вас сидит. — Жора уткнулся носом в чай. — Сейчас она относит посуду. Теперь идет к выходу…
Новиков потом не один раз вспоминал эту минуту, когда впервые увидел Илону. Вот он аккуратно складывает кораблик из бумажной салфетки. Последнее движение — и двухтрубный дредноут отправляется в плавание по белой поверхности стола. Потом он как бы невзначай поднимает голову. Она как бы невзначай оборачивается. Ее взгляд скользит поверх голов, а Новиков тут же опускает взгляд в пол. За секунду он зафиксировал в памяти все, что его интересовало. Илона ушла, но эта секунда так и осталась висеть в воздухе, смешиваясь с ароматами корицы и ванили, долетавшими с кухни.
