— Что? — спросила я и внезапно, словно очнувшись, посмотрела на свои руки, залитые кровью и только тогда до меня, наконец, дошло, что я сотворила. Тихонько подвывая, я осела в снег. Атли бросился ко мне.
— Ты ранена? — удивился он.
Я погрузила ладони в снег, словно надеясь, что вместе в кровью с моих рук смоется убийство. Яростно молотя руками по снегу, я плакала, не понимая, как такое произошло. Словно это была не я, а какая-то темная Дара, получающая удовольствие от убийства. Содрогнувшись, подняла глаза. Атли сидел рядом и смотрел на меня.
— Ты спасла нам жизни, — наконец произнес он, — Но, когда я увидел твое лицо, то честно говоря, испугался. Твои зрачки были неестественно расширены, а само лицо, — он замер на секунду и потом продолжил, — А лицо было просто безумным. Такой жестокой улыбки я не видел ни разу в жизни.
— Атли, ты не понимаешь, — я прижала холодные ладони к лицу, — Я только что убила человека, но это была не я. Моим разумом, словно кто-то овладел.
Атли непонимающе посмотрел мне в глаза. Потом предположил:
— Хельга? Ты думаешь, это ее происки?
— Не знаю, — я грустно покачала головой, — Только теперь, боюсь, я потеряла свой дар к целительству. Единственный нерушимый закон белой ведьмы — не причинять никому зла, не убивать. А я столько совершила за эти дни!
Атли задрал на боку тунику и подозвал меня. Я приблизилась. Длинная неглубокая рана, оставленная мечом Орма, сильно кровоточила.
— Попробуй, — сказал парнишка.
Я протянула руки и, закрыв глаза, стала читать заклинание. Но из моих рук не потекло живительное тепло, я не чувствовала больше в себе способности лечить. Во мне была только пустота, и от понимания произошедшего меня охватывало отчаяние.
— Не получается, — сказала я тихо и опустила руки.
Атли порывисто обнял меня и прижал к груди.
— Не переживай, — произнес он, — Думаешь, было бы лучше, если бы ты умерла? Жизнь — это и есть самый большой дар и только его надо ценить. Мы живы, а значит все хорошо.
Я понимала, что он пытался меня успокоить, но это не помогало. Внезапно вспомнив то странное удовольствие, которое я получила, вонзая холодную сталь в горло противника, я похолодела. То, что происходило со мной, было очень страшно. Когда-то моя тетя упоминала об этом, но я с ужасом прогнала прочь воспоминания и крепче прижалась к Атли. Со мной ничего не случится, сказала я себе, но покосившись на мертвое тело лежащего в двух шагах от нас с Атли Орма, я почему-то уже не была так в себе уверена.
Через десять дней пути по заснеженным лесам и равнинам, под пронизывающими ветрами и частыми снегопадами, мы, наконец, впервые за столько времени, вышли к небольшим владениям, сокрытым в чаще леса. Оно было небольшое, состояло из трех домов крестьян, хлева и господского дома. Едва мы подошли к высокому, внушительного вида забору, как навстречу выскочили две большие мохнатые собаки, и настроены они были совсем не дружелюбно, но, заметив, что мы вооружены, нападать не решались и только громко лаяли, оповещая хозяев о нежданных гостях. Атли сделал мне знак остановиться, и мы замерли у ворот, ожидая, когда кто-нибудь выйдет посмотреть, на кого лают псы. Ждать пришлось недолго. Совсем скоро из большого дома выскочили несколько вооруженных, кто топором, кто ножом, мужчин. Они подошли к нам и, старший из них, с густой бородой доходившей ему до талии и заплетенной в косу, окинув взглядом нас с Атли, произнес:
— Кто такие? — при этом оружие он не опустил, хотя не думаю, что мы с пастушонком выглядели такими уж устрашающими. Одетые в одежду, явно на несколько размеров превосходящую наш собственный, с изможденными усталыми лицами и голодными глазами, мне казалось, что мы являли собой такое жалкое зрелище, что нас впору было пожалеть, а не боятся. Но мужчина думал иначе.
— Мы идем в Валланд, — сказал Атли, после того, как назвал наши с ним имена, — На наш обоз напали по пути, в живых остался только я и сестра.
— Напали? — удивился бородач, — В наших краях давно не было слышно о разбойниках. Да и обозы в такую глушь обычно не заезжают. Дорога находится в многих милях от нашего имения.
— Мы просим у вас приюта, — проигнорировав слова мужчины, продолжил Атли.
Я умоляюще взглянула на бородача и его людей, но тот даже глазом не повел, когда вдруг мы услышали громкий женский голос:
— Впусти их, Скалли, они не опасны!
Бородач оглянулся назад. За его спиной, в нескольких шагах позади него стояла пожилая женщина, одетая в богатую соболью шубу и красивый платок, покрывавший волосы. Две толстых косы сбегали по плечам и спадали почти до самых ног говорившей. Вероятно, в молодости она была очень красива, да и сейчас выглядела просто изумительно для своего возраста. Улыбнувшись, женщина приблизилась к нам, но сперва посмотрела на Скалли.
— Разве так принято у нас встречать людей, попавших в беду? — спросила она, вопросительно изогнув бровь. Мужчина потупил взгляд.
— Простите, госпожа, но мне они показались подозрительными, — сказал он.
Женщина повернула к нам с Атли лицо. Ее умные глаза с удивлением остановились на Атли, а потом метнулись ко мне. Она прищелкнула языком и засмеялась.
— Вот так парочка! — потом извинившись, предложила нам войти в дом.
Я была, конечно, немного удивлена ее странной реакцией, но возмущаться не решилась. Близость горящего очага и возможность плотно поесть заставили меня прикусить язык и покорно следовать за странной хозяйкой поместья. Собаки, увидев, что нас пропустили во двор, перестали гавкать и убежали в свою конуру.
Когда мы вошли в дом, хозяйка повернулась к нам с Атли и предложила присесть отогреться у камина, пока на кухне готовили еду. Мы с радостью послушались и вскоре, уже согревшаяся, я решила осмотреться. Дом был небольшой, но богато обставленный. В зале с большим камином, где мы сейчас находились, стоял добротный длинный стол для пиршеств, резные лавки, застланные шкурами. Стены украшали вышитые картины и головы диких зверей. На полу аккуратно разбросана свежая солома вперемешку с душистыми травами. В воздухе пахло сеном и теплом домашнего очага. Пока я рассматривала обстановку, хозяйка поместья куда-то отправила своих мужичков под предводительством бородатого Скалли и повернулась к нам.
— Я забыла представиться, — сказала она, — Мое имя Рунгерд. С тех пор, как умер мой муж, я являюсь хозяйкой этого поместья под названием Асбьйолль. Извините за такой грубый прием. Скалли отличный стражник, но немного подозрителен, — она посмотрела на Атли и продолжила, — Я не буду выпытывать у вас причины, по которым вы оказались здесь и хочу вас уверить, что вам будет оказано все гостеприимство, на которое только способны мои люди. Сейчас вы поедите, а потом я покажу вам, где вы будете спать. А завтра, если захотите, можете рассказать мне вашу историю. Можете оставаться столько, сколько пожелаете.
