Варяг тоже смотрел на улицу. Он взирал на внешний мир сквозь смотровую щель в правом борту. Луноход добрался до аэродрома. Вернее, когда-то это был аэродром. Сейчас это было большое, покрытое снегом поле. Только очень правильной формы холмы, выдавали ангары и капониры. Вышка с давно исчезнувшим остеклением, в помещениях которой только гулял ледяной ветер. Теперь стали видны запорошенные многолетним снегом боевые машины. Вот стоит пять двадцать первых МиГов. Были видны фонари кабин и вертикальное хвостовое оперение с красными звездами. Следом стояли двухкилевые «Наташки». Двадцать девятые МиГи, которым летчики полка дали такое ласковое прозвище за женский голос бортового компьютера, снабжающего пилотов необходимой информацией. Все это было когда-то. Когда-то они разговаривали. Когда-то они летали. Когда-то было небо…
– Привет родная, – тихо шепнул Варяг, обращаясь к седьмому по счету МиГ-29 с бортовым номером 52. Это был его самолет. Ведь Варяг Елисеевич Яхонтов в прошлой жизни был пилотом…
… Гнездо-гнездо! Я полста второй! Гнездо-гнездо! Ответьте! – связи не было. В динамиках стоял только какой-то шум. – Я полста второй! Кто меня слышит! Наблюдаю грибовидное облако! Квадрат 33-16! Это Калуга! Гнездо-гнездо!
Черный султан взрыва завораживал. Варяг не сразу понял, что он видит. Вспышки он не наблюдал. Огня тоже. Только выйдя из облачности и снизившись, он увидел на горизонте это странное явление. Но что это? Единственное приходящее на ум объяснение было слишком невероятным и страшным. Это остатки ядерного взрыва?
– Внимание! Критический угол атаки. Критический угол атаки. – Ласково пропел голос бортового компьютера. Варяг и не заметил, что, заглядевшись на это чудовищное облако, справа по борту, он потянул штурвал на себя почти до отказа. Еще немного и воздушный поток сорвется с крыла боевой машины и самолет начнет падать. Варяг выровнял самолет и перешел на бреющий полет. Летного опыта у него было еще мало. В шуме динамиков послышался голос.
– … шесть… кто ни…ть… я… Ответьте…
На радаре показалась быстро приближающаяся воздушная цель. Система «свой-чужой» мгновенно идентифицировала его как МиГ-29 номер 56. Однополчанин.
Когда они оказались всего в десятке километров друг от друга, то его стало слышно отчетливо.
– Варяг! Это ты?!
– Да! – ответил Яхонтов, – Что происходит, я не пойму?
– Это конец, Варя! Это все! По нам нанесли ядерный удар!…
…Яхонтов открыл прикрытые глаза и бросил прощальный взгляд на свой, заваленный снегом самолет. Воспоминания о том дне кольнули сердце. Его однополчанин, полста шестой, погиб при посадке, вернувшись в Надеждинск. Что он увидел тогда из своего МиГа? Что чувствовал в последние мгновения своей жизни? Может, ему повезло, что он погиб? Где-то на окраине леса до сих пор, похороненные в снегу лежат обломки его самолета. И его прах. Варяг пытался вспомнить его имя, но к своему стыду сделать этого не смог.
– Твой дом сгорел, твой мир истлел, но ты на праздник смерти не успел. Твой дом могила, твой мир лишь тьма, но ты, отчитывая годы, плетешься прямо в никуда, – пробормотал Сквернослов, пусто глядя перед собой.
– Славик, ты чего? – Яхонтов взглянул на молодого человека.
– Да так, – пожал он плечами в ответ, – Стишок на ум пришел. – Он достал из кармана бушлата колоду все тех же потрепанных карт с голыми девицами. – Может, сыграем?
– Да иди ты, – усмехнулся искатель, – Вся община знает, что ты шельмуешь.
– Брешут, – он вздохнул и принялся снова разглядывать девиц. Но на сей раз, его взгляд не был ехидным и презрительно-высокомерным. Теперь он на этих красоток смотрел с какой-то грустью и сочувствием.
– Ребята, держитесь там! – послышался из кабины голос Юрия Алексеева, – Сейчас крутой спуск будет!
Луноход клюнул носом и резко заскользил вниз. Это был действительно крутой спуск и очень хорошо, что космонавт предупредил о нем. Получить увечья в этот момент было делом пустяковым. Когда машина, наконец, снова приняла горизонтальное положение, Яхонтов взглянул через открытое окно в кабину на лобовое стекло. Впереди маячил склон холма, который до самой вершины был густо утыкан мертвыми деревьями. Васнецов снова прильнул к перископу и взглянул назад, но увидел только белый склон, с которого они сейчас спустились и свежие следы лунохода на снегу. Город исчез из видимости. Быть может, навсегда…
– Жуть, сколько снега, – заговорил Андрей Макаров. – Но, с другой стороны это хорошо. По снегу машинка наша идет лучше и гусеницы целее будут.
– Н-да, и не только гусеницы снежок бережет. – Хмыкнул Яхонтов.
– А что еще?
– Психику…
– В каком смысле? – Васнецов взглянул на искателя.
– А ты представь только, что снег скрывает от твоих взоров. Особенно в вымерших населенных пунктах. Я хорошо помню свой первый рейд. Мы с твоим отцом тогда ходили. Снега тогда было еще мало. Что за город был… Не помню… Тула кажется. Или под Тулой что-то. Дома. Сотни домов. Их будто из песка построили. С такой легкостью их смахнуло ударной волной в каменную пыль. А там ведь люди жили. Старушка, сидя в кресле перед телевизором вязала внуку носочки шерстяные. В другой квартире пятиклассник сидел и торопливо делал уроки, заданные на лето, чтоб успеть выскочить во двор к друзьям. Где-то слышен звук дрели. Это один из жильцов дырки в стене сверлил для плазменного телевизора, на который черт знает сколько копил. В другой квартире молодые супруги любовью занимаются. Еще в одной уже позанимались и теперь с ребеночком нянчатся. Женщина вышла на балкон и зовет прыгающую во дворе со скакалкой дочку к обеду. В подъезде пожилой близорукий пенсионер перебирает связку ключей, чтоб открыть свой почтовый ящик. Во дворе скрипят качели. Шумит детвора. На скамейке бабки сидят и ругают власти за очередное повышение цен на коммунальные услуги и хвалят президента, за то, что он не пьет. А потом дружно заключают, что сильной руки на них на всех нет. Работяга ковыряется под капотом своей старенькой «копейки» и с завистью поглядывает на стоящую рядом новенькую аудюху соседа-коммерсанта. У аудюхи завыла сирена от того, что пара дворняг загнала под машину рыжего кота. Коммерсант нервно выскакивает во двор и начинает кричать на детей, думая, что пацанва залепила мячом по сокровенной машине. Бабульки говорят, что и на него, окаянного, сильной руки не хватает. Начинают перечислять, где и сколько этот коммерсант украл, и женщины из каких квартир являются его любовницами. А на березовых ветках рядом щебечут птицы, которым радостно, что этого гадкого кота загнали под машину… И тут рррррраз!!! Яркий свет! Даже вообразить такой невозможно! Люди жмурятся, но не успевают прикрыть глаза рукой. Бабульки, коммерсант, девочка со скакалкой, пацаны с мячом, которые ждут своего друга пятиклассника, женщина на балконе, Ауди и Жигули, работяга с накидным гаечным ключом в руке, береза и щебечущие птицы, собаки и перепуганный ими рыжий кот… Все превращается в пепел! Грохот! Страшный удар сотрясает землю, и сокрушительная волна сметает занявшиеся черным дымом здания в мелкую крошку!
