Ознакомительная версия.
— Во-первых, ты сама отказалась от близости. А я не собираюсь целый год пребывать в воздержании. Я нормальный здоровый мужчина, и мне нужен регулярный секс. Во-вторых, у меня есть работа, а наши миры находятся в разных временных фазах. Грубо говоря, у вас день — у нас ночь. Тут все давно привыкли к тому, что я ухожу вечером и возвращаюсь только утром.
Мартин говорил ровно и спокойно, не повышая голоса, но каждое его слово больно ранило Эмилию. Она не понимала — почему. Муж не собирается ее домогаться? И хорошо. Она же сама не хочет, разве нет? Он часто отсутствует ночами? Еще лучше. Они будут меньше видеться. Тогда почему… Почему так горько? Откуда эта нелепая обида?
Надо бы разобраться с этим. Потом. А сейчас…
— Хорошо, как скажешь. Не понимаю только, зачем ты настаивал на общей спальне. Одни неудобства. Жили бы в разных, ты бы делал вид, что иногда заходишь.
Эмилия старательно притворялась, как будто ей все равно.
— Да, ты права, — неожиданно ответил Мартин. — Я ошибся, предложив тебе переехать.
От горького разочарования сжалось сердце. «Я ему безразлична. Вещь. Всего лишь удачное приобретение. Срок годности — один год».
— Так, может…
— Нет, я не меняю своих решений, — перебил ее Мартин. — Ты останешься здесь. Кстати, твое чудовище проснулось.
Он показал на корзинку, из которой, пыхтя и попискивая, уже лез дракоша. Эмилия радостно охнула и кинулась к любимцу. Обида никуда не делась, и Ло очень вовремя спас ее от позора. Еще немного, и она разревелась бы, как маленькая девочка, на глазах у Мартина. Нет, она не доставит ему такого удовольствия.
— Я думала, ты забрал его насовсем. — Эмилия прижала малыша к груди и взъерошила пальцами мягкую шерстку.
Ло заурчал и стал ластиться.
— Стоило забрать, — сурово ответил Мартин. — Если еще раз увижу, что ты его используешь, пеняй на себя.
Эмилии нечего было возразить. Она признала свою вину еще вчера, поэтому безропотно согласилась читать леди Айрин книгу и не спорила, когда Мартин унес дракошу. Глупо вышло, по-детски. Хотела насолить семейству и не подумала о том, что звереныш мог пострадать.
— И еще, — продолжал муж, — Ло слишком шустрый, за ним нужно следить, пока он не научился себя вести. У тебя много своих дел.
Каких еще дел? Впрочем, он прав. Занятия с преподавателем, да и в будуаре пора навести порядок. И что теперь? За Ло будут следить слуги?
— Я пригласил… тренера, — он задумался, подбирая слово, — у вас это называется дрессировщик.
Дрессировщик? Да ни за что! Она не позволит дрессировать малыша!
— Судя по выражению лица, ты продолжаешь думать обо мне плохо, — констатировал Мартин, выпячивая подбородок. — Тренер — что-то вроде няни. У них ментальная связь с животными. Хорошие привычки внушаются и поощряются, но за проказы чудовище никто бить не будет. Я не поклонник жестоких методов воспитания.
Ментальная связь? Она все время забывает, что в этом мире есть магия. Хорошо, пусть у Ло будет няня.
— Может… — начала было Эмилия, но Мартин снова ее перебил.
— Нет, будет, как я сказал, — довольно грубо произнес он. — Ты тут всего четвертый день, и мы ежедневно спорим о том, как ты должна себя вести. Хотя в контракте, подписанном тобой без принуждения, четко указаны твои обязанности.
Эмилия и не собиралась спорить. Она хотела предложить, чтобы Ло проводил время не только с ней, но и с девочками. В конце концов, привязать к себе ласкового малыша — дело нехитрое. Только он будет страдать, когда ей придется вернуться в свой мир. Зачем Мартин снова ее обидел?
— Я подписывала другой договор, — упрямо буркнула Эмилия.
— В котором слово в слово были перечислены те же самые правила, — отрезал Мартин. — Если тебе проще считать, что ты играешь роль, — пусть так и будет. Не возражаю. Но впредь не хочу никаких обсуждений на эту тему Понятно?
Эмилия кивнула. Сейчас спорить бесполезно. Мартина как будто подменили. Ничего, она изобразит послушную жену. Но издеваться над собой не позволит!
— Роман матушке прочтешь до конца.
Он шутит?! Да она и за год не справится. Вчера читала, пока не охрипла, и не успела закончить даже первую часть первого тома.
Эмилия уже открыла рот, собираясь высказать все, что накипело, и заметила внимательный взгляд Мартина. Он определенно ждал возмущений. Мол, так я и думал, ничего ты не умеешь, ни на что не годишься. А вот и нет! Она справится. И условия контракта выполнит. Есть за что терпеть — гонорар сказочный. И в обиду себя не даст — хитростью можно многого добиться.
— Хорошо, — кротко ответила она.
Мартин кивнул, выражая свое одобрение:
— Не больше часа в день, после обеда. Я предупрежу матушку, чтобы она не задерживала тебя дольше.
Вот так! Ей только что наглядно продемонстрировали, за послушание можно получать приятные бонусы. И снова от обиды перехватило дыхание. Ло старательно вылизывал ей палец, только это и отвлекало от тяжелых мыслей.
— Хочешь о чем-нибудь попросить?
— Да. Хочу выучить ваш язык. Это возможно?
— Зачем тебе?
Да что ж происходит-то! Мартин равнодушен, нейтрален, в меру вежлив. И отчего его слова так больно царапают и обижают?
— Люблю читать.
— Могу принести книги на знакомом тебе языке. Какие нужны?
— Спасибо, обойдусь.
Эмилия не заметила, как крепко стиснула Ло, пока он не запищал, протестуя. Тогда она чмокнула малыша в нос и опустила на пол.
— Хорошо. Позанимаюсь с тобой, когда у меня будет время. — Мартин окончательно освободился от одежды. — Я иду мыться, а ты можешь делать зарядку тут. Да, бегать в парке разрешаю, но сначала закажи у Глории брюки. И не в обтяжку! С широкими штанинами, но чтобы тебе было удобно. Это все.
Надо же! Снизошел. Эмилия фыркнула и показала язык двери в ванную комнату, за которой скрылся Мартин. Вот же гад! Такой чопорный лорд, а наедине с ней совершенно не стесняется своей наготы. Или он ее специально дразнит? Возможно, специально. Вдруг ему обидно, что его отвергли? Мужчины такие дети!
Зачем тогда подчеркивать, что Эмилия ему не нужна? Неужели из вредности? С него станется. Наверное, она зря отказалась от близости с мужем. Все равно уже случилось, и любовник он приятный. Заботится не только о своем удовольствии, уделяет внимание ласкам.
Эмилия скривилась, как будто надкусила лимон. Она рассуждает, как расчетливая и циничная особа. Величайшая глупость — в свои почти тридцать лет не потерять веры в любовь и настоящие глубокие чувства. Но иначе она не могла — противно. Так, может, оттого и обида?
Ею пренебрегли. Она была желанна, а теперь не нужна. И… что? Неужели это так важно, если Мартин ей безразличен?
Ознакомительная версия.
