– Ты был женат на моей сестре! – Она заканчивает собирать свои ветки и снова взлетает.- Я заслуживаю того, чтобы иметь своего собственного мужчину. Который бы дрался за меня!
Я летаю широкими кругами, чтобы дать место и ей.
– Я прилетел сюда заранее, чтобы никто не взял тебя раньше меня, а вовсе не для того, чтобы избежать битвы. Я дрался за твою сестру и победил. Я готов драться и за тебя.
– Тебе лучше просто улететь.
– Мне казалось, я тебе нравлюсь. Когда мы виделись в последний раз, мне показалось, что между
нами сложились особые отношения.
– Мне было тринадцать лет! Конечно, ты мне нравился. Ты был такой красивый. И еще: Элизабет говорила, что у тебя такие странные взгляды на людей и все, что с ними связано. Мне всегда казалось, что и я не такая, как все наши, странная. Элизабет и Дерек всегда дразнили меня из-за этого.
– Это мне и нравится в тебе, – говорю я. – Моя мать тоже была не такая, как все. Она настояла, чтобы меня отправили в школу. Я учился с детьми людей.
– Я знаю, Элизабет мне рассказывала. Когда я родилась, мама серьезно заболела, и за мной ухаживала одна из наших служанок, Лила. Она рассказывала мне сказки и научила меня многому из того, что знают люди. Благодаря ей я полюбила книги. Элизабет говорила мне, что ты тоже любишь читать. И ты тогда разговаривал со мной как со взрослой. Я так завидовала Элизабет! Я плакала каждую ночь, пока ты гостил у нас. Я думала: и как это он не понимает, что женится не на той сестре!
– Вот поэтому я сейчас здесь,- говорю я.- Меня привлек тогда лишь ее запах, и у меня не было выбора. Ты прекрасно это знаешь. Но я заметил тебя и помню, сколько у нас с тобой общего. Не думаю, что ты сильно изменилась за эти годы. Я по крайней мере не изменился.
– Еще как изменился! Ты похоронил мою сестру.
Ты воспитываешь ее сына. Это должно было повлиять на тебя. Если же нет, то я не хочу иметь с тобой
ничего общего.- Она решительно летит к пещере.
О как терзает меня мое тело! Не могу поверить, что Хлоя ничего такого не испытывает. Но что бы она ни чувствовала, меня тянет к ней, как мотылька к огню.
– Можно мне тоже в пещеру? Я хочу просто
поговорить с тобой.
– Оставь меня, – говорит она.
– Не могу! Я не могу потерять тебя.
– Я никогда не была твоей, Питер, и тебе нечего терять.
– Не бойся. Я не подойду близко. Мне нужно просто поговорить.
– Поступай как хочешь,- отвечает Хлоя,- но не думай, что ты можешь вот так просто взять меня. Что бы я ни чувствовала, я буду сопротивляться. Сомневаюсь, что моя семья слышала наш разговор, но стоит мне позвать на помощь, и они будут здесь. Когда они узнают, что ты подстерег меня, то придут в ярость.
Хлоя садится у входа в пещеру и начинает возиться со своими веточками. Она обустраивает ложе. Я смотрю, как она трудится над ним, и вижу, что она тоже умирает от желания: бока у нее так и ходят ходуном, хвост слегка приподнимается, и мне становятся видны гениталии, набухшие, розоватые, они сводят меня с ума.
– Ты сейчас мучаешься не меньше меня, верно? – спрашиваю я.
Она по-прежнему сидит спиной ко мне. Даже глядеть на меня не желает.
– Больше. Мне труднее. Ты это делал и раньше. У тебя было бог знает сколько обыкновенных
женщин. У меня никого не было. Я только что стала взрослой, и вот являешься ты – мужчина моей
сестры! – Она топает ногой, в сердцах отбрасывает в сторону ветки, которые так тщательно переплетала. – Я даже не успела устроить ложе!
– Мне наплевать на ложе!
– А мне – нет!
– Хлоя, я думал о тебе, я ждал тебя почти пять лет…
– Потому что со мной все очень удобно, да? Ты ведь уже знал, где искать меня. Ты мог приблизительно рассчитать, когда тебе нужно здесь появиться. И появившись вовремя, ты опередишь других, и тебе не придется драться за меня. Я весьма польщена! Ты выбрал самый простой из всех возможных путей. Почему бы тебе было не сделать еще проще? Ты мог давно похитить меня и держать у себя в подземелье, пока не повзрослею?
Я сдавленно рычу, слыша ее слова, полные горечи и сарказма. Похищать женщин – это табу для нас, почти такое же, как вступать в брак с близкими родственниками для обыкновенных людей. Лишь самые недостойные из нас могут пойти на это.
– Черт возьми, Хлоя! Я уже объяснил тебе, почему пришел раньше. Похитить тебя было бы все равно что изнасиловать. Я дожидаюсь тебя на этом острове с конца июля. За это время можно было найти себе подругу на Кюрасао или Гаити, где, как мне известно, есть наши, или в Европе, где мой отец нашел мою мать. Я прилетел сюда и ждал, потому что мне нужна была именно ты! Потому что ты не такая, как другие… Потому что ты любишь читать книги, слушать музыку, потому что, мне казалось, ты тоже думаешь, что жизнь – это не только охота и еда…
Хлоя продолжает перебирать свои веточки. Она так и не поворачивается ко мне. У меня огромное искушение схватить ее и прижать к себе, но я держусь на расстоянии.
– Как ты думаешь, Хлоя, много ли найдется мужчин, способных понять тебя?
Она перестает возиться с ветками, но все еще сидит ко мне спиной.
– Я знаю, что это такое – жить с тем, кто тебя не понимает, – говорю я. – Ты хочешь для себя такой жизни? Элизабет, когда мы с ней встретились, было чуждо все, что имело для меня какое-то значение. Ей было дико само слово «любовь». Она думала, что это только для людей. Я надеялся, что ты поймешь меня лучше.
Хлоя наконец оборачивается и пристально смотрит на меня:
– Я понимаю, Питер. Но все это слишком… неожиданно. – Некоторое время она смотрит в пол,
потом спрашивает: – Как умерла моя сестра, Питер? Она ведь умерла не в родах, верно?
Я печально качаю головой и глубоко вдыхаю, о чем тут же жалею: запах корицы и мускуса так силен, что мне стоит большого труда сдерживаться.
– Ее убил человек по имени Хорхе Сантос,- говорю я. – Это я виноват. Он казался другом, но предал меня. Люди – предатели. Я не должен был доверять им.
– Бедная Элизабет, – говорит Хлоя. – Бедный Питер.
– К счастью, у меня есть Генри, – говорю я. -Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились. Он тебе понравится.
– Я в этом уверена.
– Ну что мне еще сказать или сделать, чтобы ты мне доверяла?
Взгляд Хлои падает на мое восставшее мужское естество. Она отводит глаза.
– Ты мог бы держать эту штуку под контролем.
– Если ты перестанешь испускать этот запах.
Она пожимает плечами и улыбается:
– Знаешь, мне даже нравится, что в моей власти свести тебя с ума.
Я вздыхаю:
– И что же дальше?
– Не знаю. То, что ты говорил о любви, правда? Ты считаешь, это возможно для таких, как мы с тобой?
