«И особенно после того, как я из-за этого присягнул ему на верность», – мысленно добавил я.
В глазах Флоксы мелькнула тень недоверия, но продолжать расспросы она не стала. Лишь как-то странно усмехнулась, словно говоря: ты врать-то ври, но меру знай. Удивительно, почему она еще не поняла, кем я являюсь в действительности? За прошедшие недели у нее была масса возможностей не только заглянуть под мою маску, но полностью сорвать ее. Верно, видимо, говорят: чем страшнее правда, тем тяжелее в нее поверить.
– Он что-нибудь говорил обо мне? – спросила Флокса, нагибаясь за сброшенным платьем. Н-да, недолго, однако, она хотела разделить со мной вечер и ночь. Едва только речь о Лантии зашла – сразу же передумала.
Удивительно, но ревности на этот раз я не почувствовал. Лишь злость, ту самую спасительную злость, от которой хочется смеяться во все горло, пусть даже на самом деле ты корчишься от невыносимой боли. Что же, если весь мир пошел войной против меня, то остается только пожалеть этот мир.
– Нет, мы не разговаривали про тебя, – ответил я чистую правду, поспешно одеваясь. Просторная рубаха, простые удобные штаны. Все – черного цвета, можно сказать, любимого цвета моей гильдии. В конце концов, наемный убийца я, или погулять собрался?
Флокса с привычным неодобрением поджала губы, когда я нацепил на пояс перевязь с мечом, но что-либо говорить остереглась. Вспомнила, небось, как мы не так давно до хрипоты отчаянно спорили по этому поводу. Флокса убеждала, что больше мне не надо носить меч, раз убийца Тирна разоблачен. Я так же громко возражал, что подарок Зиргия слишком много значит для меня, чтобы оставить его ржаветь в забытье. Тогда победа в споре осталась за вашим покорным слугой, но Флокса, тем не менее, своего мнения не изменила. Мол, незачем обычному библиотекарю щеголять с клинком на перевязи, привлекая ненужное внимание запретных гильдий. Глупышка. За последнее время я привлек внимание слишком многих людей. И не совсем людей. Не говоря уж про совсем не людей.
– А о чем вы разговаривали? – не отставала от меня Флокса, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы я помог ей с застежкой платья.
– О разном, – уклончиво протянул я. Не удержался и легонько коснулся губами мочки ее уха, но тут же благоразумно отстранился, не позволяя кроме этого проявления нежности ничего лишнего. – Про книги, про проклятия. Про драконов.
– Про драконов? – Флокса обернулась и, сощурившись, внимательно посмотрела на меня. – Надеюсь, ты не выболтал ему про нашу находку в кабинете Роммия?
– Нет, – солгал я. – Кстати, раз уж речь зашла об этом. Может быть, шепнешь по секрету, чего от меня добивался твой знакомый? Какая вещь пропала из библиотеки?
Флокса еще стояла спиной ко мне, наслаждаясь тем, как мои пальцы ласково поглаживают ее шею, поэтому я без проблем ощутил, как она вздрогнула после моего вопроса. Поспешно отстранилась, торопливо зарыскала глазами по сторонам, будто выискивая пути к бегству.
– Мне пора, – почти крикнула она, в один миг оказавшись около дверей. – Извини, Шени, вспомнила про неотложное дело. Увидимся!
И вылетела из комнаты, словно ошпаренная, не дожидаясь, когда я приду в себя после столь странной реакции на мой закономерный, в общем-то, интерес.
Я удивленно цокнул языком. Надо же, за все время знакомства с подругой впервые довелось увидеть ее настолько перепуганной. И это бесстрашная Флокса, которая однажды в яростном споре не побоялась в лицо назвать мать-настоятельницу, достопочтенную Дарайну, «глупой курицей, погрязшей в предрассудках». Бедная женщина всего лишь мягко намекнула заблудшей дочери, что негоже страстно целоваться с каким-то небритым типом (которым, кстати, был я) перед дверьми храма в молитвенный день на глазах у сотен прихожан. В прошлый раз, помнится, Флокса тоже убежала от меня, едва речь зашла о том, что понадобилось храмовникам бога-сына в Лутионе. Хотелось бы знать, какой карой ее припугнули за возможную излишнюю болтовню?
«Вспомни, как сам вел себя при разговоре с Рикки, – язвительно проговорил внезапно оживший внутренний голос. – Словно невинная девица на свидании с опытным ловеласом. Мялся, краснел, бледнел, смущался. Что там говорить, у тебя до сих пор поджилки трясутся, как об юнце подумаешь. Наверняка твоей зазнобе еще тяжелее пришлось. Особенно если учесть некоторые особые таланты Рикки по отношению к прекрасному полу».
– Да этот мальчишка вообще уникум какой-то, – невесело пошутил я. Затем нахмурился. – Кстати, а сам-то чего молчал, пока он меня допрашивал? Мог бы подсказать, что ли, как мне себя вести.
«Ага, и выдать с головой мое присутствие в твоем теле. – Бог-отступник хмыкнул. – Боюсь, тогда ты бы моментально оказался на пыточной дыбе, а милый мальчик к настоящему моменту как раз заканчивал бы шинковать тебя на великое множество маленьких вопящих от боли кусочков».
– Да ладно, – недоверчиво протянул я, невольно поежившись. – Неужто Рикки собственноручно бы пытал меня?
«Вряд ли, конечно, – нехотя признал внутренний голос, но сразу же добавил с нескрываемой кровожадностью. – Только если бы ты отказался отвечать на его вопросы. А уж я, поверь, сумею сделать так, чтобы ты и звука не издал, если по собственной дурости попадешься в лапы к храмовникам. Так сказать, получишь по полной еще при жизни. И потом еще на землях мертвых отсыплю наказаний с избытком».
– Но Рикки не надо заставлять меня говорить, – вяло возразил я, мало впечатленный угрозами моего постоянного собеседника. Если честно, он, по-моему, уже начал немного повторяться. – Свои мысли ведь я не смогу контролировать.
«Зато я смогу. – Бог-отступник негромко рассмеялся. – Шени, и при первом твоем разговоре с Рикки, и при втором у него не зародилось ни малейших подозрений о том, что твой разум частично принадлежит мне. Полностью блокировать от него мысли я не решился, иначе это бы насторожило его. Лишь скрыл свое присутствие, сделав часть твоих мыслей недоступными для него. Но постоянно так поступать слишком опасно. Рикки, что скрывать, весьма талантлив и может заподозрить неладное. Поэтому теперь я придумал лучший выход. Когда ты в следующий раз будешь разговаривать с мальчишкой, то при всем желании не сумеешь обо мне вспомнить. Словно нашего договора никогда и не было. Так будет легче убить его, воспользовавшись неожиданностью нападения. Идеальный убийца – тот, кто еще не подозревает о своем задании. Но при первом же удобном случае ты превратишься в орудие возмездия, выполнив свое предназначение. Однако поверь: в моих силах блокировать абсолютно все твои мысли. Если ты попадешься – я обязательно именно так и поступлю. В наказание и назидание».
