– Ну а если мы погибнем, пытаясь реализовать эту вашу любую возможность? – поинтересовалась Флор.
– С этим придется смириться, – откровенно ответил волшебник.
– Конечно. – Пальцы Талеи плотно обхватили поручень. Уставясь на реку, она проговорила: – Если все мы умрем, ты охотно смиришься с подобным несчастьем. В отличие от меня.
– Ну, как угодно. – Клотагорб великодушно указал на воду. – Я освобождаю тебя от любых обязательств по отношению ко мне. Можешь плыть назад.
– Поплыву молнией. – Талея поглядела на Хапли. – Поворачивай назад свою деревяшку.
Лупоглазый лодочник с прискорбием поглядел на нее.
– А сколько заплатишь?
– Я…
– Понимаю. – Взор Хапли вновь обратился к реке. – Я слушаю лишь тех, кто мне платит. – Он показал на Клотагорба. – Платил он, ему и заказывать, куда плыть. Уговор есть уговор, бизнес есть бизнес.
– Черт бы побрал твой бизнес и договоры! Неужели тебе жизнь не дорога? – спросила девушка.
– Я чту свое слово. А честь – основа жизни.
Слова эти не допускали возражений, и Талея сдалась.
– В задницу твое слово.
Она уселась на палубу и принялась угрюмо разглядывать доски.
– Повторяю, я не обманывал никого из вас, – с достоинством проговорил Клотагорб и, подумав, добавил: – Я полагал, что серьезность положения делает всех вас готовыми на риск. Вижу, что ошибся.
После этого на несколько часов на палубе воцарилось молчание. Потом Талея подняла вверх обеспокоенный взгляд и сказала:
– Я не права, Хапли. Все мы теперь служим этому делу. И я выполню свои обязательства. – Она поглядела на волшебника. – Я виновата. Прошу… прощения. – Непривычное слово с трудом слетело с губ. Остальные отвечали согласным ропотом.
– Так-то лучше, – заметил Клотагорб. – Рад, что все наконец решились. В очередной раз. Как раз вовремя. – Он указал вперед. – Скоро нам уже не развернуться.
В нескольких сотнях ярдов от лодки реку перекрывала сложная сеть из толстых канатов. Плетеное сооружение, увенчанное подобием купола, отбрасывало на воду серебристую тень.
А с разных уютных местечек над головой прибывших их разглядывало с полдюжины прядильщиков.
Клотагорб знал, чего ожидать. Каз, Мадж, Талея, Пог и Хапли имели некоторое представление, пусть просто из побасенок, передававшихся из поколения в поколение.
Но ни Джон-Том, ни Флор не были готовы к такому. И первородный страх заставил их содрогнуться… Инстинктивный, не поддающийся рассудку, холодный. И только отсутствие испуга на лицах спутников не позволило двум гостям из иного мира поддаться панике.
Шестеро прядильщиков могли быть отрядом охотников, пограничным патрулем или просто группой бездельников, занятых созерцанием речки. Теперь все они собрались возле края сети.
Когда лодка оказалась под нею, один из них заскользил по паутинке вниз. По настоянию Клотагорба Мадж и Каз принялись сворачивать парус.
– Что толку сопротивляться, все равно, не спросясь, не пройдем, – бормотал волшебник. – В конце концов, мы и явились сюда, чтобы переговорить с ними.
Не в силах одолеть инстинктивное отвращение, Джон-Том и Флор отошли от нового гостя подальше на корму.
Личность эта, спустившись, закрепила свой канат на носу суденышка. Привязанная к висящей над ней сети лодка развернулась кормой вверх по течению.
Отделивший канат от брюшка прядильщик, стоя на четырех ногах, невозмутимо изучал экипаж странного для него суденышка немигающими, лишенными век глазами. Четыре руки были скрещены перед головогрудью. Ярко-желтое тело на груди украшали концентрические треугольники. Голова имела дивную охровую окраску. По поджарому брюшку сверху вниз бежали синие полосы.
Сии природные украшения дополняли воздушные шарфики, шали и полотнища ткани. Изготовлены они были явно из чистого шелка. Замысловатое одеяние было на манер сари обернуто вокруг шеи, головогруди, брюшка и верхних частей рук и ног, загадочным образом не препятствуя движениям прядильщика.
Трудно сказать, сколько шелка было намотано на теле гостя. Джон-Том попытался проследить за несколькими ярдами легкого зеленого шарфика: переходя с ног на брюшко, полотнище исчезало под розовыми и голубыми вуалями возле головы. Несколько ярко-розовых бантов соединяли шарфы вместе, украшая область прядильного органа. Жвалы шевелились, время от времени открывая клыки, располагавшиеся по бокам сложного рта. Не прядильщик – кошмар с картины Макса Эриста, переданный в системе «техниколор»[16].
Кошмар заговорил. Сперва Джон-Том едва мог расслышать слабый, с придыханием голос. Постепенно любопытство позволило ему преодолеть первоначальный страх, и молодой человек присоединился к стоящим на носу спутникам. И начал уже улавливать смысл пришепетывающей речи – словно бы листки бумаги шелестели по ступенькам.
Не умолкая, прядильщик опробовал канат, соединивший сеть с лодкой. А потом, завершив молитву или заклинание, уселся, подложив под себя все четыре ноги и подперев голову когтистыми лапами.
– Никто не помнит, – сказал разряженный паук, – ни я, ни любой другой уроженец Хитросплетений, чтобы жители Теплоземелья приходили к нам.
Джон-Том попытался уловить интонацию, но она отсутствовала, сердится прядильщик, боится ли, а может, и то, и другое?
– Никто не может пройти эти горы. – Пара рук указала в сторону грозных пиков, высящихся над головой.
– Мы шли не по горам, – ответил Клотагорб. – Мы плыли сквозь них, минуя Горло Земное.
Паук с сомнением покачал головой.
– Это невозможно.
– А каким же хреном мы пробрались сюда? – бросила с вызовом Талея, забыв об осторожности.
– Возможно, это…
Паук помедлил, еле слышный шепот легким ветерком плыл над кораблем. Наконец из горла арахноида[17] вырвались слабые колеблющиеся вздохи. Это был смех, подобный дуновению, запутавшемуся в ветвях и истаявшему от изнеможения.
– Ах, сарказм, повадки мягкотелых, я полагаю. Что вам нужно в Хитросплетениях?
Пока волшебник разговаривал с пауком, Каз отодвинул молодого человека в сторонку. Кролик показал наверх.
Над лодкой на коротких индивидуальных канатах висели пятеро остальных пауков. Ясно было – на палубе они окажутся буквально через секунду. В конечностях их были зажаты ножи и болас, приспособленные для двойных подвижных когтей, которыми заканчивалась каждая лапа.
– Пока они висят там, – проговорил Каз, – но если у нашего высокоученого вождя не заладятся переговоры, придется иметь дело со всеми. – И лапа его на всякий случай легла на рукоять спрятанного под курткой ножа.
Джон-Том согласно кивнул. Разделившись, они, по возможности непринужденно, известили прочих о зловещем квинтете, болтающемся над головами.
