– Эцио! Молодец! Вместе мы отогнали этих трусливых тварей в горы!
– Да, – Эцио и Пантасилея обменялись незаметными заговорщическими улыбками. Именно её разумный совет помог выиграть битву.
– Эти новомодные винтовки, – добавил Бартоломео: – Мы захватили несколько, но всё ещё разбираемся, как они работают, – тут он просиял. – В любом случае, теперь, когда папские псы разбежались, я смогу привлечь больше людей на нашу сторону. Но сперва, и особенно после случившегося сегодня, я бы хотел укрепить казармы.
– Отличная идея. Но кто этим займется?
Бартоломео покачал головой.
– Я в этом не разбираюсь. Это у тебя есть образование, так что ты этим и займись изучением планов.
– Ты делал планы укрепления?
– Да! Заказал их одному довольно выдающемуся парню. Он флорентиец, как и ты. Его зовут Микеланджело Буонаротти.
– Я слышал о нём, но лично знаком не был. В любом случае, хорошо. Взамен я хочу знать о каждом шаге Чезаре и Родриго. Кто-нибудь из твоих людей может незаметно проследить за ними?
– В чем я никогда не испытывал недостатка, так это в людях. По крайней мере, у меня их вполне достаточно, чтобы оказать тебе помощь при восстановлении казарм. И ещё у меня есть отличные разведчики, которые проследят за Борджиа.
– Отлично!
Эцио знал, что у Макиавелли тоже есть шпионы, но Макиавелли никогда не раскрывал всех своих планов, в отличие от Бартоломео. Макиавелли казался запертой комнатой, Бартоломео – открытым небом. В тоже время Эцио не разделял подозрений Ла Вольпе, от которых – Эцио надеялся на это – он сумел избавить друга. И всё же не было никакого вреда в том, чтобы иметь запасной вариант.
Весь следующий месяц Эцио следил за работами по укреплению и восстановлению казарм после атаки. Были построены высокие и крепкие сторожевые башни, а внутренний двор обнесен каменной стеной. Когда работы были завершены, они с Бартоломео отправились проводить осмотр.
– Разве она не прекрасна? – Бартоломео просто сиял.
– Выглядит впечатляюще.
– Есть ещё более хорошая новость – с каждым днем к нам присоединяется всё больше людей. Конечно, я устраиваю между ними соревнования, – это укрепляет боевой дух, да и вообще – неплохая тренировка. Поэтому они идут и бьются по-настоящему. – Он показал Эцио большую деревянную доску со шлемом сверху, установленную на подставке. – Как видишь, здесь записаны имена наших лучших бойцов. Чем они лучше, тем выше в списке находятся.
– А где я?
Бартоломео взглянул на него и помахал рукой в воздухе над доской.
– Думаю, где-то здесь.
Потом к ним подошел кондотьер и сказал, что скоро на плацу под казармами начнет биться один из лучших людей Бартоломео, Джан.
– Если захочешь показать, на что способен, помни – мы устраиваем спарринги. А теперь прошу меня извинить, я поставил на этого парня! – Смеясь, он ушел.
Эцио прошел в новый, значительно улучшенный кабинет. Он был куда лучше освещен, комната стала значительно больше, вмещая подставки под оружие и широкие столы, на которых были разложены карты. Эцио внимательно изучал карту Романьи, когда к нему подошла Пантасилея.
– А где Бартоломео? – Спросила она.
– Смотрит на бой.
Пантасилея вздохнула.
– У него такой агрессивный взгляд на мир. Но я считаю, что стратегия тоже важна. Вы согласны?
– Вполне.
– Я хочу показать вам кое-что.
Она вывела его на широкий балкон, выходящий во внутренний двор казарм. В одном углу двора стояла внушительная новая голубятня, в которой уже сидели птицы.
– Это почтовые голуби, – объяснила Пантасилея. – Каждый из них был отправлен Никколо Макиавелли из города и принес мне имя агента Борджиа в Риме. Борджиа хорошо нажились на праздновании в честь наступления 1500 года. В их карман пошли деньги паломников, которые стремились купить себе отпущение грехов. А те, кто не заплатил им, были ограблены.
Эцио помрачнел.
– Но ваши многочисленные атаки выбили Борджиа из колеи, – продолжала Пантасилея. – Их шпионы прочесывают город в поисках наших людей и разоблачают их, где могут. Макиавелли выяснил некоторые из имен шпионов. Он часто отправляет мне эти имена голубиной почтой. Родриго ввел в Курию новых членов, пытаясь сохранить равновесие сил между кардиналами. Как вы знаете, у него огромный опыт в политике Ватикана.
– Действительно.
– Когда вы соберетесь возвращаться в город, возьмите эти имена с собой. Они могут вам пригодиться.
– Я в восхищении, госпожа.
– Выследите этих людей и по возможности устраните, тогда мы все сможем вздохнуть спокойно.
– Я должен немедленно вернуться в Рим. Но сперва поделюсь с вами тем, что заставляет меня спокойно выдохнуть.
– И что же?
– Ваши слова доказывают, что Макиавелли, без сомнения, один из нас, – Эцио помедлил. – Но даже если так…
– Да?
– Я договорился с Бартоломео. Подождите неделю, а потом попросите его приехать на Тиберину – он знает это место, и, осмелюсь предположить, вы тоже – и рассказать мне, что он выяснил о Родриго и Чезаре.
– Вы всё ещё сомневаетесь в Макиавелли?
– Нет, но я убежден, что лучше перепроверить всю полученную информацию, особенно в такие времена, как сейчас.
Казалось, тень прошла по лицу девушки, но потом она улыбнулась и сказала:
– Он придет.
Когда Эцио вернулся в Рим, он первым делом отправился в бордель, о котором Макиавелли говорил, как об еще одном источнике информации. Возможно, кое-какие имена из тех, что он посылал Пантасилее, он выяснил именно в борделе. Эцио собирался проверить, как девушки добывают информацию, и решил отправиться туда инкогнито. Если бы они узнали, кто он такой, они могли просто дать ему ту информацию, которую он, по их мнению, и хотел от них услышать.
Он добрался до места и изучил вывеску – «Цветущая роза». Это был тот самый бордель, но все-таки он не был похож на место, куда часто наведываются сторонники Борджиа. Если конечно они не имели обыкновения посещать трущобы с благотворительными целями. Бордель ни в коей мере не напоминал заведение Паолы во Флоренции. По крайней мере снаружи. Заведение Паолы выглядело довольно скромно. Эцио с сомнением постучал в дверь.
Её сразу открыла привлекательная пухлая девушка лет восемнадцати. Одета она была в изношенное шелковое платье.
Она послала ему профессиональную улыбку.
– Добро пожаловать, незнакомец! Добро пожаловать в «Цветущую розу».
– Здравствуй, – пробормотал Эцио, входя внутрь.
Главный зал, безусловно, выглядел куда лучше входа, но при этом казалось, что в самом воздухе висит пренебрежение.
– Чего вы желаете? – Поинтересовалась девушка.
