Разум Ники узнал привычное, ставшее любимым ощущение и доверчиво распахнулся ему навстречу, ища утешения и спасения. Девушка плыла в теплых волнах ласки, нежась в них, точно в солнечных лучах, и не хотела возвращаться в реальность.
Наконец, Дан отпустил сознание девушки. Ника открыла глаза и, горько плача, уткнулась ему в плечо. Дан нежно сжимал подрагивающее тело в объятиях и чуть укачивал, пока девушка не перестала плакать и окончательно не успокоилась.
Ника подняла голову и долго вглядывалась в лицо Дана. Потом она отстранилась и отползла к стене.
— Мне надо многое тебе рассказать, — Дан даже не попытался удержать Нику.
— Ты отдал меня им. Ты меня… предал. Здесь у меня нет никого, кроме тебя. А ты… Зачем что-то рассказывать? Мне и так все ясно, — голос девушки был сух и полон горечи.
— Это не так, — Дан вздохнул. — Погоди обвинять меня, выслушай вначале. Посуди сама, зачем мне понадобилось их выгонять и выводить тебя из гипнотического транса?
— Кто тебя знает, зачем. Что у тебя на уме, Принц?
Его титул Ника выплюнула как последнее ругательство.
— У меня на уме сожаление, искреннее, если ты способна мне поверить. Хотя я и не надеюсь. После всего, что ты тут пережила…
Ника презрительно фыркнула. Дан поднялся с кровати и подошел к картине.
— Я сожалею об одном, Вероника, что в тот роковой вечер на рауте мой взгляд остановился на бесконечно одинокой девушке в красном платье, которая играла светскую львицу и стерву, но душа которой корчилась от желания быть любимой.
— Ой. Только не надо, — поморщилась девушка. — Это звучит как в дешевых любовных романах. Скажи честно: увидел девицу. Просканировал ей мозги. Понял, что она одна в чужой стране — друзья не в счет. Ей давно не с кем трахаться несмотря на эффектную внешность, и ты решил ее убить. Ну и заодно доставить ей последнюю радость.
Дан рассмеялся.
— Вероника, ты представить не можешь, как я рад слышать твой обычный сарказм. Значит, тебе не причинили особого вреда. Девочка моя, ты же как кошка — всегда приземляешься на все четыре лапки… Но я отвлекся. Мне жаль, что я втянул тебя во все это. Действительно очень жаль.
— Мне тоже. Но от этого не легче.
— Хорошо, тогда давай так. Откровенность за откровенность.
Дан отодвинул от стола стул и уселся на некотором расстоянии от кровати. Ника пожала плечами.
— Разговор долгий? — осведомилась она.
— Довольно.
— Окей, тогда будь добр, передай мне тарелку с фруктами и те круассаны в пакетике.
— Правильно, покушай. Завтра будет трудный день, а перед ним долгая ночь.
Дан передал девушке поднос с соком, фруктами и круассанами. Ника, скрестив ноги, уселась на кровати и приготовилась слушать…
20
— Скоро рассвет… — Дан подошел к окну и раскрыл его.
Запахи леса тут же ворвались в комнату, заполняя ее свежим ночным воздухом.
— Как ты его раскрыл? Я не смогла, — изумленно приподняла голову с подушки Ника.
— Ну, оно было не просто закрыто. Для меня в этом замке преград нет.
— Дан? — немного помолчав, позвала его Ника.
— Что? — он, не оборачиваясь, вдыхал запахи листвы.
— Иди ко мне…
Ника откинула одеяло. Дан медленно повернулся.
— Это твое решение?
— Это мое желание, Дан, — она вздохнула. — Ты ведь все равно знал, что иначе я не решу?
— Знал, — просто ответил он.
— У меня выбор не велик. Просто смерть и смерть легкая, ради того, кто мне дорог.
Дан вздрогнул. Перед его мысленным взором возникло другое лицо, очень похожее на это, говорящее почти те же самые слова.
— Я выбираю легкую смерть, — продолжала Ника, не замечая его реакции. — Но только пообещай мне…
— Все, что хочешь, девочка.
— Пообещай мне, что убьешь меня ты. Я хочу умереть в твоих объятиях. От твоей руки или от твоих укусов, даря тебе свою кровь и тепло. Только тебе, только ради тебя.
Дан в ужасе смотрел на губы, с которых срывались слова, что повторяла, заклиная, тысячу лет назад Керин-Энн.
— Дан? — озабоченно окликнула его Ника. — Что случилось? У тебя сейчас было такое лицо…
— Это я могу пообещать тебе, девочка. Ты умрешь от моей руки. Никто не дотронется до тебя, кроме меня.
— Вот и славно. Ну так что, ты идешь? — Ника все еще держала приоткрытым одеяло.
Дан вернулся из воспоминаний и, быстро скинув с себя одежду, нырнул под Никино одеяло.
Девушка прильнула к нему всем телом. Дан обнял ее, нежась в ее объятиях, купаясь в ее человеческом тепле.
— В ночь перед жертвоприношением я должна получить последнее смертное наслаждение, так? — она прижалась губами к его губам.
— Именно так, — Дан обхватил губами ее губы и начал целовать глубоко и страстно.
— Так дай же мне это наслаждение. Люби меня!
Дан ничего не ответил. Его руки легко и нежно пробежали вдоль тела Ники. Губы скользнули следом, стараясь не пропустить ни одну клеточку тела девушки. Его длинные пальцы слегка сжали ее сразу затвердевшие соски.
— Дан, сделай это так, как никогда не делал. Я хочу целиком и полностью принадлежать тебе. Я хочу, чтобы ты владел моим телом и разумом, жил мной.
— Я боюсь, что это будут слишком сильное эмоциональное переживание, маленькая. Твое сердечко и так колотится как сумасшедшее, оно может не выдержать, — Дан нежно прижал к губам руку девушки.
— Выдержит. Ведь я буду с тобой. А потом… Это наша единственная ночь, первая и последняя настоящая ночь. Ведь вы, вампиры, можете это, так?
— Можем. Просто ни один человек после секса с вампиром не сможет этим заниматься с себе подобным. Ему всегда будет не хватать ощущения полета, что может дать только вампир, захватывающий разум смертного.
— Ты не в первый раз захватишь мой разум и возьмешь мою кровь. К тому же, для меня это уже будет неважно, — Никина рука скользнула вдоль тела Дана вниз.
— Но мы никогда не занимались любовью… Это совсем другое. Но ты права, — немного грустно улыбнулся он. — Тогда не будем болтать, и я покажу тебе, как может любить только вампир.
Дан скинул с них обоих одеяло и одним движением перевернул девушку на живот. Его сильные руки приподняли ее бедра, и он рывком вошел в нее. Ника ахнула и застонала. Дан с лету вверг ее в бешеный ритм. Девушка тяжело дышала, рот ее приоткрылся, волосы рассыпались по спине. Дан одной рукой схватил ее за волосы и, накрутив их на руку, чуть повернул ей голову. В ту же секунду он приоткрыл рот, показывая клыки, и прокусил Нике шею. Та протяжно вскрикнула, и они вместе опустились на бок. Их ноги переплелись. Дан мелкими глотками пил кровь девушки, еще сильнее поворачивая к себе ее голову. Его тело двигалось в ней, глаза, бездонные фиалковые омуты, нашли ее глаза и погрузились в них. Ника застонала, проваливаясь в фиалковую глубину, растворяясь в ней. Звезды мириадами созвездий рассыпались перед ее мысленным взором. Ее несло и кружило в бесконечном циклическом танце. Тело ее вздрагивало в волнах наслаждения, невиданного ею раньше. Это повторялось снова и снова, вторя каждому движению Дана в ней и являясь отголоском каждого глотка ее крови. Вечность распахнулась перед ней, лишенная времени и пространства. Рождались и умирали звезды. Планеты водили хороводы в бархатных глубинах космоса. Другие миры пролетали мимо и исчезали в тумане. Ника чувствовала себя невесомой пушинкой в безудержном вихре силы. Эта сила вела ее и баюкала…
