Слова кукольника остро кольнули ее, и Аэлин попыталась молча справиться с обидой. Самым ужасным для охотницы оказалось то, что ей было совершенно нечего возразить своему собеседнику: все, что он сказал, было правдой.
— Простите, — качнула головой она.
Повисло молчание, растянувшееся на несколько долгих минут.
Все это время данталли вел с самим собой ожесточенный спор. Часть его страстно хотела продолжать разговор с охотницей, не желая думать о ее враждебности по отношению к иным существам. Аэлин обладала довольно жестким характером для дамы знатных кровей, однако, как ни странно, это вызывало у Мальстена лишь симпатию. Здравый смысл же приказывал данталли держать рот на замке.
Еще некоторое время прошло в молчании. Наконец кукольник заговорил:
— Я не хотел так резко отвечать вам, леди Аэлин.
— Так мне и надо, — пожала плечами охотница. — Я с детства была слишком любопытной. Отец говорил, что это не доведет меня до добра.
Несмотря на непринужденный тон собеседницы, данталли чувствовал, что напряжение не спало. Он тяжело вздохнул.
— Леди Аэлин, я понимаю, что ваш род занятий априори не позволяет вам доверять незнакомцам. — Мальстен усмехнулся. — Должен отметить, что доверие к незнакомцам — скорее ненужное качество, чем наоборот.
Охотница вернула ему усмешку, и данталли продолжил:
— Я также понимаю, что моя помощь, сколь бы чистосердечной она ни выглядела, кажется вам, по меньшей мере, странной, учитывая то, какие ассоциации вызывает у вас одно лишь мое имя, — он передернул плечами. — Да, я многого о себе не рассказываю, потому что тоже не доверяю незнакомцам и не привык распространяться о своем прошлом первому встречному. Думаю, вы должны это понять.
— Понимаю, — кивнула Аэлин.
— Но спешу вас заверить: я не желаю зла ни вам, ни вашему отцу. Когда вы сказали, что после нашего разговора записей в его дневнике не появилось, я почувствовал свою ответственность за это. Война привила мне эту ответственность за людей, понимаете? Я ничего не могу поделать с ней. Грэг Дэвери… — Мальстен замялся и понадеялся, что молодая женщина этого не заметила, — … показался мне хорошим человеком. И вы показались. А я — все на той же войне — привык доверять своей интуиции.
Речь данталли вновь прервалась глубоким вздохом.
— Каждый из нас участвовал тогда в каких-то боевых действиях, прямо или косвенно. Годы войны были тяжелыми для всех, посему я не расспрашиваю вас о дэ’Вере. Могу себе представить, что за воспоминания вы о нем сохранили, и прошу от вас того же. Если вас не затруднит.
— Да, вы правы. Простите, — вздохнула молодая женщина.
— Вам не за что извиняться, — на лице данталли вновь появилась печальная улыбка, которую ямочка на левой щеке превратила в кривую усмешку.
Аэлин показалось, что она услышала в отдалении какой-то шум. Напряженно прислушиваясь, она огляделась.
— Тише, Мальстен, — шепнула она.
— Думаю, со временем мы поделимся друг с другом этими историями из прошлого, но пока…
— Да замолчите же! — строго обжегши данталли взглядом, шикнула охотница, напряженно осматриваясь. Мальстен замолчал и прислушался к лесу. Где-то неподалеку действительно слышался шум. Конники. Несколько человек.
Аэлин обменялась с кукольником напряженными взглядами.
— Это могут быть наши преследователи?
Мальстен неопределенно качнул головой, беря охотницу под локоть.
— Лучше узнать это, не столкнувшись с ними нос к носу. Быстрее, туда!
Кукольник указал на небольшое углубление в нескольких метрах от того места, где стояли они с молодой женщиной. Толстое вековое дерево удачно прикрыло бы беглецов и к тому же позволило бы им понаблюдать за неизвестными всадниками.
Перескакивая с коряги на корягу, данталли и охотница спешно направились к углублению, скользнули внутрь и притаились в ожидании.
Вскоре в поле зрения появились трое всадников на серых кобылах. Мужчины, все, как один, были облачены в ярко-красные дорожные одеяния, напоминавшие кожаные доспехи, что было известной на всей Арреде формой разъездных жрецов Красного Культа…
Один из всадников — тот, что скакал впереди — скинул капюшон и дал своим спутникам знак остановиться, прислушиваясь к лесу вокруг.
— Иммар, осмотрись. Земля еще влажная после ливня, следы должны быть хорошо заметны! — скомандовал он звучным голосом.
Высокий широкоплечий жрец спешился и откинул капюшон, обнажив почти лысую голову и круглое лицо с крупными чертами. За спиной его виднелся лук. За Иммаром спешился и второй всадник. Его возраст трудно было определить на глаз — он относился к той самой категории людей, которым можно было на вид дать и тридцать, и пятьдесят лет. Длинные редкие светлые волосы мужчины падали на лицо, но это, похоже, нисколько мешало ему. Последователь Культа, имени которого никто не назвал, припал к земле, приподнял горсть и принюхался к ней, как охотничья собака.
Аэлин замерла, задержав дыхание.
«Этим-то что здесь понадобилось?» — подумала она, прищурившись. В душе охотницы зародилось невольное опасение: несмотря на некоторую схожесть деятельности, она питала к Красному Культу открытую неприязнь. Эти люди не ограничивались лишь истреблением монстров — в их верованиях присутствовал некий фанатичный кровожадный подтекст, используя который, последователи Культа не гнушались и убийства людей, которых считали подверженными влиянию данталли или подозревали в сговоре с этим видом иных существ.
Рассеявшиеся в Прите подозрения насчет связи Мальстена Ормонта с анкордским кукловодом, вновь всколыхнулись в охотнице. Вот только что это была за связь, если притский кукольник — человек, Аэлин ведь видела цвет его крови! Пособник данталли? Сводный родственник казненного в Чене демона?
В надежде что-то прояснить, женщина посмотрела на своего спутника, и ее удивление лишь усилилось. Лицо Мальстена сохраняло напускную невозмутимость, однако в его серо-голубых глазах мелькнуло нечто, чего охотница не видела даже в момент нападения кхалагари в Прите. Ярость. Холодная, снедающая ярость. Аэлин едва поборола желание взять Мальстена за плотно сжатую в кулак руку, чтобы уберечь его от глупостей. Видя клубящийся в его глазах гнев, она не могла даже предугадать, на что сейчас был способен кукольник.
— Следов я не вижу, — сообщил Иммар, поворачиваясь к первому всаднику. Тот нахмурился и обратился ко второму своему коллеге.
— Ренард?
Светловолосый поднялся, очистив ладонь от земли.
— Следов может и не быть, — голос его был похож на низкий утробный шепот некоего мифического чудища. — Но два человека проходили здесь недавно. Я знаю.
