– Ты сделал это нарочно! – проскрипела она, с большим трудом выдавливая из себя слова. Эльф выглядел оскорбленным.
– Зачем мне было это делать? – спросил он. – Вода слишком драгоценна для нас. С таким же успехом я мог бы выбросить в пропасть все свое серебро!
С этими словами он указал свободной рукой в сторону ущелья.
– Ты мог бы и сам прыгнуть туда, – с кислым видом произнесла Садира, выхватив у него разбитый кувшин. – Я очень хорошо знакома с повадками эльфов. Тебе кое-что нужно от меня, и, пока ты не получишь это, у тебя будут постоянно происходить «несчастные случаи» с водой, в которой я так нуждаюсь.
Эльф нахмурился.
– Это так-то ты разговариваешь со своим спасителем? – с наигранным возмущением проговорил он.
– Ты пока еще ничего не сделал для моего спасения, – резко возразила Садира. Она прижала горлышко кувшина к своим потрескавшимся от жажды губам и запрокинула голову. Но лишь несколько капель воды, оставшихся на стенках кувшина, скатились в ее пересохшее горло.
– Но я еще сделаю, – сказал эльф. Он подошел к краю ущелья. – У нас много воды, всем хватит.
– И как же ты собираешься доставить ее сюда? – с вызовом спросила Садира, швырнув разбитый кувшин в пропасть.
Эльф широко улыбнулся, обнажив полный рот желтых зубов.
– Может быть, ты сумеешь переправить сюда одного из моих воинов? – ответил он вопросом на вопрос.
– А затем еще одного, затем еще одного и так до бесконечности, пока я не переправлю сюда весь твой клан, – возразила Садира.
Эльф кивнул.
– Это было бы очень любезно с твоей стороны, – не скрывая насмешки, ответил он.
– Забудь об этом, – резко ответила Садира. – Ты – единственный, кого я смогла переправить сегодня. На это ушли все мои силы. Если бы ты не перевел напрасно всю воду, я, возможно; сумела бы переправить всех твоих людей завтра.
– Сделай это сегодня, ты, безусловно, можешь…
– Сегодня я уже не могу использовать заклинание во второй раз, – возразила Садира, насмешливо улыбнувшись. – А к утру я буду, скорее всего, мертва.
Усмешку как ветром сдуло с лица эльфа.
– А что будет со мной? Я окажусь здесь в ловушке? – испуганно спросил он.
– Вовсе нет, – ответила Садира, указывая рукой в сторону ущелья. – Ты можешь вернуться к своим, когда пожелаешь.
Эльф недоверчиво уставился на нее, затем отошел от края пропасти и без видимых усилий взвился в воздух. Приземлившись, он улыбнулся и погрозил ей своим длинным пальцем.
– Ты очень мужественная женщина, если не боишься шутить в такой ситуации, – произнес он, вставая на колени около нее. – Позволь мне осмотреть твои раны.
Садира разрешила ему осмотреть свои истерзанные ноги.
– Их состояние не вызывает особых опасений, – сказал он, указывая на раны от шипов и колючек. Затем он занялся ее рукой.– Но здесь…– Он остановился на полуслове, печально качая головой.
Затем он потянулся вверх и, оттолкнув мешавшую ему здоровую руку Садиры, расстегнул пояс, который девушка приспособила, чтобы остановить кровотечение. Острая боль пронзила руку, когда в ней восстановилось кровообращение. Затем из обеих ран начала сочиться кровь. Закричав от боли, Садира оттолкнула своего мучителя.
– Верни мне пояс, – произнесла она, протягивая к нему руку.
– В твоей руке должна полностью восстановиться циркуляция крови, иначе ты умрешь, – решительно ответил эльф. Он встал и бросил ее кожаный пояс в пропасть.
– Зачем мне нужна живая рука, если я через час-другой истеку кровью? – зло проговорила Садира.
– А какой смысл цепляться за жизнь еще час-другой, если рука станет причиной твоей смерти через неделю? – возразил ей эльф. Он еще раз осмотрел ее обезображенную руку, затем медленно произнес: – Ты уверена, что не сможешь переправить еще одного человека через пропасть?
– Уверена, – солгала Садира. Несмотря на мучившую ее жажду и боль, причиняемую ранами, колдунья посчитала для себя более благоразумным сначала уточнить все детали и договориться обо всем и лишь потом снова приступить к колдовству.
– Жаль, очень жаль, – проговорил эльф, снимая с себя бурнус. На нем осталась только набедренная повязка. Поверх нее он носил широкий пояс, на котором висели несколько тяжелых кошельков и стальной кинжал в ножнах. – В моем клане есть Певец Ветров, который обладает способностью исцелять раны. Возможно, мне следовало бы отправить сюда целителя, – пояснил эльф.
– Но это вряд ли можно было бы назвать благоразумным шагом, – закончила за него Садира.
– Я даже не представлял себе всю серьезность твоего положения, – возразил эльф, пожимая плечами.
Он подошел к колдунье, держа за рукава свой огромный бурнус и встряхивая его. Не зная, что он замышляет, Садира протянула руку к своему заплечному мешку. Ее мучитель сделал быстрый шаг вперед и поставил на мешок свою огромную ступню.
– Почему ты так боишься меня? – спросил он с откровенной ухмылкой, заменившей уже привычную ей улыбку. С претензией на учтивость эльф набросил бурнус на плечи колдуньи и поднял капюшон, прикрыв ее голову. – Тебе следует укрыться от солнца. Так ты проживешь дольше, – пояснил эльф.
– Чтобы я смогла переправить весь твой клан через ущелье?
– Мы только искренне хотим тебе помочь, красавица,– с печалью в голосе проговорил эльф, не сводя взгляда со своих людей.– Конечно, я мог бы сделать гораздо больше, будь мои люди здесь, со мной.
Колдунья в течение нескольких секунд разглядывала эльфа. Его мускулистое тело было во многих местах покрыто рубцами от ножевых ран и длинными шрамами от какого-то неведомого ей оружия. Если ему удалось выжить после таких страшных ран, подумала Садира, значит, он не лгал, превознося умение своего целителя.
Однако, даже зная обо всем этом, девушка сомневалась, стоит ли ей заключать сделку с эльфом. На этот раз для колдовства ей понадобится больше энергии, чем она может собрать, не осквернив еще один участок земли. Сама она была совершенно не уверена в том, что готова в настоящий момент совершить еще один разрушительный акт. Ее учитель часто наказывал ее, причем иногда прибегал даже к такому весьма поучительному методу, как порка, за то, что она временами подходила к зыбкой грани, за которой уже начиналось осквернение земли. До своей схватки с Ноком Садира никогда не прибегала к преднамеренному осквернению такого большого участка земли.
Хотя Садира сама верила в то, что она поступила правильно, прибегнув к подобным мерам ради сохранения собственной жизни, в данном случае у нее такой уверенности не было. Нок представлял для нее тогда непосредственную опасность, но теперь ситуация была совсем другой. Если же она уже однажды прибегла к оскверняющей землю магии с целью спасения себя от неминуемой смерти, то не появится ли у нее в следующий раз соблазна воспользоваться ею в более прозаических целях?
