— Не знал, мимо бы прошёл, — отметил Магон, подняв факел повыше. — Умели же раньше… С трёх шагов не заметно.
Пляшущее пламя вырывало из мрака контуры массивной деревянной двери, сработанной из широкого, грубо отёсанного бруса. От времени дерево почернело, и сейчас дверь выглядела как прямоугольный кусок тьмы.
— Он — там? — кивнул в сторону двери Константин.
— Ему не выбраться в одиночку, повелитель. — Суффет снова понял вопрос по-своему. — Дверь только снаружи открывается. А дерево там такое, что никакое железо не возьмёт.
Старый солдат встал на цыпочки и зажёг свисающий с потолка светильник в виде круглой чаши. Масла в нём было вдоволь: кто-то позаботился.
Пока их провожатый возился с ключами и откидывал засовы, Константин попробовал ковырнуть древнее дерево серебряной запонкой. Она не оставила на тёмной поверхности ни следа. И в самом деле, твёрдое.
— Пленник связан и не опасен, — сказал суффет. Последний засов упал и с лязгом ударился о дерево. Разбуженное эхо заметалось по узким тоннелям и затихло где-то за поворотом, в темноте. — Прошу отойти в сторону, мой король.
Константин послушно шагнул назад. Суффет, упираясь в пол, налёг на дверь, и она с тошнотворным скрежетом медленно поползла влево. Только сейчас король заметил отсутствие петель и узкую щель, вырезанную прямо в камне, куда дверь медленно заползала, содрогаясь и скрипя.
— Уфф-фф, — выдохнул суффет, стряхивая с волос песок, просыпавшийся откуда-то сверху. Дверь заползла в щель примерно наполовину. — Одному дальше не осилить: всё пылью забилось. Если бы Гильдия оказала посильную помощь…
— Не нужно. Места достаточно.
За полуоткрытой дверью оказалась небольшая пещерка с низким потолком. Стены и пол поросли серым мхом, влажным от выступившей влаги. Порода здесь была другой, камень казался светлее и крошился от малейшего прикосновения. В двух шагах от двери, на уровне глаз, обнаружились вырубленные в известняке полки, заполненные покрытыми пылью горшками.
— Ещё одна… — Магон, сощурившись, всматривался в сумрак. Пещера была полна дёргающихся теней и полутеней, но, похоже, Кормчий был прав. Подземный зал заканчивался новой дверью, сбитой из прогнивших досок.
— Нам не помешали бы ещё факелы…
— Потерпите, повелитель, — ответил суффет, перебирая на ощупь ключи в связке. — Там, внутри, света будет много.
— Неужели ваши пленники настолько опасны?
— Болтливые языки найдутся везде, — нехотя отозвался суффет. — Так же, как и любопытные уши. Сейчас, к примеру, разговор пойдёт о муже моей сестры.
— Какое это имеет значение после того, что случилось?
— Да простит повелитель, но для меня — имеет.
Суффет подошёл к двери и склонился над замком. Константин уловил звон падающих капель воды, но не успел он понять, откуда раздаётся звук, как сзади жарко шепнули в ухо:
— Бьюсь об заклад, повелитель, мой старый друг решил или похоронить нас под обвалом, или продать накаррейцам.
— Так нет уже никаких накаррейцев, — вполголоса ответил король. Суффет, впрочем, ничего не услышал.
— Нет, — согласился Магон. — Значит, всё-таки первое.
— Если пленник сможет объяснить, что произошло в Городе, я рискну.
— Сейчас узнаем, повелитель. — Кормчий грустно вздохнул. — Надеюсь, это стоило того.
Низ двери прочертил прерывистый полукруг на пыльном полу. Суффет исчез во тьме, откуда вскоре донеслось чирканье кремня о кресало. В чёрном проёме загорелось тусклое жёлтое пятно, и пещеру снова заполнили тени.
— Входите. — Тонкая тень на светлом камне сделала приглашающий жест. — Света достаточно, как я и говорил.
Во всех тюрьмах, в которых Константину довелось бывать, запах был одинаков: вонь немытых тел, острый аромат высохшей мочи и гнилой соломы. Но, заставив себя вдохнуть, он, к своему удивлению, ощутил лишь лёгкий аромат корицы и старого дерева. Словно в винном погребе, где тайком играли с сестрой в далёком детстве. Король закрыл глаза и тряхнул головой, отгоняя морок.
В камере было довольно просторно: хватило места для всех вошедших, а также для стола и уродливого разноногого табурета. Король смахнул с досок тонкий слой пыли и осторожно присел на краешек. Ничего не произошло. Табурет, при всём отторгающем облике, вроде бы надёжно выполнял своё предназначение. А именно — был крепким.
На столе чадила масляная лампа — скорее всего, та, что была в руках суффета. Таких ламп горело ещё четыре: старик расстарался. Они были закреплены в ржавых подставках, по одной на стену. Весело потрескивая, огонь гнал подземную тьму и придавал подземелью вид обжитого годами дома.
— Разве это место похоже на тюрьму, мой друг? — Суффет сложил руки на груди. — Это просто место для опасных людей.
— Опасных для себя самих, видимо? — хмыкнул Магон.
В углу чернела какая-то бесформенная масса — должно быть, груда сгнившей соломы. Рядом с ней виднелась ещё одна дверь, добротная, толстая, обшитая железными полосами и, по всему, не открывавшаяся уже очень давно.
— Эта дверь ведёт во внешний двор? — поинтересовался Константин, подождав, пока глаза привыкнут к свету.
— Не совсем. Она ведёт в подземелья под башней. Открыть её можно только отсюда. А уже из этих подземелий, минуя камеры для заключённых, можно попасть на внешние стены.
Пленник сидел напротив входа, обхватив грязные колени связанными в запястьях руками. Он не обратил ни малейшего внимания на вошедших. Голова была опущена вниз, спутанные волосы упали на руки, закрывая лицо.
— Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня, — сказал ему Константин. — Я видел, как ты смотрел на меня, когда я садился. Свет отразился в твоём зрачке.
Пленник молчал. Король заметил, что возле его ног, обутых в разбитые сандалии, лежит кусок лепёшки, и стоит глиняная кружка, полная воды.
— Он отказывается от еды? Его пытали?
— Не было нужды. Он сам расскажет всё, что знает. Но только повелителю, или в присутствии повелителя.
— Вот как… И откуда у вас такая уверенность?
— Он сам так сказал, — развёл руками суффет.
— Интересно, — задумчиво произнёс Кормчий, глядя на прыгающее пламя. — Почему бы вам не спросить у него ещё вот о чём, мой друг… Чего это он не разбил кружку, не перерезал острым черепком путы, не проломил вам череп? Из-за угла, вот этим замечательным табуретом?
— Потому, что он не опасен, — повторил суффет с нажимом. — Я говорил.
— Ты что, не хочешь бежать? — наклонился в сторону пленника Константин. — Но почему? Ты же дезертир, и тебя ждёт смерть, ты это понимаешь?
Пленник застыл без движения, словно превратившись в статую. Прислушавшись, король не услышал даже дыхания.
