Демон уже поднимался на ноги, когда старик добавил.
— Да что вы! Я не против. — Его глаза погрустнели. — А могли бы вы уделить назойливому старику немного своего времени. — Попросил он. — Тут бывает так одиноко.
Ругая себя, демон все же опустился на лавку.
— Спасибо вам, молодой человек. Люди стали такими безразличными. Но моя Луиза сказала бы, что вы обязательно попадете в рай за свою чуткость. — Старик смотрел на пруд, в котором плавали утки.
— Не думаю. — Печально ответил демон.
Он усмехнулся тому, что старик на самом деле не понимал, насколько он не прав. И насколько ему опасно находиться одному в заброшенном парке с отчаявшимся демоном. Но Даниил решил, что до появления Ани, единственным человеком, с которым он разговаривал, был отец Пабло. Да и то, человеком его назвать можно только с большой натяжкой. Все же Воин Света это не совсем человек. А почему бы не сделать старику приятно, если ему действительно так одиноко. А от демона, с его вечной жизнью от пяти минут не убудет. Да и самому Даниилу не хотелось оставаться в одиночестве. Пока он хоть как-то занимает свои мысли, Аня будет оставаться в безопасности.
— Зачем же вы приходите сюда, если здесь никто не гуляет? — Задал он вопрос.
Старик, оперся на палку, поправив бейсболку с названием баскетбольной команды Los Angeles Lakers. Светло-карие глаза продолжали следить за утками.
— Луиза любила этот парк. Когда-то мы очень часто здесь гуляли. А вот теперь уже восемнадцать лет я прихожу сюда один. — Грустно, но спокойно ответил старик. Он протянул демону руку. — Ромео.
— Действительно? — Удивился демон.
— Родители мои были жаркими поклонниками Шекспира.
— Почему же они не подумали о том, что, давая вам подобное имя, обрекали на несчастную любовь?
Старик склонил голову на бок, думая.
— Я всегда об этом думал. И даже проклинал их за имя, когда Луиза умерла. Но потом понял, что, будь я назван по-другому, мог и не встретить свою Джульетту.
— Простите за бестактность, — К своему удивлению, демон обнаружил в себе способности беседовать с человеком. — Но как вы живете все эти годы? Вы женились заново?
Пожилой Ромео горько усмехнулся.
— Нет, я все еще один. Видимо, эта та самая настоящая любовь, что бывает только один раз в жизни. А все остальные влюбленности не идут ни в какое сравнение с ней. Только жалкие тени.
— И зачем же вы живете? — Удивился демон. — Если уже восемнадцать лет помните и скучаете по своей единственной, в чем смысл такого существования?
— А это уже не мне решать, молодой человек.
— Даниил. — Перебил старика демон, решив представиться.
— Очень приятно познакомиться, Даниил. Так вот, это уже не мне решать. Если уж Высший Разум, Вселенский Замысел, Бог, назовите это, как хотите, если уж мне даны эти годы, значит, я нужен здесь. У меня ведь трое детей и семеро внуков. И они любят меня, а я люблю их.
— Откуда же такое смирение пред такой несправедливостью? — Воскликнул демон.
— Вижу, вы безнадежно влюблены, Даниил. — Старик смотрел в демона, как в открытую книгу, что само по себе было поразительно.
— Откуда такая осведомленность? — Тут же напрягся демон.
— А откуда еще у молодого мужчины может быть столько горечи в голосе?
Демон хмыкнул. Сколько общего у человека и демона. Не так сильно они и различаются.
— Так что же случилось с вами, Даниил? Простите мне мою назойливость.
И демон рассказал. Конечно же, не все. Но он не колебался ни секунды. Появившаяся откуда-то уверенность в том, что старик поймет его, должна принести успокоение. Пожилой Ромео и молодой демон, влюбленный в смертную.
— Я… Мы слишком разные. — Даниил не знал, как правильно подобрать слова. В правду Ромео все равно не поверит. А сравнения с другими ситуациями делали бледной проблему демона. — Она слишком хороша для меня. А я слишком ужасен для нее. Я не хочу заставлять ее страдать, а именно это и означает мое присутствие с ней в одной комнате. Аня чудесна. А я чудовище.
Старик внимательно слушал, наблюдая за утками. Они плескались в сверкающей от солнца воде, чистя крылья. Ветки деревьев качались на ветру, исполняя композицию, написанную природой. Даниил поймал себя на мысли, что, став демоном, он потерял всю красоту мира. Будучи человеком, он ценил и обожал море. Его волны были его Музой. Соленый ветер был его проводником. Будучи вервольфом, он любил лунные ночи. Свобода бега, запах леса, росы на траве. Единение с природой. Но, став демоном, он перестал испытывать чувства вообще. Именно из-за страха потерять счастье ощущений Катерина не стала демоном. Сотня лет, как во льду. Без движения. Без свободы. Только междоусобные разборки, борьба за власть, холодная отчужденность. Столько времени потрачено впустую.
А она, Земля ни капли не изменилась, хотя и изранена результатами жизнедеятельности человека. Земля все так же брызжет жизнью весной и летом, отдыхая осенью и зимой. Земля все так же приходится матерью всему живому, оберегая и защищая.
— Но если вы действительно так считаете, то не лучше ли вам измениться? — Перебил размышления демона старик. — Любовь означает самопожертвование, некий компромисс. Ничто не стоит внутренних перемен в человеке больше, чем любовь. Во имя любви к нам Христос когда-то перенес невыносимые муки, а потом простил нас.
Слова старика напомнили то, о чем говорил Пабло. Но если до недавнего случая, Даниил надеялся, что сможет найти грань, на которой сможет удерживать возможный с Аней союз. То теперь, после того, как она сбежала от него из-за страха, что он внушал, демон понимал, что такой грани нет. И быть не может.
— Но не может быть компромисса между хищником и травоядным. Я пытался, но это невозможно.
— Нет ничего невозможного, Даниил, уж поверьте моим годам и опыту. Значит надо пытаться вновь и вновь, если оно стоит того. Сдавшись, мы обрекаем себя на вечную трусость и самогрызение. Вы сами себе никогда этого не простите.
Демон усмехнулся. Если бы только Ромео знал, сколько предков из его родового дерева жили на веку Даниила, и сколько потомков старика он переживет.
— Признайтесь честно, сам себе. Может, вы еще не пытались в полную силу?
Даниил опустил голову. Его единственная попытка обернулась тем, что теперь она боится его настолько, что рискнула попасться в руки Ревье. И каждая попытка может привести к гибели Ани, если он останется демоном. Если станет человеком, то родится снова. Но будет ли он помнить о той, что заставила демона вернуться к Свету? А если он обратит ее в вервольфа, то обречет на жизнь, подобную своей. И будет ли она помнить о нем?
