– Ты сам ее себе морочишь сомнениями. Ты как себе представляешь бога? Седой старик в белом халате сидящий на облаке? – голос надсмехался.
– Ну, уж всяко, не говорящий червяк в мозгах.
– Говорящего червяка в свой мозг поселил ты, если говоришь что у тебя в мозгах говорящий червяк. Ты не думал о том, что бог это частичка каждого из живущих? Не думал, что в каждом человеке есть Бог?
– И как тогда люди смогли такое допустить?
– Да потому что они не думали, что Бог есть в них. И естественно не находили его.
– Так может, его там и не было, раз уж не находили? Почему он не заявил о себе в людях, когда они дошли до черты?
– Тебе даны руки, чтоб ты мог держать вилку и ложку, а зубы, чтоб ты мог пережевывать пищу. Или кто-то должен пережевывать ее за тебя и вложить тебе эту пищу в рот? Так ведь может статься, что он в итоге и сам проглотит твою пищу, а ты умрешь от голода. И разум вам был дан на то, чтобы вы сами в себе божью суть нашли и хорошее взрастили, а не ждали, что оно само придет. А вы? Так почему с бога спрашиваешь теперь за детей? Разве бог такое с ними сотворил? Разве не люди? Разве не люди повинны? А чего вы вечно виноватых ищите на стороне, а на себя оглянуться не желаете? Даже в писании утверждаете, что это бог людей из рая выгнал. Какая наглость, однако. Нет, конечно там написано что во всем виноваты эти трое… гад ползучий и голые баба с мужиком… да только подтекст-то каков… Изгнал их Бог. Не миловал. Не простил. Изгнал. А дело было совсем не так.
– А как же?
– Никто не изгонял людей из рая. Люди и поныне живут в раю.
– Вот как? – Николая даже перекосило, и он дернулся на стуле от одной этой мысли.
– Именно так, – ответил ему внутренний голос. – Все именно так. Просто это люди изгнали бога из рая. И жили в раю без бога. И таким теперь стал этот ваш рай, из которого вы изгнали бога. Нет, тебя конкретно я не виню. Ты маленький еще был. Но если бог есть в каждом человеке, то не стоило ли задать вопрос о детях каждому человеку? Почему не уберегли детей и не оставили им ничего в наследство кроме мук, холода и голода? Ничего кроме болезней и смерти. И даже игрушки, вон какие… А ты обращаешься непонятно к кому и оплакиваешь детей. Ты всех спроси. Ты всем этот вопрос задай. За что их? В чем они виноваты, дети эти?
Васнецов пристально смотрел на эту куклу, затем положил ее на соседний стул.
– Вам тоже не спиться, Николай?
Он и не заметил в своих размышлениях, как подошел Лазар и присел на один из стульев.
– Совершенно, – кивнул Васнецов. – Наверное, есть такая степень усталости, когда не можешь даже спать. И не физическая это вовсе усталость… Послушайте, Роберт. – Он вдруг пристально посмотрел в загороженные толстыми стеклами очков глаза переводчика, – А вы ведь не хотите, чтобы мы уничтожили ХАРП!
Лазар вздрогнул испуганно, снял очки и, повесив голову, стал сильно тереть стекла.
– Что вы такое говорите, молодой человек, – пробормотал он себе под нос.
– Я же вижу, – Николай усмехнулся. – Если хотите знать, я сам на распутье.
Лазар перестал тереть очки и замер. Затем поднял глаза и, снова вооружив их линзами, кашлянул.
– Почему?
– Я сам понять не могу, – Васнецов пожал плечами. – Но вы, наверное, понимаете обоснование лучше. Так объясните мне.
– Послушайте. Ну… А зачем? Человеческая раса выродилась еще до катастрофы, а война лишь констатировала вырождение. Вы же сами видели, какие дети рождаются. Я старый и далеко не здоровый человек. Мы не остатки человечества. Мы его останки. Надо спокойно дожить свои дни. Уж если мы вписали последнюю главу в историю земли, так надо поставить точку и не разводить кляксы на полях, понимаете? Мы все в умиротворении ждем конца. Мы умиротворены после того хаоса, который был. И уничтожение ХАРПа приведет к новому хаосу. Который лишь отсрочит смерть и продлит агонию. Ну, хватит уже потрясений и неясности. Все. Пора уходить на покой. Пора закрыть занавес, понимаете? А потом… Пройдут миллионы лет. Солнце станет горячее и больше. На спутнике Юпитера – Европе, начнут таять льды глобального океана, и начнется парниковый эффект. Возникнет жизнь. И быть может появиться там цивилизация. И полетят они в космос. Отправят свои зонды. И будут гадать, была на Земле жизнь или нет? Примерно как мы еще пару десятков лет назад гадали так о Марсе. Сфотографируют их зонды нашу пустынную планету с большими песчаными каналами, бывшими некогда реками Колорадо, Амазонка, Нил, Волга, Миссисипи, и будут думать, а может, там когда-то была вода? Сфотографирую их зонды остатки египетских пирамид, и будут думать, а может они рукотворные? Но потом решат, что это всего лишь игра света и тени на скалах… А потом устроят в своем, уже загаженном ростом и развитием собственной цивилизации мире ядерную войну и все. Нет… Жизнь это зараза, ибо ведет она к разуму. Желание уничтожить ХАРП лишь инстинкт самосохранения. Подобно инстинкту волка, попавшего в капкан и отгрызающего себе лапу чтобы освободиться и выжить. Но без лапы он не выживет. Но инстинкт делает свое дело. Инстинкты сродни инстинкту жрать и размножаться. Обычные животные инстинкты. И мы все, всего лишь животные с животными инстинктами. Весь ужас в том, что мы наделены разумом. А способный мыслить зверь приходит к страшным умозаключениям, как мы видим. Разум это болезнь, поразившая саму жизнь… Вы понимаете?
– Конечно, – и Николай улыбнулся. Широко и открыто. И глаза так добро заблестели. – Я понял что вы, Роберт, наделенное разумом животное. А вот я – ЧЕЛОВЕК.
И Васнецов рванулся вперед и, схватив Лазара рукой за волосы на затылке, резко притянул к себе, шипя прямо в лицо:
– И поэтому вашему ХАРПу очень скоро придет полный шандец!
Лазар дернулся и, вырвавшись, вскочил со стула и сделал шаг назад.
– Вы что же, обманули меня?!
– Отчего же, нет, – Вансецов продолжал улыбаться, и пошел к своему жилищу. – Я действительно сомневался. Но теперь понял, что мои сомнения сделают меня похожим на амебу. А я человек. Но вам просто советую разобраться со своей совестью.
– Послушайте, Николай… Вы же…
– Не очкуй, Лазарчук, – усмехнулся, не оборачиваясь, Васнецов, – Я тебя не сдам. У меня есть поважнее дела.
* * *
– Блин, хреново то как, – ворчал недовольно Сквернослов. – Я всю дорогу был в деле, и теперь мне тупо сидеть в этом кресле, пока вы будете ходить к стражам?
– А ты как хотел? – Николай взглянул на него. Он так и не спал ночью и просто лежал на койке до утра, пока не проснулись товарищи, и не вышел куда-то Варяг.
– Я хотел быть в деле до конца. – Вздохнул Вячеслав.
– А разве ты сошел с дистанции? Вовсе нет. Просто ты ранен и идти тебе нельзя. Забыл, как вы меня хотели оставить в Москве, когда я пулю снайпера словил? – Васнецов запустил ладонь за пазуху и нащупал висящую на шее пулю, которую извлекли из него врачи конфедератов.
