— Что там? — крикнул воевода.
— Тоурлендцы, и много, — донеслось с улицы.
— Пойдём, — бросил фразу Ясень и стремительно поспешил к двери.
Они практически сбежали вниз, и, оседлав коней, поскакали к городским воротам.
********
Вид с крепостной стены открывался впечатляющий.
— Много-то как… — проговорил Ясень. — Видать серьёзно на нас обиделись.
— Моя вина, воевода, — повинился Серый.
— Отчасти. То, что это ты их армию перебил, они не знают, а вот показать свою слабость права не имеют, вот и припёрлись доказать, что они сильны.
— Главное, что как специально время подгадали.
— Это верно. Три дня назад тут было полсотни бояр и на тысячу больше солдат.
— А сейчас? — поинтересовался Серый.
— А сейчас одиннадцать бояр с целителями и тысяча сто восемьдесят солдат.
— А их тысяч восемь?
— Скорее всего десять, и не меньше сотни одарённых.
— Надо гонца к князю посылать.
— Люди уже выехали, но тут путь неблизкий, так что будем биться.
Тем временем вражеская армия расположилась в четырёх сотнях шагов, и сходу одарённые взялись за штурм ворот. С обоза подъехали телеги с камнем, и огромный булыжник стремительно впечатался в створки ворот, которые откликнулись глухим гулом.
— Достанешь? — спросил воевода.
— Очень далеко, но попробую.
Серый достал метательный штырь и, сконцентрировавшись, метнул его в альтоньера.
Вопль боли оповестил Серого о том, что он попал, но было непонятно, куда и насколько это смертельно, поэтому он тут же метнул ещё один штырь, и на этот раз альтоньер упал. Серый улыбнулся, и тут же нестерпимая боль разорвала голову и наступила темнота.
********
— Сейчас, ещё немного и доползём, — услышал он рядом женский голос и ощутил, как комья земли набиваются за шиворот. Его тащили волоком — это он понял, но жуткая боль в голове не давала думать ни о чём, кроме этой боли.
Не удержавшись, он застонал.
— Сейчас, боец, потерпи, — произнёс тот же голос.
Сейчас растянулось минут на пять, но вот его аккуратно спустили в окоп…
— Какого хрена! Откуда окоп? Где я? — рой мыслей взорвал голову, и она откликнулась тупой болью.
— Помогите, товарищи. Надо с раненого снять гимнастёрку и смыть грязь, — распорядился тот же девичий голос.
— Живуч, Дятлов. Как же вы его, Катенька, нашли? — раздался молодой мужской голос.
— Так всех проверяла, а у Дятлова, смотрю, на шее жилка пульсирует. Его самого-то телами завалило, одна голова снаружи и была.
— Везуч, Дятлов, — проговорил тот же мужской голос.
То, что он теперь Дятлов, Серый понял, а вот насчёт везения… По крайней мере бойцы, стягивающие с него гимнастёрку, так его тряхнули, что его голова откликнулась дикой болью…
— Аккуратней, товарищи, — тут же попросила Катенька.
На периферии звякнуло пустое ведро, но девушка не стала ждать, а попросила бойцов поддержать товарища и начала обмывать его голову и лицо из своей фляги.
Катенька оказалась невзрачной на лицо, но крепкой на фигуру девушкой. Её лицо украшало множество конопушек, и рыжие пряди волос постоянно выбивались из-под пилотки.
— Как вы себя чувствуете, боец Дятлов?
— Голова болит и ничего не помню.
— Вам, наверное, прикладом в голову ударили?
— Не знаю, возможно, — ответил Серый.
Девушка смыла с лица и головы грязь и, намочив какую-то тряпку, начала обтирать его тело в доступных для этого местах.
— Вот, Катенька, вода, — раздался голос молодого парня.
— Спасибо, боец Игнатов. Помогите мне наполнить флягу.
Постепенно тело Серого обмыли, и, обработав рану на голове йодом, девушка наложила ему повязку.
— Ну вот, сейчас я вам ещё дам порошок, и на этом мои возможности будут исчерпаны.
— Скажите, Катя, а моё оружие осталось там? — Серый попытался кивнуть головой, но голова сказала, чтоб он так больше не делал.
— Да. Там очень много тел, и гдё чьё оружие, мне было не разобрать. Главное, что немцы стрелять не начали.
— Это мы с ними в штыки пошли?
— Верно. С патронами у нас беда, вот политрук и решил встретить их в штыки.
— А кто сейчас за командира и сколько нас?
— Старшина Григорьев, а нас осталось двадцать семь, вместе со мной.
— А где мы?
— Где-то под Витебском, это всё, что я знаю. Вот, выпейте порошок, он поможет вам быстрей встать в строй.
— Спасибо.
Катя ссыпала какой-то препарат ему в рот и дала запить парой глотков воды.
— Пить хотелось неимоверно, но Серый поблагодарил девушку кивком и откинул голову обратно на расстеленную на земле плащ-накидку и только сейчас услышал звуки далёкой канонады. Скорее всего они сейчас в окружении, поэтому так тихо. Возможно, их контролирует какое-то подразделение Вермахта, а возможно и нет. Окопы по крайней мере тут есть, а вот то, что у него нет оружия, это уже неприятно.
Чей-то ласковый матерок разбудил его, а он и не заметил, что заснул. Голова болела, но уже позволяла сесть. Осмотрев себя, Серый решил одеть обратно гимнастёрку.
Отряхнув её от пыли, он втиснулся в неё и, тут же нащупав в кармане красноармейскую книжку, достал её.
— Дятлов Александр Фёдорович, 1921 года рождения, 515 стрелковый полк, вторая рота, красноармеец.
Аккуратно встав на ноги, Серый выглянул за бруствер. Там всё было тихо и спокойно. Потихонечку свернув плащ-накидку, он неспешно пошёл по траншее.
Шагов через десять увидел стрелковую позицию с пулемётом Максима, за которым стоял сосредоточенный боец. Рядом сидел с перевязанной ногой боец и протирал тряпицей патроны.
— Дятел очнулся, — проговорил раненый.
— Братцы, а старшина где?
— А тебе что, боец, все мозги выбило?
К нему развернулся пулемётчик с четырьмя треугольниками на петлицах.
— Товарищ старшина, извините, но я действительно частично потерял память.
— И что помнишь?
— Что оружие раздобыть надо — помню, а как кого звать- величать совсем забыл. Себя только по красноармейской книжке идентифицировать смог.
— Ты понял Митрохин, Дятлову память отшибло, а такие речевые обороты использует.
— Зато как звучит, товарищ старшина, идентифицировал, во, — улыбнулся Митрохин.
— Значит так, боец Дятлов, сейчас ползёшь туда, где мы вчера вечером с немцем в рукопашную схлестнулись и ищешь себе оружие и, желательно, патроны и гранаты.
— Германские можно?
— Если патронов много для него найдёшь, то бери. Нам сейчас всё нужно. Да и харч не помешает.
— Понял.
— Только ты там аккуратно, а то из пулемёта по тебе вдарят и всё. Пилотку с каской тоже найди.
— Угу, верней, так точно, — проговорил Серый.
— Ты смотри, и вправду что-то помнит, — улыбнулся старшина.
Аккуратно перемахнув через бруствер, теперь уже Александр Дятлов сноровисто пополз в сторону условной нейтралки. Ползти было недалеко, метров шестьдесят, и Серый довольно быстро дополз до переплетения тел. Предварительный осмотр показал, что автоматического оружия на виду нет, поэтому он подтянул к себе ближайшую мосинку и, открыв затвор, убедился, что она пуста. Рядом лежал немецкий карабин, и в нём было два патрона плюс хороший штык.
Очень не спеша он начал осматривать тела погибших бойцов, собирая всё ценное на немецкую плащ-накидку. К разряду ценного относились любые боеприпасы, пистолеты, немецкий карабин, наша СВТ, лекарства, бинты и еда. Обратная дорога была нелёгкой, разболелась голова, но приказ старшины он выполнил, и встречали его как родного.
Старшина тут же позвал всех бойцов, и устроили перекус из трофеев, по полбанки на брата. Катя радостно прибрала в сумку медикаменты, выразила бойцу Дятлову благодарность.
Серый выбрал все немецкие патроны к карабину, забросил их в вещмешок и занялся чисткой оружия. Наши патроны сразу разошлись по бойцам, а ТТ с двумя патронами прибрал себе старшина. Ножи тоже разобрали бойцы, оставив Дятлову три штыка и один германский окопник.
Выбрав момент, Серый попробовал телекинез, и двенадцать патронов поднялось над горловиной вещмешка.
