Судья Бао и сам не первый год являлся чиновником, причем довольно высокого ранга. А посему был прекрасно осведомлен, как его коллеги зачастую обходятся с просителями, вынимая из них всю душу скрупулезным занудством и следованием букве закона; здешние же чиновники, похоже, могли вынуть душу в буквальном смысле, причем не прибегая к особым крючкотворским ухищрениям.
И впрямь:
Там у князей по девяти рогов,
Острее их рога всего на свете,
Их спины толсты, пальцы их в крови,
И за людьми они гоняться любят —
Трехглазые, с тигриной головой,
И тело их с быком могучим схоже.
Ближе всех, за невысоким потертым столом, украшенным по краю затейливой, но довольно-таки бестолковой резьбой, восседал черномазый черт племени лоча. Похож он был на здоровущего медведя, если бы не многочисленные рога и шипы, в изобилии торчавшие из его косматой головы в самых неожиданных местах. Чем-то эти украшения напоминали резьбу на столе. У черта-лоча было четыре глаза (видимо, на зависть безвременно сгинувшему привратнику): красный, желтый, зеленый и мутный – всеми этими четырьмя глазами он сейчас как раз уставился на непрошеных гостей.
Впрочем, несмотря на жуткий вид, выражение на шипасто-рогато-клыкастой морде черта читалось однозначно: «Ну вот, еще какие-то приперлись, и как раз перед самым обедом! Клянусь Владыкой Янь-ваном, до чего же вы мне все надоели!»
За соседним столом, по правую руку от черта-лоча, восседала совершенно невообразимая даже с перепою тварь, отдаленно похожая на шестилапую рыбу-переростка. Красивый серебристый цвет чешуи чиновной рыбы удивительно не гармонировал с рассыпанными по всему телу подслеповато-слезящимися глазками.
Все глазки на этот раз были одинаковы – неприятного грязно-бурого оттенка, с сильно насурьмленными ресницами.
Разнообразие рыбой не поощрялось.
Позади виднелось еще много всякого, а за самым дальним, самым огромным столом с инкрустациями из благородной яшмы и перламутра восседал, по-видимому, начальник этой канцелярии: благообразного вида демон с седой тигриной головой, в семиугольной шапке с твердыми полями. Адский булан[36] неторопливо перебирал лапой с покрытыми киноварью когтями лежавшие перед ним бумаги, время от времени макал тонкую барсучью кисточку в проломленный череп с тушью и выводил очередную резолюцию на документе, который, с его точки зрения, заслуживал внимания.
В позе, движениях и выражении скучающей тигриной морды демона-начальника было что-то настолько знакомое, что судья Бао всмотрелся повнимательнее.
И в следующее мгновение невольно улыбнулся: подобный вид иногда любил напускать на себя перед посетителями он сам, судья Бао из города Нинго, выездной следователь по прозвищу Драконова Печать!
– Назовите свои имена, включая молочные, дарованные, прозвища и клички; также из какой вы семьи, где жили, когда и какой смертью умерли, – скучным голосом проскрипела Серебряная Рыбка, явно в многотысячный раз повторяя заученную фразу. – Говорите внятно и по очереди, начиная с…
Тут рыба посмотрела на вновь прибывших всеми своими глазами, моргнула сотней век и на некоторое время умолкла, не в силах решить, с кого лучше начать.
Вот этой-то паузой и хотел воспользоваться Лань Даосин, видимо, чтобы повторить свою заранее подготовленную речь, произведшую столь неизгладимое впечатление на трехглазого демона-стража, но тут случилось то, чего не ожидал никто, включая и многомудрого даоса.
Притихшая было певичка, про которую все успели забыть, подскочила к моргающему рыбодемону и, ухватив его (ее?) за две передние лапы, заголосила:
– А, так вот из-за какой дряни вся эта пакость приключилась! В прошлой жизни всем мужикам угождала, никому не отказывала, ничего утонченного, окромя их «нефритовых стеблей», согни их и разогни в три погибели, не видела – и снова-здорово! Не успела в новое тело попасть, там уже эта старая жаба сидит! – яростный кивок в сторону надменной госпожи, тщетно пытавшейся сделать вид, что ее это не касается. – И добро б она одна! Целая шайка тут как тут! Разве ж это жизнь?! Я вас спрашиваю, судьи неправедные – жизнь это или издевательство над честной женщиной?! Да и той жизни всего месяц дали – и что, опять сюда?! Я тебя запомнила, рыба с глазами! Я тебя еще с прошлого раза запомнила! Все, с меня хватит! Делай теперь так, чтоб я родилась дочерью Сына Неба, и никак не меньше! Не то я потружусь во имя справедливости, я глазищи-то повыцарапаю, повыдергаю, на пол брошу и растопчу!.. я вас всех тут…
Поначалу несколько обескураженные маг и судья теперь с трудом сдерживали улыбки: выездной следователь уже начал сочувствовать рыбной демонице-чиновнику, а Лань Даосин прикидывал втихомолку, что эффект от неожиданной выходки певички, пожалуй, будет не хуже, чем от его речи, а то и лучше.
И действительно – глава приказа, тигроглавый демон в фиолетовой с золотом накидке, с золоченым поясом и в семиугольной шапке тонкого шелка[37] уже спешил к ним по проходу между столами.
– Как ты, ничтожная, смеешь приставать к добросовестному Син Тяню, чтобы оно дало тебе то, чего оно дать не в силах?! – строго осведомился адский булан, подходя к вновь прибывшим.
Это «оно», относящееся к рыбе, окончательно доконало судью и мага, единым взмахом стерев с их лиц возникшие было ухмылки.
– А кто мне обещал, что все мои страдания до самой маленькой капельки зачтутся мне в следующей жизни?! – нимало не смутившись, обернулась к старшему демону нахальная девица. – Вот он… то бишь оно и обещало! Еще и приставало, говорило: уступи, крошка, родишься в хорошем доме!
– Вот тебе и зачлось, – не удержалась нарядная госпожа, но певичка на этот раз не обратила на нее внимания.
– Опять Неуспокоенные! – зашелестело между столами, за которыми сидели чиновники Преисподней. – Яшмовый Владыка, будет этому конец или нет?!
– Что, неужели снова ошибка? – Седые брови тигроглавого демона страдальчески поползли вверх.
Шум разом смолк.
– Вас несправедливо обидели при Распределении? – обратился глава приказа к новоприбывшим. – Дали не то перерождение?
– Более того, засунули в одно тело с этой, как два стебля в один горшок. – Певичка сделала неприличный жест в сторону старшей госпожи. – И еще с этими вонючими козлами! Ишь, штандарт привесил (последнее относилось к побагровевшему воину) и думает, что обгадил семь небес! Если это не «ошибка», то я…
– Понял, понял, я все понял и приношу свои самые искренние извинения, – заспешил адский булан, явно опасаясь нового взрыва красноречия девицы. – Разумеется, это вам зачтется, и в следующем перерождении вы можете рассчитывать…
