— Это все фра Гвидо, — прошептала она.
Женя насторожилась:
— Вы что-то знаете о нем?
— О, да! — не давая ей договорить, воскликнула аквитанская красавица так громко, что страж, несший вахту возле ее покоев, почел своим долгом заглянуть и поинтересоваться, все ли спокойно. — О, да, — махнув воину, значительно тише повторила она. — Я прекрасно его знаю. Вернее, знала когда-то.
Его отец был частым гостем моего отца. Он был правителем Бастии, области на северо-западе италийских земель. Гвидо был влюблен в меня еще отроком. Мне тогда было тринадцать, ему — четырнадцать. А в шестнадцать он просил моей руки, но я отказала. Пойми, в то время он был отчаянным сорванцом и все время норовил ущипнуть меня или дернуть за косы.
Он, как говорят, от огорчения неделю потом не притрагивался к пище, а затем объявил о своем намерении принять сан. Он был единственным наследником Бастии, и после этого случая его отец никогда больше не приезжал к моему. Я уверена, слышишь, уверена: сейчас он приехал, чтобы отомстить!
Женя задумалась, припоминая.
— А подарок? Он же передавал вам подарок! Вы его видели?
— Молитвенник? — пренебрежительно бросила Гизелла и отмахнулась. — Да, видела. Но даже не притрагивалась к нему. Человек, который принес фолиант, вслед за тем убил троих моих людей и пытался ограбить казну. Кто знает, быть может, страницы книги напитаны ядом. Фра Гвидо заодно с Пипином, я уверена в этом, как в том, что солнце восходит на востоке! Он желает смерти мне, и еще более моему сыну. Этот злопамятный негодяй не уймется, пока не отомстит. — Правительница ходила по комнате, не в силах успокоиться. — Он жаждет нашей крови!
— Сергей, — встревоженно позвала Женя.
— Не беспокойся, Тимуровна, я все слышал. Вот же ж не было печали вычислять тупость углов любовного треугольника. Но если Гизелла права, а вполне может быть, что так и есть, то картина получается — «Последнее утро Помпеи». Одну довольно хлипкую ниточку мы нащупали, но, к гадалке не ходить, у легата с собой целая корзина змеиных клубков. Да, кстати, молитвенник и впрямь стоит проверить…
Рим сейчас, конечно, уже не тот, и еще не тот. До Папы Александра VI Борджиа псалмы еще петь и петь, но кое-какие навыки от эпохи цезарей могли и остаться.
— Я не знаю, как обнаруживать контактные яды, — призналась Женя.
— Всему приходится учить! Потыкай в страницу рогом единорога.
— Но где же я его возьму?
— Одолжи у знакомого единорога! А если нет, просто устреми взор своих прекрасных очей на страницы фолианта и вызови Базу. Встроенный в обруч прибамбас мигом считает всю информацию, а при необходимости даже сделает спектральный анализ. По идее, кроме исходного материала и чернил, там ничего быть не должно. Разве что розовое масло, которым этот святоша поливает все кругом, шо из лейки. Но этот аромат, думаю, ты вычислишь и без спектрального анализа. Только аккуратно, не хватай голыми руками.
Да, вот еще, к вопросу о легате: хорошо бы уточнить у Гизеллы, знает ли Пипин о детском увлечении фра Гвидо и в курсе ли господин кардинал того, как Геристальский майордом чуть было не затащил к себе в койку ангела его юношеских грез?
— Но как-то неудобно о таком спрашивать.
— Та я ж не настаиваю на расспросах. Узнай иным способом. Сама пойми, между двумя этими столпами общества нынче полная гармония и взаимопонимание. Буквально союз любящих сердец. Оно нам надо?
— В таком случае, — мягко проговорила благородная дама Ойген, — мы должны обезопасить вас и Дагоберта от его мести. И для этого прежде всего было бы неплохо продемонстрировать свое расположение к господину кардиналу. Я и мои друзья изучим подарок фра Гвидо, и если там действительно имеется подвох, мы найдем его. Пока же, в знак прежней дружбы, хорошо бы послать ему ответный дар.
— Венец из змей и скорпионов! — не скрывая гнева, выкрикнула Гизелла.
— У этой дамы живая фантазия, — неподдельно восхитился Лис. — С удовольствием представляю, каково будет его плести.
— Сергей! — одернула Женечка. — Зачем ты так?! У нее параноидальное состояние, которое часто приводит к вспышкам агрессии.
Между тем Гизелла вдруг точно обмякла, будто в один миг утратив силы.
— Хорошо, — тяжело вздохнула она. — Я придумаю, чем ответить ему. Ты права, Ойген, нам следует принять меры.
Она закрыла лицо руками, точно прячась от мягкого света, пробивавшегося сквозь цветные стеклышки окна. — Прошу тебя, пришли ко мне Брунгильду, я дам ей надлежащие поручения.
— Она у себя? — уточнила благородная дама Ойген.
— Наверное, — не открывая лица, кивнула правительница. — Отсюда она ушла с намерением поблагодарить сэра Жанта за чудесное спасение. Ваш жених — поистине великий воин, его ловкость превосходит все, что можно вообразить. Я уверена, мой Дагоберт, когда войдет в силу, будет столь же хорош. И даже лучше.
— Хорошо, — благородная дама вышла, чуть поклонившись, обдумывая по пути слова повелительницы.
Лис сжал в кулаке фибулу, точно она могла рассказать о том, что происходило с ней в последние часы. Ее не могло быть у разбойников, нападавших на Карела и его спутницу. Встреча на берегу состоялась как раз во время аудиенции во дворце. Стало быть, потом лучнику пришлось пойти к кому-то отчитаться о неудаче, где он, скорее всего, и был убит. Времени от конца встречи на высшем уровне до обнаружения трупа прошло немного. Как минимум, какую-то часть его подозреваемый не находился в резиденции легата. Это установленный факт. Мог он совершить убийство? По времени мог. Он чертовски старается казаться ничтожным простофилей, но это всего лишь камуфляж. А что под ним?
— Мастер Рейнар! — послышался у него за спиной знакомый голос.
Лис стремительно повернулся, уйдя с линии атаки.
— Мустафа?! Что тебе нужно? — Он смерил силача настороженным взглядом.
— Мой господин очень желает видеть тебя.
Женщины способны на все. Мужчины — только на все остальное.
Коко Шанель
Коридор был пуст. У выхода дежурил стражник, провожающий настороженным взором любого проходящего. Ясное дело, многих он знал в лицо, но после ночного происшествия караулы были усилены, и бдительность предписана наистрожайшая. Женю караульный проводил особенно долгим взглядом, должно быть, вздыхая про себя, что этакая крошка одна-одинешенька ходит мимо, а ему тут стоять, точно пню, и даже слова не скажи.
