Докладчик засмеялся:
— Ха-ха! Господа! Еще полсотни лет назад, кто мог подумать, что вампиры станут солдатами регулярных армий и воинами дворянских дружин? Во времена наших дедушек это было немыслимо, а сейчас воспринимается спокойно. А что поделать? Все мы смертны, а на востоке появилась мода. Лишь только благородный человек чувствует приближение смерти, как сразу приглашает к себе кровососа, который проводит обряд инициации и делает его собратом. Вот так они обманывают смерть, продолжают править и диктуют свою волю бесправным холопам. И с одной стороны это печально, а с другой смешно.
От смеха Сьеррэ закашлялся. Его поддержали практически все присутствующие, и даже я улыбнулся. А затем юноша взял себя в руки, световое пятно его указки сместилось на другие государства Южного Ирахо и он опять заговорил:
— Армия Рубайята нас не остановит. Легионы форсируют Рамайн, захватят крепости и разовьют наступление. Но это не конец, поскольку на помощь Рубайяту придут соседи. И кто же это будет? Конечно же, тяжелая кавалерия из Райно, рыцарская элита. Дружины королей Басконды — этой злобной пятерки, которая грызется друг с другом, но против нас выступит единым фронтом. Наемники из Баира, опытные воины, которые прошли через жестокую войну с Бордоном. Гномы из Несковии, бронированный таран в превосходной броне. Какой-нибудь добровольческий отряд эльфов, превосходных стрелков. Ну и, конечно же, все колдуны, шаманы, ведьмы и нежить, какую только можно нанять за золото и человеческую кровь. И это еще одна армия, от двадцати пяти до сорока тысяч мечей с немалым количеством чародеев. Немалая сила и повозиться с врагами нам придется. А тот, кто говорит, что война закончится через месяц, мягко выражаясь, не прав. Переоценивать противника не стоит, но самоуверенность до добра тоже не доведет. Таково мое мнение, господа.
Собравшиеся, а больше всех тыловой полковник, похлопали докладчику, и после этого гостей пригласили к столу. По одному и группами, они разошлись, а я остался, некоторое время всматривался в карту, пытаясь ее запомнить, но затем тоже решил подкрепиться.
Кормили в доме графа Эстайна на славу, сказать нечего, и мне удалось попробовать много вкусностей, о которых раньше я только слышал. А затем начались танцы. Красивые нарядные девушки и молодые кавалеры кружились в центре зала, и хотя я не большой любитель танцевать, кое-чему меня в родовом замке научили. Поэтому я начал высматривать партнершу. Однако в этот момент меня толкнули в бок, и я услышал разгневанное шипение:
— Что ты тут делаешь!?
Как не сложно догадаться, это была Юна Эстайн, рассерженная и сжимающая маленькие кулачки. В таком виде она была весьма привлекательна и, улыбнувшись, я поклонился ей и ответил:
— Меня пригласил ваш отец.
— Да что… Да как ты… Да почему это…
Она не находила слов, чтобы выразить переполнявшее ее возмущение и я протянул ей руку:
— Разрешите пригласить вас на танец.
— Нет!
Девушка отступила от меня, и рядом с ней, словно специально, возник уже знакомый мне Сьеррэ, который вскинул вверх подбородок и спросил:
— Юна, этот корнет к тебе пристает?
— Да… То есть нет… Это он убил Лолу и Мими…
— А-а-а… — протянул Сьеррэ, — перед нами храбрый убийца лошадей.
— Так и есть, — стараясь сохранять спокойствие, согласился я и добавил: — Пришлось остановить взбесившихся животных, чтобы спасти человеческую жизнь.
Шатен кивнул девушке на меня и сказал на эльфийском:
— Teykla asge u fereyn num.
Дословно это переводилось так: «Какой забавный и глупый мужлан», и я ответил на том же самом языке:
— Miopiya voi arim human ir pnai sadve nais gainn ossami. Ulie savoen tu?
«Смеяться над незнакомым человеком на чужом языке может только трус. Не правда ли?»
Что-что, а сдерживать себя Сьеррэ не умел. В его руке возникла перчатка, и он бросил ее мне в лицо:
— Мерзавец! Вызываю тебя на дуэль!
Наш конфликт привлек внимание людей. Музыка резко стихла, и сотни глаз оказались направлены на нас. Перчатка, которая ударила меня по носу, упала на пол, и я наступил на нее пыльной подошвой. Следовало что- то ответить, и я это сделал.
Носком сапога я поддел перчатку и, подкинув ее, отшвырнул в сторону Сьеррэ. В лицо она, к сожалению, не попала, а упала на грудь моего противника и, оставив грязный отпечаток, снова свалилась на пол. Шатен позеленел от злости, сдержанности ни на грош, и я сказал:
— Вызов принимается. Мой выбор мечи. Место и время можете назначить сами.
— Отлично! Бьемся здесь! В саду! Немедленно!
— Согласен. Если хозяин дома не против.
Только я это сказал, как услышал голос графа Эстайна:
— Хозяин не против. Но с одним условием — до первой крови. Никаких смертей я у себя не потерплю.
Старый дворянин был хмур и невесел. Он не хотел дуэли, но прекрасно понимал, что за пределами его дома мы станем драться насмерть. Поэтому он принял неизбежное и выдвинул свое условие. В общем-то, поступил весьма разумно. А гости были рады. Им интересно посмотреть на бой двух молодых петушков, и всей толпой, вслед за нами, они повалили в сад.
Площадку нашли быстро, широкая и хорошо освещенная садовая аллея возле дома. Гостям все видно и нам места хватает. Секундантом Сьеррэ стал давешний тыловой полковник, а я обратился к майору Араку:
— Господин майор, я корнет Оттар Руговир, служил вместе с вами в сорок восьмом полку. Не могли бы вы стать моим секундантом?
— Принимается, — он подошел ко мне и покачал головой: — Зря ты связался с этим балбесом. Он в драке хорош, и на счету три дуэли, правда, ни одной смертельной. А главное, у него влиятельная родня.
— Насколько влиятельная?
— Генерала Эрахова помнишь?
— Да.
— Он его родной племянник и все время рядом с дядей крутится. Поэтому знает о военных делах столько, сколько ему знать не положено, и думает о себе слишком много.
— Понятно. Но отступать поздно.
— Это точно.
Майор отошел в сторону. Вместе с полковником обсудил условия и вернулся.
— Значит так, Руговир. У тебя скьявона, а у противника скьявонеска. Считай, то же самое, только у него нет защитной гарды. Бьетесь до первой крови, но он постарается ранить тебя так, чтобы ты долго не встал. Магия под запретом, только клинки. Запомнил?
— Да.
— Тогда боги тебе в помощь.
Снова Арак оставил меня одного, и мы с противником вышли на аллею. Зрители, среди которых была Юна, молчали. Секунданты замерли, и раздался вопрос графа:
— Господа, не желаете ли примириться?
— Примирение невозможно, — сказал Сьеррэ.
— Нет, — я качнул головой.
— Вас ознакомили с правилами поединка?
— Да.
— Да.
Пауза и команда:
