— Опять ты за своё, — недовольно буркнула Тхар. — Усвой ты наконец: у Ллио нет ко мне никаких нежных чувств, он просто сильно привязался, вот и с трудом принимает необходимость иногда делиться мною с другими. А я Ллио очень люблю, но как друга или брата. А Радега я… ну…
— Любишь, но только не как брата? — приподняла бровь Тиля.
— Да не знаю я, — раздражённо отмахнулась девушка. — Ты же знаешь, я уже обожглась один раз, теперь ни в чём не уверена. Пройдёт немного времени, разберусь в своих чувствах. Но одно я знаю точно: дружбой с Ллио я дорожу гораздо больше, чем перспективой супружеской жизни с кем бы то ни было. Мой муж должен будет понимать, что на измену я не способна, и что друзей он мне выбирать не будет. Не поймёт — скатертью дорога! Но почему-то я думаю, что Радег поймёт, так что разговор на эту тему закончен, спокойной ночи!
И Тхар отвернулась к стене. Тиля пожала плечами с видом: "Я только хотела помочь", — и исчезла, оставив Тхар наедине с мыслями, которые, впрочем, вскоре развеял крепкий сон без сновидений.
На следующее утро, решив не откладывать в долгий ящик, эльфы и Тхар сразу после завтрака отправились на остров. Уже привычно пройдя к знакомому ручью, они повернули к башне, в которой в ночное время высоко над землёй постоянно светилось одинокое окно.
Дариталлан некоторое время стоял неподвижно, Тхар заскучала и перевела взгляд на башню. Из-за этого она пропустила момент, когда ноги эльфа оторвались от земли, и волшебник поплыл в воздухе вверх. Но за продолжением полёта девушка следила уже внимательно: Дариталлан сначала поднялся на нужную высоту, затем осторожно приблизился к окну. Некоторое время он вглядывался внутрь, выражение его лица снизу разглядеть было невозможно.
— Ну что там? — наконец не выдержала Тхар, у которой уже заболела шея из-за того, что пришлось так сильно задрать голову.
Волшебник вздрогнул, словно очнувшись, и быстро опустился на землю. Он смотрел прямо перед собой отсутствующим взглядом, и Тхар пришлось подёргать его за рукав, чтобы привлечь внимание к своему вопросу:
— Сигрант там?
— Там, — кивнул Дариталлан и словно по инерции кивнул ещё дважды.
— И что он делает? — снова затрясла руку эльфа девушка.
Тот перевёл на неё ставший осмысленным грустный взгляд:
— Ничего. Судя по состоянию тела, он мёртв уже более полугода.
Возвращались молча, в подавленном состоянии. Почему-то никому не приходило в голову, что маг, легенды о котором ходили задолго до рождения не только Тхар с Ллио, но даже и Дариталлана с Рианом, может просто умереть в один далеко не прекрасный для ищущих его помощи день. Собственно, однажды все живые существа умирают, но когда дело касается великих магов, об этом как-то забывают.
— Видимо, такова судьба, — наконец сказал Дариталлан, когда они уже поднимались к дому. — Тяжело это признавать, но, очевидно, пришло время мне всё же смириться и похоронить сестру. У вас, надеюсь, ещё остался шанс на благополучный исход.
Эльф слабо улыбнулся, ободряя друзей, и, ссутулившись, ушёл в свою комнату. А Тхар поспешила в свою — девушка избегала встречаться взглядом с Рианом, которому Тиля наверняка рассказала о планах на тело сестры Дариталлана.
Но Тиля не оставила её в покое, и подруги проспорили до полуночи, так и не приняв окончательного решения. Обманывать Дариталлана было нехорошо, но и рассказывать ему всё начистоту… Тхар откровенно призналась, что чувствует себя стервятником.
— Ну тебя, — обиделась Тиля. — Неужели ты не понимаешь, что гораздо лучше будет, если и для него сестра проснётся, и я буду жить нормально?
— И будешь врать всю жизнь? — хмыкнула Тхар.
— Это уже моё дело, — спокойно ответила Тиля.
— Делай, что хочешь, — сдалась Тхар, отворачиваясь к стене.
Тиля помолчала и тихо сказала:
— Тогда до завтра.
— До завтра, — так же тихо ответила Тхар.
Ллио не то что не спалось — он и лечь не мог, сидел у кровати, прижавшись щекой к стеклу, и смотрел в ночь, растёкшуюся за окном чёрными кляксами и неровными обрывками тёмно-серых кривых линий. Из сумбура мыслей раз за разом с неумолимым упорством выплывала одна, самая страшная — со смертью мага пропал их шанс помочь Тхар.
Конечно, и Дариталлану юноша сочувствовал, но это всё же было другое. Сестру сородича он даже не видел, а Тхар… Тхар стала словно частью его самого. Если представить, что Тхар не будет… Ллио зябко передёрнул плечами. Нет, такое он даже представлять не собирается. Без Тхар ему будет пусто, отчаянно горько и одиноко. Совсем как до встречи с ней. А он, глупый, думал, что самое страшное — что она выйдет замуж за Радега и не пойдёт в Леса, как они договоривались!
Теперь это не имело никакого значения. Надо было искать другой путь, другую возможность помочь подруге. Главное — чтобы Тхар была жива, и он, Ллио, должен что-то придумать. Обязательно должен. Иначе какой он друг.
Но в хаосе мыслей не находилось ни одной сколько-нибудь ценной: Ллио слишком свыкся с мыслью, что стоит только добраться до замка, и нависшая над Тхар с Тилей опасность исчезнет. Поэтому смерть мага стала для юноши настоящим шоком и повергла в растерянность. Он поражался сейчас своему прошлому ослеплению надеждой: ведь отчего-то был уверен, что самое сложное — добраться до замка (и неприятности в дороге только подтверждали это умозаключение), а уж там всё само собой уладится. Но мало того, что они потеряли драгоценное время, силясь обратить на себя внимание давно умершего мага, теперь нужно что-то делать, а ему ничего путного в голову не идёт!
Юноша вскочил и в волнении принялся ходить из угла в угол. Взял со стола записи, сделанные со слов Ллиора, и в сотый раз перечитал строчки, и так почти выученные наизусть. Пресёк панику. Надо что-то делать. Надо искать другого волшебника. Да, настоящие маги — редкость, но у них есть ещё время. Нужен сильный, очень сильный волшебник. Но вот незадача: не знает он ничего о людских магах! Спросить Радега? Сколько займёт путь до Заречного, если ехать быстро? Хотя, стойте…
Ллио, снова заметавшийся было по комнате, но уже охваченный лихорадочной жаждой действия, резко остановился. Почему маг обязательно должен быть людской? Дочь Ночи! Сильнейшая волшебница на всём белом свете! И неважно, что Ллиору не удалось её переубедить — он не знал Тхар!
Эльф выдохнул облегчённо, слабо улыбнувшись — напряжение последних часов было слишком сильным. Разумеется, он сможет убедить Дочь Ночи поступиться принципами и помочь человеческим девушкам, одна из которых вдобавок призрак. Да, скорее всего, это будет нелегко, но отступать он не собирается!
