Самое смешное, что король Светори ничего не знал о затеваемой интриге. Он был бы не прочь выдать за хана свою сестру, и, видимо, вынашивал в отношении этого определенные планы, возможно, не совпадавшие с намерениями графа Корсма.
Вообще, правителю королевства следовало бы меньше доверять своим министрам. Он — не первый в многовековой династии, кто проявлял магические способности (взять хотя бы Кизика Шоколадного!), но, Дарсмар Первый, пожалуй, оказался самым непредсказуемым королем. Его Величество вступил во власть сорока семи лет от роду и поначалу обещал стать великим правителем. Но внезапно в нем что-то сломалось. То он ненадолго вновь становился деятельным и полным планов, то безвольно позволял придворным руководить собою. Чем некоторые из них, прямо сказать, беззастенчиво пользовались.
Между тем в Транку пришла ранняя осень. Она принесла яблочное изобилие, посему пироги с яблоками, яблоки с медом, томленные в печи, жареные гуси, нашпигованные яблоками, и прочее, и прочее подавались к каждому столу. За одним из таких яблочных застолий в корчме "совершенно случайно" встретились смаленский дворянин Юркай и серый гвид Длинное Ухо Офедр.
— Ба! — воскликнул Офедр. — Мой бесстрашный попутчик! Я вижу, — он кивнул на одеяние Юркая, — Ваше Благородие вняли моему совету и направились-таки в Смален, где и выхлопотали себе титул. Теперь, небось, со скромным гвидом и знаться не пожелаете?
Слова вылетали из уст гвида легко и непринужденно, словно он был прирожденным оратором, а не слухачем тайной королевской канцелярии. Как и когда с ним произошла метаморфоза, он даже себе ответить не мог.
— Мой дорогой Офедр! — в ответ протянул к нему руки ладонями вверх Юркай. — Какая приятная встреча! Садись, немедленно садись к моему столу. Прошу, обращайся ко мне, как прежде. Как сам? Как здоровье Кайтар?
— Не жалуюсь, — с широкой улыбкой отвечал Офедр. — Добрались без приключений.
О судьбе же Кайтар он на самом деле ничего не мог сказать: не знал. — Какими же судьбами тебя занесло в Транку? — осведомился гвид спустя некоторое время, когда оба, уже с ленцой, доедали остатки причудливого творения местных кулинаров, состоящее из ломтиков мяса с крупно нарезанными грибами и овощами, украшенное поверх дольками порезанных яблок разных сортов. — Или это — тайна?
— От тебя тайн нет, — ответил Юркай, споласкивая руки в чаше с теплой водой. — Только благодаря тебе я так быстро и легко продвинулся. Как ты и советовал, я отнес Малинника в Смален и быстренько стал дворянином. И даже денег сверх того получил. Так что прими-ка должок, — он потянулся к кошельку на поясе.
— Великие Белые! — воскликнул Офедр, протестующее отмахиваясь. — Кабы не ты, еще неизвестно, добрался ли бы я тогда до Транки. Это я тебе еще должен доплатить. — Он потряс увесистым кошельком.
Серый гвид так и не получил ответа на свой вопрос, но от временной неудачи не унывал.
— Чем занят сегодня, эмир Юркай?
— Понятия не имею, — честно признался Юркай. — Меня, как боевого колдуна, попросили сопровождать делегацию Смалена. Сам знаешь: нежити по дороге хватает. А что дальше — неизвестно. Но не в моем положении отказываться, тем более что и вперед уплачено. Да мы только вчера и прибыли. А ты? — обратил он к Офедру внимательные глаза.
— Я тоже пока совершенно свободен, — удивительно легко солгал Офедр, — мы ведь, гвиды, живем от одного поручения до другого вольготно. Так что, не объединиться ли нам? В Транке полно развлечений, может, и не особо изысканных, но, тем не менее… Раз уж мы оба свободны, да и деньги есть, почему бы и нет? Кстати, в Смалене, на юге, изготавливают чудесное виноградное вино. Неужели твои нынешние попутчики не захватили ничего с собой?
— Вполне возможно, что и захватили, — согласился Юркай, — да только я не имею к этому запасу не малейшего отношения. Новичок, наемник! Меня даже поселили отдельно ото всех. Наёмнику, беспородному дворянину, невместно стоять наравне с родовой аристократией. Мой удел — колдовство да бои, и развлекаться мне положено именно так.
При этих словах хмурое лицо новоявленного дворянина разгладилось, и он с интересом поглядел по сторонам.
— Кстати, о боях всяких видов. Вообще, нет ли здесь соревнования, турнира какого? Признаться, застоялся я. Не худо бы и в поединке развлечься. Как с этим тут?
Офедр был несколько озадачен. Сам он никогда не принимал участия в подобных забавах: и натура не та, и положение не позволяло. Слава для Длинного Уха — конец карьере.
— Это мы мигом узнаем, — пообещал он, щелчком пальцев подзывая расторопного полового, снующего по залу.
Через минуту они выяснили, что кулачные бои в Транке проводятся по выходным дням, на окраине города.
— Гляди, как тебе повезло, — сказал Офедр, — сегодня как раз выходной! А вот турниры для благородного сословия, с бронями и оружием, случаются куда реже.
Расставшись с Юркаем на короткое время, гвид поспешил в городскую королевскую канцелярию, чтобы предупредить мастера Хоробку. Но никто не мог подсказать, где находился доверенный гроссведун графа Корсмы. Время уже поджимало, до условленной встречи с Юркаем оставались считанные мгновения, и Офедр ограничился тем, что велел передать мастеру Хоробке, где он в ближайшее время намерен находиться.
Город Транка тянулся ввысь. Здесь было немало домов в пять, а то и в шесть этажей. Поэтому, при немалой численности населения, он занимал сравнительно небольшую площадь. Старые знакомые добрались до окраины, следуя общему потоку людей. Здесь уже собралось немало народу. Предприимчивые торговцы раскинули кто лоток, кто целый шатер. И зрители, и участники зрелищ подкреплялись медовой брагой, пирожками, жареной рыбой и обязательными в сезон яблоками.
Для боев отвели утоптанную лужайку, до нее Юркай с Офедром протолкались с трудом. К своей радости, в переднем ряду болельщиков гвид увидел мастера Хоробку. Когда Юркай отправился выяснять условия участия в кулачных боях, Офедр протиснулся к королевскому гроссведуну.
— Я всё знаю и всё вижу, — сквозь зубы процедил мастер Хоробка. — Молодец, с задачей справляешься. Не стой близко ко мне, и вообще — мы не знакомы.
Так же бочком-бочком Офедр вернулся на прежнее место. А через минуту появился и Юркай.
— Держи! — он скинул на руки Офедра свой дворянский камзол и широкополую шляпу. Кулачные бои не предусматривали сословных различий, но заехать кулачищем в нос какому-нибудь сановнику не всякий решится. А вдруг завтра он будет решать твою судьбу? Поэтому полагалось биться раздетыми по пояс.
На лужайку вышли две шеренги бойцов, по двадцать человек в каждой. Шел только первый тур, потому среди них еще не было ни битых, ни победителей. После звонкого удара мечом по щиту ряды сблизились, и началась махаловка. Крики ярости порой заглушали радостные вопли болельщиков. Судьи внимательно смотрели за тем, чтобы никто не уворачивался от ударов и не закрывался в глухой защите. Уходы и закрывания вообще допускались, но — как бы случайные, по ходу собственной атаки. Такие способы защиты мог использовать лишь опытный мастер. Бились каждый боец с противостоящим ему; победитель отступал на несколько шагов назад, оставаясь в строю, а побежденный уползал с лужайки сам или с помощью добровольных помощников. Когда махаловка закончилась, на лужайке стояли две шеренги, на этот раз неравноценные: в одной тринадцать человек, в другой всего семеро. Зрители восторженно их приветствовали. К своему неудовольствию Офедр обнаружил среди участников второго тура Юркая — чистенького и свежего, словно и не было кровавой драки. Хоть он однажды и оказался свидетелем кулачного искусства Юркая, но всё же надеялся, что здесь тому не поздоровится. В конце концов, там, на лесной дороге, были всего лишь деревенские мужики, а здесь собрались достаточно опытные кулачные бойцы. Но ничего, еще только начало. Хорошо и то, что Юркай остался в команде, понесший большие потери.
