Да… он дремал на грани сна… и вдруг увидел проход. Он выбрал путь, ведущий в волчий сон во плоти, и, переносясь между мирами, уловил, как у Масури перехватило дыхание.
Перрин открыл глаза и окунулся в порывы ветра. Он создал вокруг себя пузырь спокойного воздуха и, приземляясь, напряг ноги. От дворца Берелейн в этом мире остались лишь несколько качающихся стен. Одна из них вдруг развалилась, камни рассыпались, и ветер унёс их в небо. Лежавший внизу город практически исчез; лишь оставшиеся кое-где кучи щебня отмечали места, где ранее стояли здания. Небеса стонали, словно гнущийся металл.
Перрин призвал в руку молот и начал последнюю охоту.
* * *
Том Меррилин сидел на огромном, почерневшем от сажи валуне, попыхивая трубкой и наблюдая конец света.
Уж он-то знал толк в том, как выбрать лучшее местечко для созерцания представления, и рассудил, что этот валун — наилучшее место в мире. Он находился совсем рядом со входом в Бездну Рока, настолько близко, что, откинувшись назад и прищурившись, Том смог бы заглянуть внутрь пещеры и уловить отблески света и мечущиеся тени. Он так и сделал. Никаких изменений.
«Береги себя, Морейн, — подумал он. — Прошу тебя».
Кроме того, он расположился у самого края тропинки и мог обозревать всю долину. Покручивая ус, Том попыхивал своей трубкой.
Кто-то ведь должен был всё это записать. Он же не мог только тем и заниматься, что беспокоиться о Морейн. Поэтому он задумался, подыскивая в уме подходящие слова для описания битвы, свидетелем которой стал. Такие слова как «эпическая» и «эпохальная» он сразу отбросил. Они слишком поизносились от частого употребления.
По долине прокатилась волна ветра, встрепав кадин’соры Айил, сражавшихся с противниками в красных вуалях. В ряды Принявших Дракона, защищавших путь в пещеру, одна за другой ударили молнии, подбрасывая людей в воздух. Затем молнии начали бить в ряды троллоков. Тучи то надвигались, то расходились, будто Ищущие Ветер соперничали с Тенью за контроль над погодой, и ни та, ни другая сторона не могла завладеть преимуществом надолго.
По долине шныряли огромные тёмные твари, сеявшие смерть. Гончие Тьмы не падали, несмотря на то что их дружно атаковали десятки людей. Правая часть долины была укрыта густым туманом, который, по каким-то причинам, не мог развеять даже ураганный ветер.
«Решающая, — подумал Том, покусывая чубук трубки. — Нет. Слишком ожидаемо». Если использовать слова, которые люди ожидают услышать, они начинают скучать. Великая баллада не должна быть предсказуемой.
Никогда не будь предсказуемым. Когда твои действия ожидаемы, когда люди начинают предугадывать твои движения и приглядываться, куда ты ловкой рукой спрятал шарик, или начинают улыбаться задолго до того, как ты доберёшься до поворота сюжета — значит, пора сворачивать плащ, раскланиваться и отправляться восвояси. По крайней мере, именно это они меньше всего от тебя ожидают, когда всё идёт хорошо.
Он снова откинулся назад, всматриваясь в туннель. Разумеется, он не смог её разглядеть. Она находилась слишком глубоко внутри. Но он чувствовал её через узы.
Она смотрела на конец света со стойкостью и решимостью. Он невольно улыбнулся.
Внизу, словно гигантская мясорубка, бушевала битва, превращая людей и троллоков в куски мёртвой плоти. Айильцы дрались по периметру поля боя, преследуя своих извращённых Тенью собратьев. Казалось, силы почти равны, вернее, были равны до появления Гончих Тьмы.
Какие же эти Айил всё-таки стойкие. Они, казалось, ничуть не устали, хотя сражались уже… Том не мог сказать точно, сколько прошло времени. С тех пор как они прибыли в Шайол Гул, он спал, возможно, пять или шесть раз, но не знал, можно ли это приравнять к дням. Том взглянул на небо — никаких признаков солнца, хотя, благодаря Ищущим Ветер с их Чашей Ветров, широкая полоса белых облаков в небе рассекла чёрную массу туч. Казалось, облака ведут свою битву — отражение битвы на земле. Чёрное против белого.
«Роковая?» — пришло ему на ум. Нет. Не совсем верное слово. Он точно напишет об этом балладу. Ранд это заслужил. И Морейн тоже. Эта победа будет принадлежать не только ему, но и ей. Но Тому нужны слова. Верные слова.
Он пытался найти их в грохоте копий о щиты, который производили айильцы, когда бежали в атаку. В завывании ветра в туннеле, в том, что он чувствовал её решимость стоять до конца.
Доманийские стрелки внизу отчаянно взводили свои арбалеты. Когда-то их было несколько тысяч. Сейчас осталась крохотная горстка.
«Возможно… ужасающая?»
Это слово было верным и в то же время неверным. Потому что оно не было неожиданным, хотя и очень, очень точным. Он чувствовал это нутром. Его жена стояла насмерть. Силы Света были на краю гибели. Свет, как же он боялся. За неё. За них всех.
Но это слово было обыденным. А он искал нечто лучшее, нечто совершенное.
Тайренцы внизу отчаянно выставили алебарды навстречу атакам троллоков. Принявшие Дракона дрались самым разным оружием. Единственный оставшийся паровой фургон, вёзший стрелы и арбалетные болты через последние Врата из Байрлона, лежал сломанный неподалёку. Припасы не доставляли уже много часов. Здешнее искривление времени, эта буря творили с Единой Силой нечто странное.
Том отдельно отметил для себя фургон. Он использует его в неожиданном ракурсе, покажет, как его холодные железные борта отражали стрелы, пока он не разрушился совсем.
В каждой шеренге, в каждой натянутой тетиве, в каждой руке, что держала оружие, был свой героизм. Как это передать? И как вместе с тем передать страх, разрушения, бесконечную странность всего происходящего? Вчера был необычный день своего рода кровавого перемирия, когда обе стороны прекратили все схватки, чтобы убрать трупы павших с обеих сторон.
Ему нужно слово, которое бы выразило ощущение хаоса, смерти, какофонии и отчаянной храбрости.
Снизу, по тропинке, на которой ожидал Том, начала подниматься группа вымотанных Айз Седай. Они миновали лучников, внимательно осматривающих поле боя в поисках Исчезающих.
«Изысканная, — решил Том. — Вот подходяще слово. Неожиданное, но верное. Величественно изысканная. Хотя нет. Не «величественно». Пусть остаётся само по себе. Если слово подходящее, оно справится без посторонней помощи. Если же оно неверное, то другими словами только подчеркнёшь его неуместность».
Именно таким и следует быть концу света. Небо, разрываемое на части противниками, сражающимися за контроль над стихиями, люди разных народов, бьющиеся из последних сил. Если победа достанется Свету, то благодаря всего лишь тончайшему перевесу.
