— А может мне приказать Бору создать себе близнеца? — тотчас ухватилась за эту задумку Веся, — и Берест будет в нем. Ведь шаман сам всё время везде посылает фантомов, значит его не удивит чародейка, поступающая так же.
— Мы тоже хотели использовать фантомов, — кивнул Феодорис, — но совещаться и готовиться к обмену лучше в Антаили. Сейчас Саргенс приведет Ольсена с Касей и отправимся туда.
— Тогда у меня есть несколько минут… выдать распоряжения братьям, — решительно встал с места Берест, но в окно тотчас влетел фантом-перевозчик.
— Он тебя отнесет, куда нужно, — сообщил магистр.
— Да я всего-то хотел на этаж ниже спуститься… придется испортить Дарсу начало медового месяца. Ну так не одному же мне страдать.
— Дарс женился? — в голосе Феодориса прозвучало искреннее изумление и усаживающийся в лодочку князь невольно его пожалел. Похоже у магистра остается намного меньше времени на семейную жизнь и новости родичей, чем у него самого. — И на ком?
— Так на Миле же, — мягко улыбнулась Веся, — и мы очень рады, что он её наконец рассмотрел. Сам знаешь, фальшивые драгоценности зачастую блестят ярче подлинных, и потому так непросто отличить благородный камень от обманки.
— Я тоже рад, и как вернемся, проведем им ритуал… нужно для клана сокола новый придумать, чтоб на всю жизнь память была, — пообещал магистр и уставился на влетевшую в балконную дверь лодочку, — ну, что? Не пытался Ольсен вас убить?
— Нет, его как подменили. Молчит, сопит и помогает Терсии собираться. Я с ними Саргенса оставил, — сообщил Тирой, и сцапал с блюда пирог, — только сейчас вспомнил, что даже не обедал. Да и ты тоже.
— Доберемся до кабинета — перекусим, — отказался магистр, а княгиня завязала в памяти узелок, обязательно за этим проследить.
Как оказалось позже, правильно сделала, без ее решительного вмешательства магистры и в Антаили забыли бы про еду. Хотя и не сами всем занимались, хлопотали и придумывали новые хитрости все чародеи цитадели, но ради того, чтобы успеть обсудить все предложения, отбросить не подходящие и лично проследить за всеми необходимыми приготовлениями магистры были готовы забыть обо всех собственных нуждах.
Чтоб не спорить с упрямой княгиней, чародеи ненадолго отставили дела и торопливо поели, а затем с новым жаром принялись за подготовку. Постепенно план стал четким и понятным, а заодно оброс деталями и правилами, как любая сложная задумка на вылазку во вражеские земли.
И когда настал назначенный час, стая туманных лодочек, прикрытых тремя слоями надежного морока, направилась в сторону Хорога.
На этот раз, желая сохранить фантомов как можно дольше, Феодорис вырастил их почти вдвое более крупными, но седоки сидели поодиночке. В отдельных лодочках летело два больших серебряных кувшина с фантомами, Бор и Тун, спешно выращенный в источнике из взятого у сокола запасного фантома. Лишь Кася была в лодочке не одна, травница крепко прижимала к груди Антика, наряженного в самые лучшие рубашечку и чепчик.
Барка ожидала отряд в тени длиннокосых ив, и на ней прилетевших уже ждали магистры, приплывшие с ватажниками. Сборы вышли короткими, в вылетевшего из кувшина Туна, превратившегося в черно-бурого чародейского тэрха спрятался Берест, затем создание оседлали двойным седлом. В переднее кресло села Веся с Антиком на руках, позади нее привязали короб с серебряным убежищем Бора и Тун немедленно помчался в сторону видневшихся вдалеке холмов.
А спутники смотрели ему вслед с борта барки и пытались сообразить, не упустили ли в спешке чего-либо важного, все ли предусмотрели. Хотя точно знали, предугадать все опасности просто невозможно и остается лишь надеяться, что в случае подлого нападения шамана силы защищающих Весю и Береста магических вещиц и магии фантомов хватит, чтобы княжеская чета продержалась до прибытия подмоги. Но лишь трое знали, что кроме десятка сильных амулетов защищающих княгиню от разных бед, под её простой дорожной одеждой висит и знаменитая звезда Феодориса, которую верховный магистр упрямо всучил Весе еще в Антаили.
— Она имеет намного больше возможностей, чем ты можешь подозревать, и потому не спорь.
— А вдруг я ее потеряю? — еще надеялась переубедить главу цитадели целительница, но он внезапно развеселился.
— Это же артефакт! И его можно отдать только добровольно, находясь в здравом рассудке и памяти. Вот если ты после решишь оставить звезду себе, даже я не смогу ее забрать.
— Нет уж, и не надейся! У меня от этой кучи камней после утренней проверки шея два часа болела, так что и дальше сам таскай! — едко фыркнула куница и по расплывшимся в довольных улыбках лицам чародеев сообразила, что только что снова прошла какую-то проверку, — ну а вот это уже нечестно! Вместо того, чтоб о деле думать, проверки устраиваете!
— Извини, Веся, — миролюбиво сказал тогда магистр, — когда еще выпадет такой удобный случай! Зато теперь ты имеешь право голоса на совете магистров.
— Не нужно мне ни это право, ни твои камни, — упрямо отказалась куница, — мне бы детей вернуть… всех.
Простой хингайский шатер, стоящий на вершине холма, Веся заметила как только Тун преодолел гребень холма и перед нею открылась залитая алым огнем цветущих маков седловина. Впрочем, разнообразными весенними цветами был усыпан весь холм, как и вся окрестная степь, но почему-то именно здесь больше всего было маков. И неказистый походный шатер из сероватой кошмы совершенно не подходил этому алому праздничному великолепию.
Как и немолодая женщина, неизвестно откуда шагнувшая наперерез тэрху.
— Оставь свое животное здесь, — глухо произнесла она, и едва Веся слезла с Туна, требовательным жестом протянула руки к Антику, — дай!
— Нет, — отступила целительница, и, исполняя первую часть задуманного плана, послала в старуху крошку-лекаря, — сначала покажи детей!
— Они там, — коротко махнула старуха в сторону шатра, — все целы. Отдай Шаиля и забирай своих.
Тун стоял у куста не шелохнувшись, и это значило что Берест не расслышал в голосе незнакомки лжи, поэтому Веся, вздохнув, шагнула вперед. Но отдала спящего ребенка не сразу, сначала склонилась над ним и нежно коснулась губами смугловатого лобика, добавляя силы спрятанному в нем фантому.
— Возьми, — бережно протягивая младенца, княгиня всматривалась в стоящую перед ней женщину, пытаясь определить по покрасневшему, точно ошпаренному лицу, кто она такая.
Не чистокровная хингайка, это точно, хотя кровь степняков в ней есть, и одета как-то странно. Так не одеваются ни жители Этросии, ни, тем более степняки. Из-под короткого, всего-то по колени, мешковатого платья выглядывали широкие штанины, на ногах были короткие валеные сапожки, в каких хингайки ходят лишь дома, голова повязана низко спускающимся на лоб куском белого полотна. И хотя вся одежда довольно чистая, чего-то не хватало… чего-то очень важного. Веся смотрела, как она уходит, зная точно, что может больше не бояться потерять Антика-Шаиля, и пыталась сообразить, чего еще есть в других женщинах, но почему-то нету в этой, и главное, почему это так поразило ее саму?
