Ознакомительная версия.
Что значит вопрос Хирузена для нас? Думаю, вы уже догадываетесь. Сейчас есть реальная возможность обзавестись своей землей, но что с нас за это потребуют? Присяги? Возможно и такое, но ответ Джиро на предложение поступить мне в Академию должен был… ах ты ж, черт. Ответ был слишком идеальным. Похоже, что Хирузен даже не понял, правду ли говорил Джиро или просто тактично его послал, вот и проверяет.
— Если поможешь снять домик на территории Конохи, я буду тебе благодарен, — ответил Джиро.
Снять, не купить. Вот теперь посыл достаточно явный. Видимо, дед решил договариваться о постоянном проживании с Минато, а Хирузен должен посчитать, что старик просто берет паузу. Снять дом — это тоже не хухры–мухры. Понятное дело, что пока не решится вопрос с личной землей, нам придется условно «сидеть на чемоданах», но даже так, решение Джиро было более чем разумным. Решать все в первую встречу никак нельзя, еще подумают, что мы прогибаемся или у нас проблемы какие за пределами Конохи. В общем, спешить нельзя. Даже если бы Джиро смог выторговать землю без каких–либо последствий в виде клятв, условий или присяги деревни. Первый этап по интегрированию в Коноху, можно сказать, выполнен, второй начнется уже после Третьей мировой войны шиноби.
— Ну, это легко, — начал забивать Сарутоби трубку. — Сегодня же раздам нужные указания, а завтра можешь идти в администрацию деревни. С материалами для печатей у нас сейчас сложно, но если потребуется, сообщи. Думаю, мы сможем выделить тебе из запасников. Да и в целом, если что–то понадобится, говори, не стесняйся. Мастера печатей сейчас нарасхват, так что заказами мы тебя обеспечим.
Это Хирузен так подстраховался, как я понял. Если у нас в ближайшее время будет хорошо ну абсолютно все, это может насторожить, а тут на тебе — просто сама деревня идет тебе на встречу, и не за красивые глаза, а из–за нужды. Впрочем, тут я могу и ошибаться, может, Сарутоби просто радушного хозяина изображает. Или еще что.
— Постараюсь не напрягать вас, — кивнул Джиро. — Понимаю, что в военное время сложно со многими вещами.
— Ну, сейчас еще не все так плохо, вот помню во Вторую все было действительно сложно.
Та война продлилась семь лет и закончилась уничтожением Узушиогакуре, точнее через несколько месяцев после нее.
— Действительно, — посмурнел дед.
— Извини, если напомнил… — начал Хирузен. Явно хочет проверить, что у Джиро на уме по этому поводу.
— Ничего, — прервал его старик. — Дело прошлого, а надо думать о будущем.
— Мудрые слова, — медленно кивнул глава клана Сарутоби. — Но все же прости, что напомнил. Давай лучше поговорим о чем–нибудь более веселом. И обнадеживающем. Помнишь моего старшего сына? Так этот карапуз совсем взрослым стал, — вздохнул напоказ Хирузен. — Девушку в дом привел. Дай боги, после войны поженятся. А то что за дела — пятьдесят семь лет, а внука нет.
— Ну, тут я тебя опередил… — усмехнулся Джиро.
Так серьезный разговор и закончился. Дальше последовала двухчасовая болтовня двух стариков, вспоминающих былые, несомненно лучшие, времена. Время от времени мне казалось, что вновь начинается словесная пляска намеков и недомолвок, но чуть позднее выяснялось, что это уже моя паранойя.
Или нет?
После ухода Узумаки Хирузен крепко задумался. Настолько, что даже не заметил потухший в трубке табак. И мысли его крутились не вокруг красноволосых. Точнее, и вокруг них тоже, но постольку–поскольку. Само неожиданное пришествие Монолита Джиро с внуком в Коноху — это несомненно плюс. Как и для деревни, так и для него лично. Но плюс небольшой, все–таки парочка Узумаки — это не целый клан, который мог бы сильно укрепить селение. Но это где–то даже хорошо — управлять двоими, не то же самое, что и, скажем, двумя сотнями, а если приложить к этому руку, то до пары–тройки десятков, еще при его жизни, клан Узумаки увеличится. То, что они хотят здесь остаться — более чем понятно, и их телодвижения ясны: они просто обязаны, хотя бы для виду, показать свою независимость, как и стремление к ней.
Проблема была в другом, Узумаки никак не касающемся — ошибки. Приходилось признавать, что все те ошибки, которые копились за время его правления, наконец начали давать о себе знать. Их было достаточно мало, чтобы Хирузен мог просидеть на своем посту столько времени, но достаточно, чтобы рано или поздно аукнуться. Особенно те, что он совершал поначалу, когда был молодым и неопытным правителем.
Вот ему все и припомнят. Пока идет война, его никто трогать не будет, но стоит ей только закончиться…
Хирузен был патриотом деревни, и ее дела всегда были на первом месте, но вот фанатиком, как Хаширама и Тобирама, он не был. На втором месте у него всегда стояли клан, родня и друзья. И если надо было для процветания клана воспользоваться своим постом, он делал это. Порой притесняя тот или иной клан Конохи. В целом, это понятная позиция, и не делай он это так часто, или так грубо, или давая ущемленным что–нибудь взамен, пусть и менее значимое, кланы смотрели бы на это спокойно. Да они и смотрели долгое время именно так. Но всему приходит конец. Накапливающиеся годами проблемы вылезли во время этой войны, не самой страшной, что уж тут, но тем не менее достаточной, чтобы стать катализатором. Делишки Кохару и Хомуры, слишком жесткое ведение дел Данзо, жадность Торифу, которая превосходит даже Кохару, из–за чего на него даже собственный клан Акимичи косо смотрит. Одна, но роковая ошибка с кланом Хьюга, из–за которой больница Конохи вот уже лет пятнадцать медленно умирает как без печатей, так и без грамотного персонала. Дела его собственного клана со страной железа, которые Сарутоби не могут потянуть в одиночку, но в жадности своей не дают подключиться другим, из–за чего в Конохе перманентно не хватает даже простого железа. Если подумать, туда же можно отнести Академию, которая так и не перешла с рельсов Второй мировой, продолжая клепать простое мясо вместо высококлассного обучения, организованного Тобирамой. Да, тогда им это было надо, а вот сейчас, во время Третьей, уже понятно, что мировой, им бы ой как не помешали грамотные специалисты, взращённые там до нее. Кланы–то уже давно все поняли, и даже пару раз высказывали свое мнение, в итоге перейдя на полностью домашнее обучение, отправляя своих детей в Академию в основном для общения и налаживания контактов. Вот что мешало Хирузену заняться этим лет десять назад? Пусть девять, сразу после войны. Да хотя бы лет пять назад? Деньги. Как бы это банально ни звучало. Ну, и недальновидность самого Хирузена. Он всегда думал, что раз уж прокатило во Вторую войну, прокатит и в последующих. В целом–то он оказался прав — войну они в любом случае не проиграют, но то, что было нормально в тотальной мясорубке, сейчас дало совсем иные плоды. Слишком многие клановые бойцы погибали просто потому, что их прикрытие не справлялось со своей задачей.
Ознакомительная версия.
