что сейчас именно он является главой рода буниятов. Пока жёны и сыновья покойного владетеля грызлись между собой, хитрый старейшина потихоньку прибрал к рукам всю власть над многочисленным и богатым родом буниятов. Правда, несмотря на все его старания, ему еле-еле удавалось поддерживать среди своих соплеменников мир. Вот и сейчас, несмотря на тревожное время, братья враждебно косились один на другого, готовые чуть что, схватиться за рукояти кинжалов.
Джучибер поочерёдно обнялся с каждым из братьев. Эти, вспыльчивые и одновременно простодушные парни, кажется, были единственными, кто искренне приветствовал его появление здесь.
– Я разделяю, вашу горечь утраты, братья-нойоны. И поверьте, кому как не мне, недавно потерявшему отца, понять вас…
Он подумал, что будь власть над буниятами в руках братьев, то ему бы возможно удалось бы заручиться их поддержкой на будущем курултае. Но ему было достаточно одного взгляда на старейшину, чтобы понять, кто истинный властитель в роду.
Элдекэр усадил Джучибера и Содохая на почётное место. Старый слуга при помощи двух женщин быстро принёс и расставил перед ними еду и напитки. Старейшина самолично подкладывал лучшие куски на их тарелки.
Едва гости утолили первый голод, как начался разговор. Элдекэр долго не мог поверить в то, что Джучибер прибыл сюда всего лишь с полусотней ближних нукёров. Сначала он думал, что молодой нойон шутит, но вскоре, появившийся в юрте сотник из местного куреня Далха-Кота, подтвердил слова Джучибера. Сотник пришёл доложить, что люди Джучибера расположились в их курене. После этого старейшина, перестал добродушно улыбаться, и долго сидел в молчании, что-то обдумывая про себя.
– А может быть, в Барге не знают о данланах? – наконец спросил он.
– Ну, раз Укэту прибыл сюда, значит, знают,– беспечно махнул рукой Содохай. Джучибер промолчал, делая вид, что увлечён едой. Он догадывался, какие мысли сейчас одолевают старейшину. Даже если они отобьют данланов, то род буниятов всё равно ослабеет. Пастухи падут в битвах, а кони и быки не нагуляют жира, ослабеют от постоянных перекочёвок.
– Если бы был жив мой отец, то он бы давно уже прислал бы войско,– многозначительно проговорил Джучибер.
– Да-а, хан умер – головы нет,– откликнулся Шейбан, бросая настороженный взгляд на братьев. Те ответили ему такими же полными недоверия взглядами.
Дальнейший разговор прервало появление Укэту и есаула Олдана. Они вернулись, после объезда воинского стана. Старейшина харалудов, стараясь не смотреть на Джучибера с Содохаем, уселся на предложенное ему место рядом с Элдекэром.
– Дозоры доносят, что часть данланов ушла к урочищу Эльхотон,– проговорил, прибывший вместе с Укэту есаул.– По бунчукам сочли – тысяч шесть, не менее…
– А кочующие там каяды знают об этом? – спросил Джучибер.
Присутствующие, пожимая плечами, недоумённо переглянулись.
– Мы не знаем,– произнёс в ответ Элдекэр.
«Как всегда,– с горечью подумал Джучибер,– каждый, прежде всего, печётся о своей шкуре». Он ощутил, что не ему одному пришла на ум подобная мысль. Сидевший рядом с ним Содохай, хотел было что-то сказать, но Джучибер незаметно дёрнул его за полу халата и тот так и не раскрыл рта. Лишь недовольно насупился, уставив свой взгляд в стоящую перед ним чашу с кумысом.
– Ничего с ними не случится,– заявил Укэту.– Укроются в Мулдуане или откочуют к оранорам.
– К оранорам, это вряд ли,– не утерпев, отозвался Содохай.– Меж ними кровь…
Старейшина раздражённо сверкнул глазом и ничего не ответил.
– Сейчас тех данланов, что заняли ваши кочевья не менее четырнадцати-пятнадцати тысяч,– проговорил Джучибер.– А нас сколько?
– Всего в станице четыре сотни воинов, включая моих,– начал считать Олдан.– Пять с половиной сотен у старейшины Укэту, да нойон Джучибер привёл полусотню нукёров. Вот уже почитай целый полк. Ещё три – три с половиной тысячи можно набрать среди буниятов и тех, кто кочует по соседству. К завтрашнему вечеру тысяч пять соберём,– подвёл итог есаул.
– Пол тумена,– откликнулся Каян, самый младший из трёх братьев-нойонов.– Значит, на каждого нашего воина будет трое данланов.
– Ну и что! Пусть их будет хоть все два тумена, милостью Далха-Кота мы всё равно побьём их! – расправляя плечи, громко произнёс Укэту.– Но при этом хочу упомянуть одно обстоятельство. Если будем как обычно перестреливаться из луков, то только Рысь-Прародительница знает, как закончится битва. Лечь костьми и не пропустить врага к родным очагам это одно, а победить – совсем другое.
– Что ты хочешь сказать? – перебил его Элдекэр.– Наши воины мечут стрелы не хуже данланов, а может и лучше! Наши кони не уступят в резвости их скакунам, а наши доспехи крепче ихних…
– Всё это так,– кивнул головой Укэту.– Но послушайте, что я вам скажу, багатуры. Мы положим множество своих воинов, прежде чем наши колчаны иссякнут, ибо данланы отнюдь не плохие стрелки.
– Что же ты предлагаешь? – спросил Джучибер.
– Врага, как и зверя можно взять не только ухваткой, но и хитростью. Данланы, как и табгары не умеют биться единым строем. В рукопашной схватке наши воины гораздо сильнее, а потому надобно заставить данланов принять ближний бой.
– Это правда, но как ты вынудишь их сойтись с нами грудь в грудь? – поинтересовался Олдан.
– Клянусь Далха-Котом, я заставлю данланов плясать под свою дудку, как медведя на майдане. Дайте мне восемь сотен отборных багатуров, несколько кибиток и небольшое стадо быков. Как только они приблизятся, я нападу на них, завяжу бой. Заставлю поверить, что это наши главные силы, прикрывающие отход куреней. Не может того быть, чтобы данланские беки и их нукёры не были
