…но Райдо ждать письма не намерен. И кажется, Нат согласен с ним. Он взял Ниру за руку и сказал:
— Не бойся. Я не позволю тебя обидеть.
Тот, который решил Ната воспитывать, только хмыкнул. А Нат добавил:
— И кольцо твое заберем…
…с кольцом Мирра точно расставаться не захочет. И вообще, будет скандал…
Был.
Мама кричала… и грозилась Ната на каторгу спровадить… судом, тюрьмой и кандалами… и за шерифом послали… а Мирра в обморок то и дело порывалась упасть, и папа ей флакончик с нюхательными солями протягивал, она же отмахивалась…
Нире было стыдно.
Почему они такие? И мама, и Мирра, и папа тоже, который ничего‑то против псов не имеет, но молчит. От молчания его совсем плохо становится.
— Хватит, — Райдо не кричал, но голос его прозвучал властно, и мама подчинилась.
Она никогда и никому прежде не подчинялась, а тут вдруг.
Замолчала.
И рот прикрыла рукой. И заплакала вдруг некрасивыми крупными слезами, от которых Нире стало горько — горько. Она почувствовала себя бесконечно виноватой.
— Хватит, — чуть тише повторил Райдо. — И найо Арманди, прекратите разыгрывать из себя жертву. Ничего страшного не случилось.
— Моя дочь… моя бедная девочка… — мама прижала руки к груди, и жест этот был настолько театрален, что Нира отвернулась.
А слезы? Они тоже ненастоящие?
— Ваша девочка теперь отнюдь не бедная… — заметил Райдо. — А когда вернете ей кольцо, будет еще богаче.
При упоминании о кольце Мирра вновь попыталась изобразить обморок, но была остановлена тихим голосом отца:
— Мирра, верни.
— Нет! — она не привыкла, чтобы отец перечил ее желаниям.
Он ведь всегда молчал. Мог бы и сейчас промолчать, но он сунул пальцы под тесный воротничок, потянул его, ослабляя, и повторил:
— Верни. Кольцо принадлежит Нире по праву…
Чушь.
Оно слишком хорошо для этой маленькой мерзавки, которая думает, что теперь‑то утерла Мирре нос… всегда завидовала… притворялась хорошей, но ведь завидовала.
Портила.
И то платье, на которое якобы случайно вывернула чай.
И чулки, что взяла без спросу… и матушкину задумку… из‑за нее не получилось… подслушала, рассказала… предупредила… из‑за нее Мирра пережила то унижение… а теперь еще и кольцо вернуть.
Отец, сидевший рядом, стиснул руку. И пальцы его оказались непривычно жесткими.
— Мне больно! — взвизгнула Мирра, пытаясь руку эту стряхнуть. Но отец был непреклонен.
— Верни Нире кольцо. И поговорим серьезно.
Как будто кто‑то когда‑то поверит, что с этим человеком можно разговаривать серьезно? Он же смешон! И беспомощен! Всегда таким был… верно мама говорила, что он — ничтожество… и Мирра теперь понимает это лучше, чем когда бы то ни было прежде.
Но кольцо вернет.
Она молча поднялась и вышла, а вернулась уже с перстнем… и не удержалась, бросила на пол:
— Забирай!
— Мирра! — на окрик отца Мирра лишь плечом дернула. Она сделала то, что от нее требовали. И если Нире так уж нужно это колечко, то подберет.
Ничего, пол чистый.
Но кольцо подняла не Нира, а ее щенок.
— Может, — спросил он, глядя на сестрицу снизу вверх с таким обожанием, что тошно стало, — все‑таки другое купим?
— Нет, — Нира вытянула ручку.
Желтый алмаз хищно блеснул, а Мирра прикусила язык, с которого готовы были сорваться ядовитые слова…
Ничего, придет время, Мирра со всеми посчитается.
У нее будут свои кольца… и не только кольца. Он ведь говорил, что там много всего… и Мирра сама помнит… чего только стоит тот гарнитур с алмазами и сапфирами… или брошь — лилия… или перстень с огромным изумрудом…
Надо просто подождать.
Но видит Бог, до чего сложно ей давалось ожидание.
— Итак, с кольцом мы разобрались, — Райдо откинулся в кресле, слишком низком и тесном для него. — Остались кое — какие мелочи.
— Вы считаете этот нелепый брак мелочью? — матушка забыла о слезах.
Она промокнула глаза платочком, и губы вытерла. Без помады они стали блеклыми, некрасивыми. И сама она, постаревшая, была отвратительно.
Матушка думает, что Мирра на нее похожа… вот уж не было радости…
— Я считаю, что ваша дочь сделала достойную партию, — Райдо скрестил руки на груди. — Нат молод, но у него хорошие перспективы. Думаю, в следующем году я отправлю его в город, пусть подучится. А дальше или при Управлении останется, там толковые люди нужны. Или сюда вернется. В любом случае, ваша дочь не будет нуждаться.
— Этот брак не законен!
— Он заключен, — спокойно повторил Райдо. — И с этим фактом вам следует смириться…
— Ей нет шестнадцати! И мы опротестуем… мы подадим в суд! — матушка сорвалась на крик, но быстро взяла себя в руки. Райдо же, глянув на нее, как показалось, с насмешкой, спросил:
— И чего вы добьетесь этим судом?
— Его повесят! — Маргарет указала пальцем на мальчишку, который, казалось, не замечал никого и ничего, кроме Ниры.
И матушка, застывшая вот так, с вытянутой рукой, с кривой усмешкой на губах, была просто — напросто смешна!
— Сомневаюсь. Максимум, чего вы добьетесь, это расторжение брака, но… дальше что? Вы сможете заключить новый, не менее выгодный? Боюсь, что репутация вашей дочери окончательно будет уничтожена…
У Ниры дрожала нижняя губа.
Боится?
И вправду боится, что нелепый этот суд все‑таки будет иметь место? Глупость… но страх ее приятен. Страх в принципе приятен.
И боль способна доставить наслаждение, но не все это понимают. Мирра отвернулась, прикрыла глаза платком, но так, чтобы видеть.
Ей нравилось смотреть на чужой страх.
— Да и не только ее… разразится скандал… а скандалы в таких местах не забываются быстро. Его будут поминать и через год, и через десять лет… вам это нужно?
— Нет, — ответил за матушку Альфред.
И поклонился.
Взял Мирру за руку, почти коснувшись губами ладони, и это обманчивое дразнящее прикосновение заставило ее вздрогнуть. В нем виделось обещание…
…боли?
…наслаждения?
…всего и сразу? Альфред улыбался, и этой улыбкой подтверждал право Мирры на тайну… он пальцы убрал, и Мирра поднесла руку к лицу.
Та сладко пахла кровью.
И наверное, для псов запах этот был куда более силен, чем для нее, и порой Мирра начинала жалеть, что не способна ощутить его во всем многообразии оттенков. Она чувствовала себя слепой, обделенной чем‑то важным…
— Нам это совершенно не нужно, — Альфред поклонился матушке и встал за спиной Мирры. Близко. Слишком близко, чтобы она могла спокойно дышать. — Предлагаю решить этот вопрос миром…
