Ознакомительная версия.
— Тихоня, обойди публику!
Гора мышц покорно поднялась с места, подхватила все тот же капюшон и двинулась по кругу. Тихоня шел молча, без прибауточек, но зрители, разгоряченные пляской шустрой девчонки, сыпали деньги не скупясь. Капюшон был нагружен куда тяжелее, чем в первый раз, причем среди медяков поблескивало и серебро. Циркач вытряхнул деньги в свой мешок, подошел к Дочери Клана и с неожиданно учтивым поклоном вернул ей капюшон.
И еще долго в лесной чаще совы просыпались и метались среди стволов от шквального хохота, криков и обрывков песен, что тревожили ночной мрак.
Сон все же свалил путников, спутал мысли и склеил ресницы. Последним уснул Ралидж.
Ему приснился разбойничий лагерь: такой же погасший костер, где в золе еще пытались тлеть головни, такой же полотняный навес, такой же дружный храп слева и справа.
Над Орешком нависло лицо Аунка. Не-ет! Не в такую рань!..
В руках учитель держал два меча. Это было ужасное зрелище, предвещавшее мучительную, беспощадную тренировку. Груда лапника, удобно примятая спиной, вдруг показалась парню самым уютным, самым желанным местом на свете.
«А ну, вставай, чурбан с ушами! — тихо зашипел над ним ненавистный голос. — Да не делай вид, что не слышишь, ты, башня без чердака! Живо до реки, в два счета умыться! Да не глазоньки протереть, а до пояса водичкой! А если кого разбудишь, оглобля двуногая, про завтрак можешь забыть… Бегом!»
Орешек привычно, одним движением рванулся с лапника, бесшумно взлетел на ноги, легко перемахнул через лежащие вповалку тела, мягко, бесшумно пронесся через поляну, по камням — к реке…
И лишь пригоршня ледяной воды, брошенной в лицо, заставила очнуться, четко разделить сон и явь.
Легкий укол досады был смыт волной веселья. Орешек умел посмеяться над собой и поэтому безболезненно выходил из нелепых ситуаций.
«Вей-о! И дурак же я! Хорошо, не приснились похороны, а то, глядишь, к утру и впрямь помер бы!»
Отсмеявшись, он огляделся, решая, стоит ли возвращаться к костру и досыпать дальше.
И не удивился, не встревожился, увидев меж собой и лесом человеческую фигуру, полускрытую ветвями ивы. Успел даже подумать: мол, видела ли эта ранняя пташка его лихую пробежку?..
Но тут черная фигура резко взмахнула рукой. Орешку этот жест был очень даже знаком. Парень не стал размышлять, померещилось ему это или нет, — просто растянулся на прибрежных камнях. Что-то разочарованно просвистело над головой и безнадежно плюхнулось в воду. По заводи не успели разойтись круги, как Орешек уже стоял на ногах. Сквозь ветви ивы просвечивало рассветное небо. Человек, метнувший в Ралиджа нож, исчез, не повторив попытку.
— Та-ак, — озадаченно протянул Орешек. — Кто ж это пытается привлечь мое внимание?
Он побрел назад, к стоянке. В левом сапоге хлюпала вода — зачерпнул, когда растянулся…
Корабль, как спящее чудовище, черной громадой возвышался над берегом. На трапе безмятежно дрых матрос, который должен был нести караул. Орешек прошел мимо — на поляну. Умилительная картинка: трогательно спящие путники, над которыми покрывалом навис густой хоровой храп… Вроде все тут — кроме Аншасти и капитана. Те на борту ночуют…
Кто же хочет его смерти? Хотелось бы думать, что местные разбойники решили поживиться за счет проезжих господ…
Взгляд упал на путника, назвавшего себя Никто. Во сне капюшон сполз с курчавых темных волос, открыл молодое скуластое лицо и крепкую бычью шею…
Во сне? Полно, так ли? Дрогнули ресницы… чуть шевельнулась рука под головой… поза слишком напряженная… Да он же притворяется спящим!
Ну и что? Не толкать же его в бок с вопросом: не ты ли, парень, только что у реки запустил в меня ножом?..
Сокол вернулся к кораблю, пинком разбудил бдительного часового и свирепо потребовал поднять капитана. Поблизости бродят подозрительные личности, надо усилить охрану… да он и сам поможет, все равно спать уже не хочется. Отоспаться можно и днем — все равно в «беседке» нечего делать, только глазеть по сторонам да скучать…
Орешек и не подозревал, как заблуждается насчет завтрашнего дня!
«Что сейчас думает обо мне госпожа Арлина? Сказал ли ей Хранитель, что я вор?»
Ильен уныло обвел глазами просторное помещение с низким потолком (хозяйка гордо называла его — «зал»). Дубовые столы, широченные скамьи — мальчик уже знал, что на этих скамьях им и придется спать. Комнаты наверху — для женщин и знатных господ.
Сквозь шум голосов донеслось тонкое мемеканье. Мальчишка оживился. В углу, на соломенной подстилке, лежала хорошенькая черная козочка с двумя малышами. Ильен уже пробовал гладить козлят, но мать, угрожающе наклонив острые рожки, живо прекратила эти дерзкие попытки.
Ильену захотелось устроиться поближе к симпатичной семейке и понаблюдать за ней, но он сдержался. Стыдно! Не ребенок уже — ученик алхимика!..
Мальчик отвел глаза от черной красавицы — и его веселье погасло, потому что взгляд натолкнулся на человека, в одиночестве сидящего в углу и молча поглощающего кашу с мясом из глиняной миски.
Лицо этого человека не было знакомо Ильену. Зато мальчик узнал темно-зеленую рубаху, грубо сшитую на груди (уж Ильен-то видел, как появилась на рубахе эта прореха!).
А главное — на поясе у путника висел небольшой кинжал с золоченой рукоятью.
Ильен еще не признался учителю, что великая тайна попала к подозрительному и опасному человеку (да человеку ли?). Нес какую-то чушь о похищенном у него талисмане, без которого он ни за что не решится начать важное дело…
Вполне понятно, что учитель на него сердится!
Айрунги Журавлиный Крик действительно сердился на мальчишку с его капризами. Талисман какой-то… нелепое преследование незнакомого наемника с тупой физиономией…
Хозяйка постоялого двора, некрасивая крепкая женщина, поставила на стол глубокую миску с кашей и мясом. Вытянутое, с квадратным подбородком лицо женщины выглядело озабоченным; густые сросшиеся брови нахмурились, превратились в прямую линию.
Ильен набросился на еду. Айрунги небрежно вертел ложку в длинных желтоватых пальцах, покрытых пятнами от старых ожогов. Он отгонял мысль о том, что не только непонятное упрямство мальчишки портит ему настроение. И не только путешествие в глубь Силурана, хотя в любой момент могут встретиться люди, помнящие королевского мага, повелителя чудовищ, который подбил Нуртора начать поход против Грайана… ой, лучше не вспоминать, чем дело кончилось…
Нет, была еще одна причина для раздражения. Незначительная, нелепая, смешно кому и рассказать… Сон!
Ознакомительная версия.
